Чтение 64–й страницы книги ~Рабин Гут~

Поэтому, сгрудившись вокруг кучи доспехов, отказались верить, что цветов тут
нет. Попов предположил, что важный элемент приготовления зелья просто завалили
сослепу железным хламом, и принялся оный хлам из угла выкидывать. К нему тут же
подключилась остальная гвардия Индианов Джонсов.

- Мальчики, ну что вы там громыхаете? - недовольно проворчала Ровена,
поворачиваясь к нам лицом. - Ослепли все, что ли?

Угу! Ты у нас одна зрячая. Интересно только, где у тебя глаза находятся,
если ты тут цветы умудрилась увидеть!

- Мурзик, помолчи! И без тебя шуму хватает, - как всегда, заткнул меня
Рабинович, сжимая в руках шлем Галахада. А потом мой Сеня преданно посмотрел на
принцессу. - Ровеночка, тут цветов не видно. Мы их, наверное, доспехами
завалили.

- Фи, дурной, - искристо рассмеялась девчонка. - Ты же цветы папоротника в
руках держишь!

- Деточка, я думаю, что ты ошибаешься! - потерял терпение Сеня и, чуть
помолчав, закончил: - Ровена, это рыцарский шлем!

- Можно подумать, я не вижу, - принцесса откровенно забавлялась ситуацией,
не обращая внимания на грохот, производимый разбрасываемой поисковиками
амуницией. - А на шлеме что?

- Павлиньи перья, если я не ошибаюсь, - пытаясь сохранить вежливость,
терпеливо ответил Сеня.

- Дурачок! Где ты видел такие перья, - Ровена подбежала к Рабиновичу и в
наступившей мгновенно тишине забрала у него шлем, подняв над головой. - Павлины
бывают только в сказках. А это неувядающие цветы папоротника. А ваш Корявень -
дурак...

- Стоп, стоп, стоп! - замахал руками Попов. - Почему это неувядающие? Я
читал, что папоротник цветет всего одну ночь. На Ивана Купала, по-моему. Потом
цветы облетают.

- Правильно! Облетают, если их в эту ночь не сорвать, - словно
первоклассникам объяснила принцесса. - Зато сорвав, их потом можно будет носить
как украшение, и они никогда не завянут.

- Все. Приехали, - пробормотал Жомов, опускаясь на пол вдоль стены. -
Перья - цветы. Цветы - перья. Курицы - кукушки. А я вообще дикий лев!

- А какая теперь разница? - полюбопытствовал Рабинович. - Один хрен мышей
не ловишь.

В гробовом молчании вся компания вернулась к столу, оставив Ровену стоять
в углу со шлемом в руках. Принцесса, видимо, рассчитывала на бурные
аплодисменты, плавно переходящие в овацию, поэтому выражение ее лица после
такого поступка мужской (если можно так сказать про всех!) части населения
пещеры пересказать не берусь.

Ровена подождала, пока все сядут за стол или около него. Потом подошла к
Сене, поставила перед ним шлем и, презрительно дернув плечиком, демонстративно
уселась ко всем присутствующим спиной. Дескать, "а я никогда и не рассчитывала
на благодарность мужчин!".

- Ладно. Мерлин мог и не знать, чем перья павлина отличаются от цветов
папертника, - наконец нарушил молчание Рабинович. - Будем считать, что главная
проблема решена.

- А как насчет кукушки? - поинтересовался Аллан.

- С птицей разберемся завтра, - отмахнулся от него Сеня. - А сегодня,
думаю, нам всем не мешает напиться. Как свиньям. Для снятия стресса.
Доставай-ка, Андрюша, свою самогонку...

ГЛАВА 6

- Мы что, все две дюжины яиц под несчастного мужика класть будем? -
шепотом поинтересовался Аллан, стараясь никого не разбудить. - Он же их не
накроет.

- Пусть он самок своих накрывает! - так же негромко фыркнул Рабинович. - А
на яйцах он сидеть должен.

- Ну я и говорю...

Первые слепые лучи солнца только пытались заглянуть под свод пещеры, а
Сене уже не спалось. Ни свет ни заря он выбрался из-под теплого шерстяного
одеяла и, шлепая босиком по холодному каменному полу, пошел будить иомена.
Помня о сжатых сроках, оставленных им спиралью времени, Рабинович торопился
начать процесс по получению птенцов из-под кукушки.

Аллан проснулся от первого прикосновения, словно задремавший "на тумбочке"
"дух"-дневальный после пинка дежурного по роте. Иомен даже среагировал на
побудку идентично молодому солдатику - удивленно захлопал глазами, пытаясь
понять, где он, что делает и кто его тормошит. Впрочем, непонимание Аллана
вполне объяснимо. Просто вчера нужно было меньше пить. Например, как Рабинович.

Сеня хоть и предложил вчера устроить большую попойку "для снятия стресса",
как он выразился, однако под укоризненным взглядом Ровены самогонка ему пошла
не в то горло. И после третьей рюмки Рабинович пить отказался. К большому
удивлению Попова и к восторгу Жомова. Ваня даже одобрительно похлопал
Рабиновича по плечу, заявив, что "такие люди нам позарез нужны", и без зазрения
совести опрокинул в свое бездонное чрево рюмку, налитую Сене.

