заведовавшего общежитиями, спросил, что это были за отвлечения, они
ответили; обычные - веселье всю ночь напролет, ловушки с зубной пастой в
туалете, натянутые отношения с парой соседей. Потом, будто припомнив, оба
добавили, что, пожалуй, слишком долго засиживались за картами в гостиной.
Они слышали, что обстановка в Чэде поспокойней, его ведь считают одним из
двух-трех "общежитии умников".
любого устного доклада на занятиях риторикой. Ни Стив, ни Джек не хотели,
чтобы почти бесконечная игра в "черви" была прекращена. Ведь это навлекло бы
на них всякие неприятности со стороны тех, кто верит, что нечего совать нос
в чужие дела. Они хотели, хрен, только одного: выбраться из Чемберлена, пока
еще оставалось время спасти свои стипендии,
Глава 16
прологом. Для Скипа, меня и слишком большого числа наших карточных партнеров
второй раунд зачетов оказался полнейшей катастрофой. Я получил А с минусом
за классное сочинение на заданную тему и D за европейскую историю, но
провалил социологию и геологию - первую только чуть не дотянув до проходного
числа ответов, а вторую очень и очень не дотянув. Скип провалил
антропологию, колониальную историю и социологию. За дифференциальное
исчисление он получил С (но и там лед грозил вот-вот проломиться, признался
он мне) и В за эссе. Мы согласились, что жизнь была бы много проще, если бы
все сводилось к эссе, которые писались на занятиях и, следовательно, вдали
от гостиной третьего этажа. Иными словами, мы бессознательно хотели бы
вернуться в школу.
хвост, Пит. Клал я на то, чтобы учиться в университете, и на диплом, чтобы
повесить его на стенку над камином, но хрен, если я хочу вернуться в Декстер
и болтаться в хреновом кегельбане с остальными дебилами, пока Дядя Сэм меня
не затребует.
приятно знать, что у кого-то на третьем этаже Чемберлена сохранился аппетит.
При Нате мы бы такой разговор ни в коем случае не завели. Мой сосед,
деревенская мышь, считал, что последние зачеты сдал очень даже недурно -
только С и В. Он бы ничего не сказал, если бы слышал нас, но поглядел бы на
нас взглядом, яснее всяких слов объяснившим бы, что мы слабаки. Что, пусть
это и не наша вина, мы оказались морально неустойчивыми.
("0-о-о-о-ох.., чтоб мне!"), который оповестил нас, что кому-то всучили
Стерву. Наши взгляды встретились. Не знаю, как Скип (хотя он был моим лучшим
другом в университете), но я по-прежнему считал, что время еще есть.., и
почему бы мне так не думать? Ведь у меня оно всегда было.
захихикал. Я захихикал вместе с ним.
сказала:
всегда вспоминал, когда думал о Кэрол. Вспоминаю и теперь.
оценками.
подноса. Я не раз замечал, что аврала никогда не бывает, когда он нужен.
бросаю играть.
эту улыбку. Как и вы вспоминали бы на моем месте. Ямочки, чуть изогнутая
нижняя губа, знавшая так много о поцелуях, веселые искры в голубых глазах.
Это были дни, когда девушки не входили в мужское общежитие дальше
вестибюля.., и, естественно, наоборот. Тем не менее мне кажется, что в
октябре и ноябре 1966 года Кэрол видела очень много, гораздо больше, чем я.
Но, конечно, она не была сумасшедшей - по крайней мере тогда. Ее безумием
стала война во Вьетнаме. Да и моим тоже. И Скипа. И Ната. "Черви" были, по
сути, ерундой, легонькими подземными толчками - такими, от которых хлопают
двери на верандах и дребезжит посуда на полках. Землетрясение - убийца,
апокалиптический сокрушитель континентов, оно еще только приближалось.
