в своей силе янычары золотого обруча, опора и угроза трона, важно
потряхивая своими перьями, вошли в приемный покой, ожидая, что падишах
бросится им навстречу, назовет сыновьями и братьями, осыплет обещаниями,
станет льстить им и унижаться, он действительно бросился им навстречу,
выхватил кинжал и на месте заколол трех самых старших, выступавших
впереди. И хотя неожиданность превосходила все виденное даже этими
бывалыми людьми, задние не растерялись, двое сразу же кинулись на
Сулеймана - один с оголенным ятаганом, другой с натянутым луком, но еще
быстрее прыгнул между ними и султаном Гасан, схватил обоих за руки,
крикнул:
Сулейман без промедления скрылся в соседнем покое, только там вспомнил о
молодом янычаре, который уже дважды сегодня спасал его честь и жизнь, и
послал за ним. Не надеялся, что тот еще жив, и обрадовался, увидев Гасана
живого и невредимого, сказал ему:
дукатов из державной казны. Еще объяви, что назначаю тебя агой вместо
убитых. И пусть немедленно выдадут всех зачинщиков.
сажают на колья их товарищей. Никто не выдал ни валиде, ни кизляр-агу.
Умирать привыкли молча. Правда, великий муфтий пришел к султану и долго и
запутанно, ссылаясь на Коран, говорил о необходимости избиения нечестивых,
о священной войне, завещанной пророком, но султан без надлежащей
почтительности слушал шейх-уль-ислама и пожелал узнать, о каких неверных
ведет речь глава мусульман. Не о тех ли, которые держали в своих руках
крепости Белград и Родос и которых он разбил и уничтожил, выполняя завет
своих предков? Или, может, о жалких кызылбашах, которых разгромил славный
султан Селим и которые теперь боятся поднять голову, ожидая своей очереди?
в услужение к правоверным, до сих пор оскверняют нашу веру и нашу землю! -
воскликнул муфтий.
наставник, - сразу пошел ему на уступку султан, не желая ссориться с этим
всемогущественным человеком после погрома, учиненного янычарами, и хорошо
понимая, что без жертв все равно не обойтись, нужно только выбирать
наименее болезненные. Он знал, что весь Стамбул полнился криками о
враждебных эджнеми - чужеземцах, знал, что имелись в виду прежде всего
самые близкие ему люди - султанша Хуррем и великий визирь Ибрагим, визири
Мустафа-паша и Аяз-паша, украинка, грек, босняк, арбанас, - сознательно
или случайно собрал их Сулейман вокруг себя, но не имел намерения
поступиться ими ни перед разъяренными толпами, ни перед этим великим
законником.
я нынче же составлю письмо молодому шаху Тахмаспу, такому же
вероотступнику, как и его отец Исмаил. Он ждет, чтобы я поздравил его со
вступлением на престол, - я скажу ему все, что мы думаем о нем и о его
презренных кызылбашах.
драгоценных чаш, стал диктовать послание молодому шаху. Напомнил о славных
походах своего непобедимого войска, когда горел камень и трава была вбита
обратно в землю и две крупнейших крепости населенной части земли - Белград
и Родос - склонились перед силой османского оружия, так что домы гяурских
идолов превратились в храмы ислама. Теперь настал его черед.
напитком каждое слово, произносил не спеша султан, - высокие, как горы,
зальют твою землю, опустошат твою державу и вырвут с корнем поросль твоего
рода, сними с головы корону и надень вслед за своими предками колпак,
чтобы, как дервиш, смириться со своей судьбой, укрывшись в закутке
покорности. Если придешь на мою Высокую Порту и попросишь кусок хлеба,
подам тебе. Ничего не утратишь, кроме своей земли. Если же будешь упрямым
в своем фараонском чванстве и пойдешь путем ложным, то без промедления с
бряцанием оружия, со свистом стрел и громыханьем пушек донесется до моего
слуха весть о твоей гибели. Можешь спрятаться, как муравей, в норку или
взлететь высоко в небо, как птица, я постараюсь везде тебя найти и
очистить мир от твоего подлого присутствия>.
