племянник Пегаса бывшую Золотую Щуку - та вроде тоже спала и жабрами в
холодном воздухе медленно хлопала. В двух шагах от Щуки, привязанное за
что-то к неколебимому утесу, сидело Нечто непонятное, некрупное - и это
Нечто хныкало и плакало.
вида Мирон не припоминал. Было Нечто черным, рожа перекошена: словом, косил
сразу и под человека, и под крокодила. Отброшенная в сторону нога была явно
петушиная, другую ногу видно не было, но вот за какой предмет Нечто было к
скале привязано - это Мирон рассмотрел. Ну, самец! Хотя, может, и
двуснастный - у Древних еще и не по столько полов бывает. У них даже
пословица когда-то была: сколько голов - столько полов, сколько полов -
столько колов, сколько колов - таков улов, да берегися кандалов! Мирона
количество полов мало интересовало: но именно с помощью киммерийских
кандалов, налагаемых обычно на клешни строптивым ракам, обездвижил Герион
своего гостя, - тот, видать, без приглашения копал в его огороде. А копать
Герион не разрешал никому: копал сам.
Герион выборочно.
просыпаться и не подумало. Про десятый подвиг Геракла (как и про большинство
прочих, а также про самого Геракла, вымышленного озленными греками), Герион
спокойно слышать не мог и почти всегда просыпался. Но сейчас продолжал
спать, ругаясь во сне. Мирон бывал в таком положении неоднократно. Он снял с
пояса веревку - с помощью подобных канатов киммерийцы чаще всего охотятся на
рысь ради ее особо теплого и блестящего меха - сложил вчетверо и со всего
размаха хлестанул по смазливой морде. Герион перестал ругаться, удивленно
открыл глаза, огромные и синие, увидел перед собою Вергизова и залился
слезами: Вечный Странник давал ему по морде веревкой далеко не в первый раз.
жалкий приживал на крохотном, глинистом куске рифейской земли, обитал здесь
из жалости Великого Змея, и вопросов верховному камердинеру своего владыки
задавать не имел права. Монстр потупил ресницы.
самовольничать будешь - выселит тебя господин Великий Змей с твоего сраного
Эритея, будешь вспоминать, как тут корешочками приторговывал!
званием - Токолош, квартирон...
Великого Змея политического и сексуального убежища! У нас со Стимой дети!
Хочу воспитывать!..
Гериона залилось краской стыдливости.
Фаршированная, госпожа Фиш! Требую освидетельствования гильдией!
Они ж тебя... освидетельствуют!
упитанная, хочу в гильдию, хочу танцевать! Петь хочу! Селедки хочу!
Пошлости!
видел впервые. И уж никак не мог позволить, чтобы некие уважаемые киммерийцы
даже с самыми лучшими намерениями кого-либо из Древних съели. Кроме змей, но
те - подражательницы блудные, и вообще за них Тарах отвечает. А тут еще этот
африканец, за часть тела кандалами ухваченный.
она тебя - вей с ней гнездышко, ей мужик не опасен, ей, при ее железных
перьях, очень даже... Ну? Звать Стиму? Ты чего, мужик, импотентом сразу
стал? Сам на Стиму кивал только что?..
прихваченная кандалами.
продолжала жить собственной свободной жизнью. Гибкий отросток гладил Щуку по
чешуе бывшего Золотого хвоста и явно разыскивал - куда бы унырнуть. Мирон
усмехнулся: ну, пусть помечет икру, а Токолош, глядишь, молоки из себя
выжмет. Это у рыб трах так происходит. Забавно будет глянуть, что Щука
зубами сотворить может. Однако произошло нечто вовсе третье: отросток
обхватил Щуку, вытащил из-под Герионовой лапы и повлек к себе.
видать, настолько одурманена наркотиком, что истинных намерений Токолоша
понять не могла или не хотела. Вергизову так и не суждено было узнать - в
какое же неожиданное место собирался забраться Токолошев отросток, поскольку
всю троицу накрыла двуглавая, падающая с небес, тень.