В общем, Рабинович с утра был как огурчик, в отличие от остальных бедолаг,
которым еще предстояло проснуться и в очередной раз на собственном опыте
убедиться, какая приятная вещь похмелье!

- Курей-то куда девать? - снова зашептал иомен, хватая одну из корзин с
несушками. - Они ведь кукуша заклюют, когда мы его на яйца посадим.

- А хрен их знает, - пробормотал Рабинович и осмотрелся. - Найди
какой-нибудь пустой котел с крышкой да засунь их туда. Потом решим, что с ними
делать.

- А что с ними можно делать? - удивился иомен. - Бошки свернуть да в суп
отправить.

- Вот я и говорю, что потом решим, - почему-то недовольно пробурчал Сеня.
- Некогда с ними возиться. Давай кукушкой займемся.

Аллан посмотрел по сторонам, выискивая взглядом котел подходящих размеров.
В полумраке пещеры что-либо разобрать было трудно, однако прилежный иомен с
поставленной задачей справился. Что и немудрено. Поскольку не мытый после
вчерашнего пиршества котел стоял прямо посреди единственного в пещере стола.

Схватив обеих наседок в руки, Аллан засунул их в медную посудину и
прихлопнул не менее медной крышкой. Звон при этом получился впечатляющий.
Словно от набатного колокола во время татаро-монгольских набегов. Аллан, не
ожидавший такого аккомпанемента своим действием, просто окаменел посреди пещеры
колдуна.

- Та-ак, бля. И кому тут музыки захотелось? - грозно зарокотал откуда-то
из дальнего угла бас Жомова. - Какой скотине соло для барабанов без оркестра на
черепушке устроить? Чего молчите, сволочи?

Неизвестно, каких ответов на свои провокационные вопросы ожидал Ваня. Для
истории это останется вечной тайной, поскольку Жомов не услышал, естественно,
ни одного. Несчастный иомен даже если бы захотел, все равно и буквы произнести
не мог. Поскольку язык у него прилип к зубам, намертво склеив верхнюю челюсть с
нижней. Зато Попову говорить ничего не мешало!

- Кому не спится утром рано? - пробормотал Андрюша, с трудом оторвав
голову от глиняного горшка, почему-то заменившего ему вчера соломенную подушку.
Увидев прямо перед глазами опухшее личико Ивана, Попов сам себе и ответил: -
Понятно. Жомову-барану.

- Это ты, козел, гремишь тазами? - грозно полюбопытствовал Ваня. - В рыло
хочешь?

- Ой, напугал. Сейчас в штаны наделаю! - простонал Попов и уронил буйну
головушку на подушку, забыв, что ее заменяет.

Глиняный горшок оказался менее прочным, чем тот, что располагался на
плечах у Андрюши. Не выдержав лобового столкновения, он раскололся на мелкие
черепки. А черепушка Попова от удара сначала об горшок, а затем и о каменный
пол загудела громче, чем медный котел.

Андрюша, слегка контуженный, естественно, выдал отборную порцию мата на
всех языках, которые знал (на литературном русском, разговорном русском и на
молодежном сленге русского языка!). И хотя громкость этой ругани не
поддерживалась всеми децибелами, имеющимися в арсенале Попова, для больной с
похмелья жомовской головы и это оказалось излишне громким.

Ваня попытал пнуть непослушной ногой верещавшего Попова. Однако не смог в
полутьме верно оценить расстояния и вместо Андрюши угодил точно по дремлющему
Горынычу. Трехглавый монстр изобразил футбольный мячик и бодро пропрыгал из
одного угла пещеры в другой. Видимо, похмелье у Горыныча оказалось более
сильным, чем все его разновидности, известные до этого науке. Монстр не смог
даже заметить, что его куда-то транспортировали! Не говоря уж о способе
транспортировки.

- Мужики, хватит орать, - умоляюще попросил Горыныч. - И без вас голова
трещит.

- Какая из трех? - любезно поинтересовался Рабинович, к ногам которого
Жомов отпасовал монстра.

- Из шести, ты хотел сказать? - поправил Сеню Горыныч и закрыл свои
...надцать голов последними двумя крыльями. - Сумасшедший дом какой-то. И когда
это кончится? Мама, забери меня отсюда! Обещаю, что до ста семнадцати лет даже
пива в рот не возьму...

- Тяжелый случай, - прокомментировал ситуацию Рабинович. - Эк как у нас
зверюгу-то с самогонки пробрало!

- Да заткнетесь вы, что ли?! - благим матом истошно заорал Попов так, что
в пещере сразу завелось эхо.

Оно попрыгало от стенки к стенке, искажая смысл сказанной Андрюшей фразы,
а затем сбежало обратно в лес, решив не травмировать свою психику незнакомыми
уху эстета выражениями. После этого позорного отступления в пещере Мерлина
стало так тихо, что стало слышно, как храпит Каута. Просто храпит, и все!..

- Мальчики, вы уже закончили? - послышался из-за занавески нежный голосок
Ровены. - Мне уже можно выйти?

- Не вздумай! Тут Жомов без штанов, - остановил принцессу Андрюша. - И еще
неизвестно, у кого их поискать нужно. Вон Каута спит до сих пор. Видно, укатали
Сивку крутые горки...