Джелал-заде, который тогда еще был с Ибрагимом в Египте, прослеживая
каждый государственный шаг великого визиря.
свою всемогущую руку, защищая головы самых близких ему людей, но должен
был пожертвовать другими.
объявлялись вне закона, ислама и религии, согласно с Кораном и сунной*
разрешалось убийство, грабеж имущества, сожжение и разорение полей,
строений, садов неверных. Без ссылки на Коран фетва не имела законной
силы, поэтому шейх-уль-ислам приводил слова этой книги, в которой не было
ни единого упоминания о любви, зато чуть ли не все суры исполнены были
призывами к ненависти и вражде: <О вы, которые уверовали! Сражайтесь с
теми из неверных, которые близки вам. И пусть они найдут у вас суровость>,
<И убивайте их, где встретите...>
поле, убивали без жалости, без ненависти и без страха, ибо убийство по
приказу - это не преступление и приказ об убийстве тоже не преступление,
виновными будут только убитые - так желает аллах.
жалась дрожащим телом к ногам молодой султанши, в ужасе всхлипывала:
у них нет жалости, они придут и сюда...
персиянку Хуррем. - Не надо бояться смерти. Она догонит того, кто ее
боится, даже если он забежит на небо. А сюда не придут. Должны были
прийти, чтобы убить меня, но ведь не пришли? Так почему бы пришли ради
тебя?
детских душ - и уже как-то легче. Смерти для нее не могло быть, ибо смерть
- это тело, а тело уже давно было отдано в жертву, оно не существовало, не
принадлежало ей. Когда рушится дом, что делать в нем хозяину? Как она жила
в эти страшные янычарские дни? Очищалась ужасом и жалостью к себе.
хозяйничал в Египте.
темнице, долг свой не возвратят вовеки), открыл имареты для бедных,
обновил джамию Халифа Омара, под присмотром опытного в стяжательстве
Скендер-челебии была переписана вся земля до малейшего клочка и ее
население и все обложено податями, в цитадели были сооружены две новых
башни для хранения государственных денег.
в Стамбул. Ему навстречу на четыре дня пути выехали визири Мустафа-паша и
Аяз-паша и передали дар султана - арабского коня в сбруе на двести тысяч
цехинов. Ибрагим подарил султану золотую шапку такой же цены, с
бриллиантом на ней в пятьдесят восемь каратов. С собой великий визирь
привез из Египта и Сирии миллион дукатов, которые помог ему собрать
Скендер-челебия, по-прежнему остававшийся ближайшим советником Ибрагима,
хотя после женитьбы на султанской сестре Ибрагим и отстранил от себя его
дочь Кисайю, выдав ее за помощника дефтердара Хусейна-челебию.
привез из Египта три миллиона, а грек приехал весь в золоте, в
сопровождении тысячи пажей в золотых шапках, а в Эди-куле положил лишь
миллион.
войско на врага, оно обращает свою силу против тебя.
родила третьего сына. Мальчик был смуглый, походил на своего великого
отца, над пупком у него повитухи обнаружили крошечную родинку и
обрадованно провозгласили: <Будет великим человеком!> У Османов, где трон
наследовал старший из мужских потомков, уничтожая всех остальных, такое
пророчество было чуть ли не святотатством, но что могли поделать мудрые
повитухи, видя перст божий?
Баязида, а также в честь Баязида Молниеносного.
победила всех соперниц и поднялась над гаремом, когда преодолела все
преграды, зловещую силу и даже самое себя, - тогда появилась у Роксоланы
мысль о величии.
Тициан и Дюрер, Лютер и Макиавелли, Мюнцер и Мор, Челлини и Босх открывали
это столетие гениев, а замкнуть его должны были Монтень и Рабле, Сервантес
Куликов Роман
Панов Вадим
Андреев Николай
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Соломатина Татьяна