болотной шалашовкой!.. - Стима уже держала в когтях "госпожу Фиш" и кружила
над местом происшествия. Обездвиженный Токолош рыдал, Герион хихикал, Щука
мычала, что она теперь корня вкусила и стала фаршированная, Мирон же
потихоньку впадал в ярость. Тут что - наркоманский притон, семейная
разборка, бардак для вуайеристов или кошерный ресторан? В любом случае нужно
было это дело прикрыть, да вот с Главной Стимфалидой никогда двумя словами
управиться не удавалось: боялась она только шума, подходящий шум из числа
присутствующих мог устроить один Герион, а он, жулик, лишь глупо хихикал,
вжавшись в землю своего неплодородного острова.
стороны хвоста, "госпожу Фиш" заглотала, с каждым новым кругом заглатывала
все основательней. Мирон решил превратить неизбежное событие - в
показательное и воспитательное.
не рыба, предала интересы отца-основателя Конана, изменщику кассу сдала
городскую - и приговариваешься ты, Щука...
ее целиком и теперь примерялась покарать неверного своего мужика, Токолоша,
с которым и вправду, видать, дошло у нее до серьезных отношений. Что
поделать - Древние не рассусоливают, когда между ними до выяснений доходит.
И совсем уж нельзя им тогда мешать, сам виноват окажешься. "Двое в драку -
третий к хряку!" - вспомнил он старинную киммерийскую пословицу. Да, не
забыть про хряка, сведущего в апельсинах. А госпожу Фиш, стало быть, снять с
довольствия. Хотя головной боли меньше не стало - на довольствие теперь
нужно ставить этого, под крокодила косящего Стимова мужика. Может, хоть на
яйцах посидит?
его к себе в кабинет подавать, а ужа того сперва мышиным молоком
выпаивают..." - подумал Мирон. "Бедная дура Щука! Пошла в некотором роде на
малахит..."
вас нет человеческого, ни вот четвертушечки! Выродки! Позор природы!
тем временем полз на север, вдоль тела Гериона, - ему, кажется, годилось
любое, что дышало и шевелилось. С монстром этот номер, впрочем, пройти едва
ли мог, до частей тела, к которым стремился африканский гость, в данном
случае было больше двух верст. Герион смотрел на все это с улыбкой юного
античного героя: там, на севере, у него самого имелся длинный шевелящийся
хвост, к тому же со скорпионьим жалом. Впрочем, а ну как Токолош
дотянется?.. Придется пойти поглядеть... Однако встрече двух, можно сказать,
хвостов не суждено было произойти, и помехой тому была не разница
расстояний, а кружащая на бреющем полете стимфалида, окончательно сглотавшая
госпожу Фиш. Стима сыто рыгнула, и ее "азиатская" голова пустилась в
обширные комментарии происшедшего:
природы против промискуитета, мы птицы хотя вольные, но моногамные!.. Как
трахаться - так лапочка, как фишка пошла - так и фишку рубить можно?..
Думаешь, если у меня две головы, так тебе тоже можно то птичку, то рыбку?..
Не выйдет, выползень африканский!
мог? - неожиданного для самого себя спросил Мирон. А ведь и вправду -
мужиков стимфалиды не держат, пьют мазут, кладут яйца, вылупляется из них
такое, что на самих стимфалид не похоже вовсе, как вылупится, норовит
зарыться в скалы, - и в конце концов рано или поздно попадает на обед к
Тараху в виде очередного деликатеса. Да, "хозяйка медной горы де гурмэ" -
это вещь! А если железные птицы замуж повыходят - зачем им мазут? Тарах,
конечно, и другими змеями свой закусочный стол обустроить может лучшим
образом, но жаль будет, если от "де гурмэ" одно воспоминание останется...
еще тридцать восемь таких, как этот, и мы бы с девочками... В общем, не
нужен тогда мазут! Я от этого гада уже яйцо снесла, правильное, пернатое, в
теплом месте положила! Сдались мне алименты - я моногамная! Должен был
знать, когда ко мне подбирался!
нога меж тем дотянулась до смазливой щеки Гериона и нежно ее пощипывала.
Герион краснел и делал вид, что ничего не замечает. Мирон выпрямился и
гаркнул:
Эриксон Стивен
Контровский Владимир
Куликов Роман
Афанасьев Роман
Смоленский Вадим
Афанасьев Роман