Глава 17
комнаты, и эти два экземпляра к концу дня успевали обойти весь третий этаж -
мы обнаруживали их останки в гостиной, когда садились вечером за "черви":
вырванные, перемешанные страницы, кроссворды, заполненные тремя-четырьмя
разными почерками. Чернильные усы на сфотографированных лицах Линдона
Джонса, и Рамсея Кларка, и Мартина Лютера Кинга (кто-то - я так и не узнал
кто - неизменно пририсовывал массивные дымящиеся рога вице-президенту
Хамфри, а внизу крохотными анальными буковками подписывал: "дьявол Губерт").
В отношении войны "Ньюс" занимала ястребиную позицию, ежедневно представляя
военные события в самом благоприятном свете, а сообщения о протестах
помещала на самом незаметном месте.., обычно под календарным разделом.
о фильмах, девочках и контрольных - их место все больше и больше занимал
Вьетнам. Как ни хороши были новости, как ни высок счет потерь вьетконговцев,
всегда был хотя бы один снимок агонизирующих солдат США, попавших в засаду,
или вьетнамских детей в слезах, следящих, как их деревня исчезает в дыму и
огне. И всегда была какая-нибудь жгучая подробность, упрятанная в самом низу
того, что Скип называл "ежедневной колонкой убийств", вроде сообщения о
ребятишках, которые погибли, когда мы ударили по вьет-конговским катерам в
дельте Меконга.
войны - думаю, он не больше меня знал про то, что Вьетнам прежде был
французской колонией или что приключилось с мусью, которые, себе на беду,
оказались в 1954 году в укрепленном городе Дьенбьенфу, не говоря уж о том,
кто мог решить, что президенту Дьему пришла пора вознестись в большое
рисовое поле на небесах, чтобы власть могли взять Нгуен Сао Ки и генералы.
Нат знал только, что у него никаких счетов с этими конговцами нет и что в
ближайшем будущем они до Марс-Хилла или острова Преск не доберутся.
у Ната коротышка первокурсник по имени Никлас Праути. Мой сосед теперь редко
заходил в гостиную третьего этажа, предпочитая более тихую на втором, не на
этот раз он заглянул к нам на пару минут.
Мейлфанта, и вздохнул.
нудная игра. Вот мой принцип домино.
взгляда мне был ясен: "Да что с тобой, черт подери?" Затем Нат прошаркал в
мохнатых шлепанцах назад в комнату 302, чтобы еще позаниматься,
последовательно пролагая путь к диплому стоматолога.
сигарету. Теперь он одной рукой зажег спичку - его особый талант (студенты,
слишком грубые и непривлекательные внешне, чтобы нравиться девушкам,
обзаводятся всяческими талантами) - и закурил.
страшно вляпался и понятия не имею о том, как выбраться из трясины. Я
сознавал, что Скип смотрит на меня, и мне пришло в голову, что, схвати я
карты, швырни их в лицо Ронни и выскочи из гостиной, Скип последовал бы за
мной. И, наверное, с облегчением. Но это чувство тут же исчезло. Так же
мгновенно, как и возникло.
только.
старший брат служил на флоте, и последнее письмо от него пришло из
Южно-Китайского моря. Хью не терпел мирников. Как республиканцу и стороннику
Голдуотера, мне следовало бы чувствовать то же самое, однако Нат начал
немножко меня пронимать. У меня было много всяких заимствованных сведений,
но доводами в пользу войны я не располагал.., и у меня не хватало времени
подобрать их. Не хватало, чтобы заняться социологией, а уж тем более на
препирательства об иностранной политике США.
Эннмари Сьюси. Телефонная будка напротив двери гостиной была пуста, карман
мне оттягивала мелочь - плод моей недавней победы в "червях", и я внезапно
решил, что Время Настало. Я набрал ее номер по памяти (хотя на секунду
задумался, вспоминая последние четыре цифры - 8146 или 8164, - и бросил в
щелку три четвертака, когда телефонистка потребовала заплатить за
соединение. Услышал один гудок и бросил трубку на рычаг, услышал, как мои
монеты скатились к дверце возврата, и забрал их.