открывались все двери, и так оно и должно быть; Уисс всегда знал, что так
будет. Он прошел долгий путь со времен нищеты и безвестности обитателя
Крысиного квартала. Проклятый пустой период жизни наконец закончился.
Прежде он неоднократно - с горечью и отчаянием - уверял себя, что это
когда-нибудь произойдет. Наконец он достиг чего-то близкого к признанию,
которого заслуживал, поднялся высоко. "Но еще недостаточно высоко, -
вечным колоколом билась в его душе неудовлетворенность, подогреваемая
ненасытным голодом дьявольского честолюбия. - Еще недостаточно".
голод. Но не часто и, уж разумеется, не теперь. В эту минуту все его
внимание было сосредоточено на одном. Он смотрел, как солнечный луч проник
сквозь линзу и упал на хранящиеся здесь Оцепенелости, чья мощь была
очевидна даже неискушенному взгляду. Рано или поздно кто-нибудь
воспользуется этой силой. В интересах страны, вонарского народа и всего
человечества этим "кем-нибудь" должен стать он, Уисс в'Алёр. Поэтому
взятие под контроль древних машин - скорее, вопрос долга, чем амбиций, и
послужит больше общественному благу, чем самовозвеличиванию. Однако эта
задача предполагала определенную проницательность, понимание функций и
действия механизмов. Вот он и приказал втайне открыть подвал Арсенала и
препроводил сюда своего сведущего в Чарах отца, а также обожающего его и
всегда готового к услугам кузена Бирса Валёра.
куртки, широко расставив ноги и запрокинув голову. Зелеными, как у кузена,
но маленькими мутноватыми глазками - тогда как у того глаза были большие и
прозрачные - он созерцал огромный свинцовый гроб, увенчанный шпилями и
выпуклостями, с табличкой, на которой было выгравировано "Кокотта". Лицо
его выражало полнейшую сосредоточенность, и внимание на какое-то время
отвлеклось от дядюшки и знаменитого кузена. Казалось, что Бирс не замечает
ничего вокруг. Пока это было допустимо - его услуги в данный момент не
требовались.
тяжестью. Он, как всегда, чувствовал, что не может найти общий язык со
своим сыном - вспыльчивым, скорым на расправу и непредсказуемым. Он также
понимал, что не годится и для жизни в Шеррине с тысячью его проблем.
Больше всего на свете Хорлу хотелось удалиться в успокаивающую тишину
провинции Ворв, но об этом не могло быть и речи - Уисс никогда не позволит
ему уехать. И хотя таинственный дар мог бы вывести его за ворота города,
старик все же никогда не прибегал к нему, потому что сын его от природы
обладал умением манипулировать людьми, превосходившим чародейную силу
отца. И не было смысла сопротивляться ему. Так или иначе - устрашением,
лестью или грубостью - Уисс добивался своего. И добивался всегда.
дело с такими машинами, - сказал наконец Хорл и, увидев, что лицо сына
потемнело, поспешно добавил: - Но я встречал нечто подобное в книгах и
скажу тебе, что я запомнил. Когда-то эти три Оцепенелости были магическими
Чувствительницами, изготовленными для поддержания порядка и спокойствия в
обществе. Вот эта, - он указал на элегантную серебристую двухголовую
конструкцию, - которую зовут Заза, выдыхала огонь и пар для защиты своих
хозяев. Она была страстной, раздражительной, капризной. Говорят, обидчивая
и мстительная, она никогда не прощала неуважения к себе, действительного
или мнимого. - Хорл повернулся теперь к огромному механическому жуку с
золотой табличкой, окаймленной рамкой из глаз и гласившей "Нану". -
Чувствительница Нану - королева-мать машин этого рода, когда-то была
несравненным шпионом. Фанатичная, неутомимая и изобретательная, она вечно
бодрствовала, следя за предполагаемыми врагами своих хозяев. Никто не мог
ускользнуть из-под ее надзора, потому что ей помогали целые рои ее летучих
отпрысков, научившихся искусству слежки от матери и способных внедрить
свои крошечные тельца в любую среду. Нану была равнодушной матерью,
считавшей своих детей заменимыми и подлежащими использованию. По сути, она
была равнодушна и к своим хозяевам. Холодная по натуре, лишенная чувств,
она с энтузиазмом предавалась лишь своим занятиям, сходным с функциями
насекомого.
