воплощение противоречия. Элиан.
черный камень без сияния, ровный, но не полированный. На ней была
длинная темно-зеленая туника, похожая на ту, что Мирейн надел для боя.
Волосы Элиан были распущены и тяжело стекали до самых колен потоком
расплавленной бронзы.
***
иногда в нем попадалась дверь, скрывавшая за собой тень. Элиан не
сворачивала, потому что не могла этого сделать. Некая воля - ее ли,
чужая ли? - влекла ее все дальше и дальше.
прикосновении. Свет за ней оказался еще более тусклым, чем сумерки в
дождливый день. Перед Элиан простирался дикий край под низкими небесами.
При свете солнца он был бы очень красивым: поле и лес, гора и зеленая
долина, лежащая у подножия горного хребта. Таков, должно быть, Янон, где
Мирейн впервые стал королем.
Внезапный порыв ветра подхватил ее и поднял; она стрелой полетела
вперед, разливая в воздухе звуки песни.
даже собственную песню. Вдали вырисовывались горы, словно стена мира.
Элиан с пением понеслась к ним, взмахнула крыльями и воспарила над этими
черными пиками, лишь слегка задев их перьями на своей огненной груди.
впадину, освещенную слабым светом зари: там было озеро и островок,
разрушенный зал и каменный пол, наполовину освещенный рассветом,
наполовину скрытый ночной тьмой.
туника. В кругу лежало одинокое тело, черные волосы разметались по
.светлому камню.
засветился ярким, но не обжигающим огнем. Из него поднялась чья-то тень.
Женщина-ночь в платье, сотканном из рассвета, преградила путь.
Она была слишком величественна, слишком холодна и ужасна. Голос ее,
бескровный и чистый, звенел, как ледяной ветер, скользящий по льду, как
струны арфы.
шаг. Женщина не двинулась, но произнесла:
обладал мною. А теперь он платит. Все, что принадлежало ему, я забрала
себе. И все, что называлось его силой, я сделала своим достоянием.
Просто верни его назад таким, каким он был, и ты сможешь получить меня
взамен.
же снова напряглось. - Тогда отдай его мне. - Почему? - Потому что он
мой. - Теперь он - мой.
шевельнулась, но оказалась рядом. В порыве отчаянной смелости Элиан
ринулась на нее.
по-прежнему лежал без признаков жизни. Элиан обняла его, прижала к своей
груди, принялась укачивать.
Элиан смотрела на нее без удивления или благоговения, с бесконечной
усталостью.
голос ее звучал до боли чисто и даже тепло, как низкие звуки флейты. И
тем не менее это была та же самая женщина. Рассвет и ночь были единым
целым, двумя ликами одной силы.
ее смерть, а следовательно, и смерть Мирейна. Руки Элиан крепче сжали
тело любимого.
Элиан в мучительной надежде затаила дыхание. - Если только ты не
заплатишь свою собственную цену.
ведь не торгуюсь. Цены здесь назначаются богами, а не мною, и речь идет
о цене спасения одной человеческой жизни. Если, конечно, ты заплатишь
ее. - Только назови, и это будет твоим. Дама рассвета взглянула на нее с
некоторой долей жалости.
Вернее, твоя сущность. То, что делает тебя Элиан, единственным в своем
роде творением земли. То, что заставляет тебя мечтать о свободе.
заставила отказаться от надежной помощи Вадина и привела в это место. Ее
сила, ее упрямство, ее безрассудный нрав. Ее я.
красоте и так далек от нее.
представляла себе его, снова стоящего перед ней с редкой для мужчины
грацией и теплой ослепительной улыбкой.
даже более чем достаточно? Будь на ее месте другая, она давно позабыла
бы о своей любви и ушла. Другая рожала бы детей, выполняла роль регента,
правила вассалами и королевствами, пока наследники не вступят на
престол. Она могла бы править империей Мирейна; она обладала
могуществом, ее любил народ, а отец и брат помогали бы ей. Даже Вадин,
даже он покорился бы ей ради ее ребенка.
со всеми колебаниями.
сладкое, что есть в жизни, и не только влечение тел, а чудо слияния
двоих в одно целое: свободные и непохожие, они соединяются, как золото
сплетается с медью в цепочке королевы.
произойдет, когда он проснется и обнаружит ее такой, какая она сейчас?
Или того хуже: проснется и поймет, что прежней Элиан нет. Она станет
робкой и покорной, какой и должна быть женщина в этом мире, без
собственной мысли и слова.
понравится ему еще больше. Может быть, она и не узнает, что сделала с
собой.
которыми она обладала, были достоинствами воина: мужество, великодушие,
гибельная честность и верность, которая ни в грош не ставила все
остальное. Элиан не жалела ни имущества, ни силы - и того и другого у
нее хватало в избытке. Но великая добродетель жрецов, которая по горькой
иронии называлась самоотречением, совершенно у нее отсутствовала.
была. Дама рассвета молча стояла над ней. Элиан склонила голову над
телом Мирейна. Она умрет. Он тоже умрет. Они умрут, а мир будет
существовать по-прежнему. И, возможно, так лучше. Может быть, Изгнанница
имела на это право и злом является не только полная тьма, но и
постоянный свет. А спокойствие этого мира зиждется на их хрупком
равновесии.
застряло буднично, без дарованной богом силы. Оно казалось не более чем
пустяком, глупостью щеголя, украшением, помещенным в самое невероятное
место, неудобным, непрактичным и почти абсурдным. Элиан отвела глаза и
задрала подбородок. - Я заплачу, - сказала она.
Глава 28
гордости, но в нем скрывалось и уважение. Каким бы искренним ни было
самоотречение Элиан, терпению ее пришел конец.
дама рассвета. - Ты должна отдать это добровольно. - Но я не знаю как!
взглянула, ожидая увидеть даму ночи или кого-то еще более чудесного, но
увидела... - Ты! Вадин промолчал. Он и здесь был прежним Вадином -
высоким, усталым, ненавистным, неизбежным. - Ну конечно, кому же еще
быть? Как ты сюда попал? - Я всегда был здесь - Неправда! - вскричала
уязвленная Элиан. - С Мирейном была только я. А тебя здесь вовсе не
было. Не было!
здесь у нее не было ни щек, ни крови - вообще никакой плоти. Лишь
видения ее разума, очертания, которые она придала действию своей силы.
Элиан была лишь обнаженной волей в пустоте разума Мирейна, восставшей
против могущества, дремавшего в горе. Вадин пересек границу, вторгся
туда, где в нем не было надобности и где его не ждали, где ему не надо
было быть. Он обнаружил в конце концов свою ревность к той, которая
заняла его место в душе названого брата. Элиан хотела, чтобы Вадин
исчез.
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Круз Андрей
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Лондон Джек