спрашивай меня, почему. Врачи ничего не знают. Эксперты ничего не знают.
Если тебе нужна аналогия, представь себе "червяка" - это компьютерный
вирус, один из самых старых - как он съедает информацию в твоем комлоге в
обратном порядке, начиная с самой последней записи.
удерживать тебя в бодрствующем состоянии, но примерно через тридцать часов
ты на какое-то время погружаешься в кататонию, и вирус снова делает свое
дело. Старайся, не старайся - один черт.
в самом деле, я лежу здесь и жду, когда меня повезут на очередной сеанс
имидж-терапии, и в то же время знаю, что засну, когда вернусь назад... и
снова все забуду... и у меня сводит живот от страха.
увлекательный рассказ обо всем, что произошло с тобой после несчастного
случая. Да, мама и папа... Они были здесь, и они знают о Мелио. Но я-то
знаю теперь меньше, чем раньше. Когда мы начали заниматься любовью? Через
два месяца после прибытия на Гиперион? Значит, у нас осталось всего лишь
несколько недель, слышишь, Рахиль, а после этого мы будем просто знакомы.
Радуйся своим воспоминаниям, детка, пока можешь.
кровати, крепко сжимая комлог. Ее лицо побледнело и исказилось от ужаса.
подряд.
Возрождение, Сол и Сара попрощались с ней и Мелио в пассажирском
нуль-комплексе Да-Винчи и отправились домой на Мир Барнарда.
когда они на вечернем челноке летели в Кроуфорд. Под ними расстилались
пестрые прямоугольники ожидающих жатвы полей.
вечно держать ее там. Но они это делают для удовлетворения собственного
любопытства. Они испробовали все что могли, стараясь помочь ей, и...
ничего. А ей ведь надо как-то прожить свою жизнь.
Она почти не знает его.
мере, их больше ничто не будет связывать. Взгляни на это с ее точки
зрения, мать. Каково ей бороться каждый день, чтобы заново
сориентироваться в обезумевшем мире. Ей двадцать пять лет, и она влюблена.
Пусть будет счастлива, пока может.
солнце, висевшее над горизонтом, словно красный воздушный шар.
Это было одностороннее сообщение, переданное по нуль-каналу Фрихольма, и
ее изображение, повисшее в центре старой голониши, походило скорее на
призрак.
звонила и не писала. Вы уже, наверное, знаете, что я бросила университет.
И Мелио тоже. Продолжать занятия было просто глупо. Я во вторник забываю,
о чем нам говорили в понедельник. Даже диски и комлоги не помогают. Я
могла бы снова записаться на подготовительный-курс... Его я помню хорошо.
Шутка. И с Мелио мне тоже было очень трудно. По крайней мере, судя по моим
запискам. Он не виноват, я уверена. Он был нежен и терпелив со мною и
любил меня до самого конца. Просто дело в том, что... такие отношения
нельзя начинать заново каждый день. Наша квартира битком набита нашими
фотографиями, записками, которые я писала самой себе о нас, нашими
голограммами, сделанными на Гиперионе, но... вы понимаете. Утром я
воспринимаю его как совершенно незнакомого человека. Днем начинаю верить,
что между нами что-то было, однако вспомнить ничего не могу. К вечеру
рыдаю в его объятиях... ну, а потом рано или поздно засыпаю. Так что все
правильно.
контакт, а затем вновь стало устойчивым. Она улыбнулась.
предлагает мне постоянную должность, но им придется встать в очередь... Я
получила предложение из научно-исследовательского института Тау Кита,
которое трудно отклонить. Они мне предлагают... кажется, это у них
называется "исследовательский гонорар"... так вот, за четыре года в
Найтенгельзере и за все обучение в Рейхсе мы столько не заплатили. Я не
стала с ними связываться. Я все еще амбулаторная больная, но
трансплантации рибонуклеиновой кислоты не приносят мне ничего хорошего,
кроме депрессии и синяков, и само собой, что у меня всегда депрессия: ведь
утром я никак не могу вспомнить, откуда взялись синяки. Ха-ха.
быть... я подумала, может быть, я на время приеду домой? Во втором месяце
мой день рождения... Мне снова будет двадцать два. Странно, да? Во всяком
случае, намного легче находиться среди знакомых, а с Таней я познакомилась
сразу же, когда приехала сюда. Мне тогда исполнилось двадцать два... Я
думаю, вы все поняли.
игровой зал для ма-джонга, как всегда грозилась? Напишите мне или
позвоните. В следующий раз я раскошелюсь на двустороннюю связь, и мы
поговорим по-настоящему. Я просто... я подумала... - Рахиль помахала
рукой. - Ухожу. Счастливо, аллигаторы. Я люблю вас.
Буссард-Сити, чтобы встретить ее на единственном в этом мире пассажирском
нуль-Т-терминале. Он увидел ее первый - она стояла с вещами у цветочных
часов. Выглядела она молодо, но не намного моложе, чем при расставании на
Возрождении-Вектор. Нет, вдруг понял Сол, в ее позе появилась какая-то
неуверенность. Он тряхнул головой, отгоняя эту грустную мысль, окликнул
дочь, подбежал к ней и обнял.
случалось крайне редко.
движением тряхнув головой, она заплакала и рассмеялась сквозь слезы. - Ты
как-то непривычно выглядишь, отец. Я помню, как мы прощались здесь. Это
было... ну прямо... вчера. А сейчас я увидела... твои волосы... - Она
поспешно прикрыла рот рукой.
одновременно смеяться и плакать. - Все это твоя учеба и путешествия.
Как-никак прошло больше одиннадцати лет. Я постарел. И полысел. - Он снова
ее обнял. - Добро пожаловать, моя маленькая.
уверенно в знакомой обстановке, и Сара, радуясь, что дочь с ней рядом,
меньше думала о ее болезни.
"ориентировочное шоу", которое, как было известно Солу, содержало
голограммы его и Сары, таких, какие они сейчас, то есть на дюжину лет
старше, чем Рахиль их помнила. Сол пытался представить, что она чувствует
при этом. Вот она просыпается в своей постели, твердо зная, что ей
двадцать два года, она дома, на каникулах и собирается вновь покинуть
Барнард, чтобы продолжить учебу, а кончается все это тем, что она видит
своих внезапно постаревших родителей, сотню мелких изменений в доме, в
городе, множество новшеств... Годы неумолимо проходят мимо нее.
старых друзей отпраздновать ее двадцатидвухлетие - ту же самую компанию,
что отмечала эту дату в первый раз: неутомимая Ники, Дон Стюарт и его
приятель Говард, Кати Обег и Марта Тин, ее лучшая подруга Линна Маккайлер
- все только что окончившие колледж, сбросившие кокон детства, чтобы
начать новую, взрослую жизнь.
забыла. А Солу и Саре как-то не пришло в голову, что Рахиль все забыла.
такая же энергичная и неутомимая, но старушка в глазах Рахили. Дон и
Говард беседовали о своих инвестициях и спортивных достижениях своих
детей, которых вскоре ожидали на каникулы. Кати вела себя скованно: она
обменялась с Рахилью всего парой фраз, да и то с таким видом, будто
считала ее аферисткой, которая всем морочит голову. Марта открыто
завидовала ее молодости. Линна, которая за эти годы стала ревностной
поклонницей дзен-гностицизма, расплакалась и очень скоро ушла.
Конюшевский Владислав
Русанов Владислав
Шекли Роберт
Пехов Алексей
Орловский Гай Юлий
Сапковский Анджей