свинцовым шкафом с надписью "Кокотта". Он бросил на молодого человека
быстрый взгляд, выдававший неподдельный страх, но Бирс не заметил его. Он
не сводил глаз с Оцепенелости. Рот его слегка приоткрылся, взор
затуманился. Со вздохом облегчения Хорл продолжил:
публичных казней и расправлялась с большим числом осужденных: как в
одиночку, так и партиями. Свои обязанности она выполняла безупречно и с
явным рвением. Кокотта слыла надежной, неутомимой и ненасытной. Но это
было на поверхности, свои же сокровенные чувства она никому не открывала.
Ее страхи, надежды, привязанности и желания всегда оставались тайной,
остаются и доныне.
Наконец Бирс Валёр заговорил очень мягко, почти мечтательно:
Нану.
загоревшиеся фанатичным огнем, были устремлены на Кокотту, когда он
спросил:
или погрузились в транс, или, если угодно, застыли. Вне всякого сомнения,
застыли от скуки и бездействия. Такое может случиться со всяким.
осведомился Уисс со свойственным ему тяжеловесным юмором.
молчание.
нужно вернуть чувствительность. Это твоя задача. Приступай немедленно.
многого.
хватит знаний, чтобы справиться с такими механизмами.
Оно пришло ко мне сравнительно поздно...
прекрасно известно. Когда у тебя уже была жена, сыновья и дочь, вдруг
случился этот взрыв чародейных способностей, потребовавший всех твоих сил
и внимания. Ты потворствовал своим способностям как мог, а потом, когда
прежние желания были удовлетворены, начал гоняться за новыми.
жалобы сына пробудили в нем чувство вины. Обвинения Уисса, хоть и
несправедливо преувеличенные, все же содержали зерно истины. Его
чародейный дар проявился необычно поздно, и он в самом деле пренебрегал
семьей ради развития своих способностей. Занятия поглощали его целиком,
это было неизбежно. Часто чтение магических книг и практика требовали
полной отдачи, в ущерб всему остальному, и хотя он признавал свои
обязательства по отношению к супруге, которую взял за себя семнадцати лет
от роду, и к четверым выжившим детям, которыми обзавелся к двадцати трем
годам, чары всегда были на первом месте в его жизни - с того незабываемого
дня, когда он впервые познал великолепие их могущества. Возможно, здесь
сказался его эгоизм, бессердечие, может быть, он поступал неправильно, но
он не мог помыслить себе иной жизни. Хорл верил, что жена понимает его или
почти понимает. Она приняла все без жалоб, но ведь и он позаботился о ней,
туповатой женщине из простонародья, которая за эти годы стала ему чужой.
Он следил за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась, и, насколько ему было
известно, она и в самом деле казалась более или менее довольна жизнью. Что
же до детей, то трое из четверых не доставляли ему никаких хлопот, потому
что унаследовали отцовский дар чародейства. К счастью, их способности
проявились безотлагательно, и он принял меры к тому, чтобы их образование
началось в соответствующем возрасте. Все трое в раннем детстве вступили в
общину Божениль, и теперь, десятки лет спустя, каждый из них превзошел
отца в чародейном искусстве. Печальным исключением, разумеется, был Уисс -
его первенец, законный наследник, не унаследовавший ничего. К нему не
пришел магический дар, а он никогда ничего не забывал и не прощал. Бедный
обездоленный Уисс, всегда сердитый, всегда обманутый, вечно вызывающий у
отца чувство вины, жалости, раскаяния, а в последнее время - страха.
руки, Уисс вплотную придвинулся к отцу. - И теперь, в целях частичного
возмещения долга, я требую от тебя сущий пустяк, и ты должен бы с
энтузиазмом отнестись к этому требованию.
подчиниться, однако на сей раз подавил свои чувства. Распознав в
Оцепенелостях источник могущества, он был вынужден задуматься о том, как
сын использует их, и осознал, что попросту не может себе этого
представить. Уисс, подверженный внезапным порывам, идущим из бездонного
колодца его неистовой, непредсказуемой натуры, казалось, был способен на
что угодно. Однако на этот раз... на этот раз он не получит отцовской
помощи. Хорл принял решение, но высказать его вслух оказалось не так-то
просто. Если он попытается, то Уисс в считанные секунды разобьет все его
доводы... И Хорл выбрал единственный путь, открывавший ему свободу
маневров, - он солгал.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Посняков Андрей
Корнев Павел