перед глазами, от усталости и возбуждения по телу пробежала дрожь. Эйрис с
любопытством наблюдала за муками рождения догадки.
Как подействует на язвы сухой воздух? В вельде во время Легкого сна воздух
совершенно сухой от жары. А что, если высушить воздух печью для обжига?
высушит гной, и одновременно нагреет его. Как узнать, что вызвало гибель
бактерий - температура или сухость, если, конечно, бактерии и впрямь
погибнут. Человеческая кожа не приспособлена к жару. Значит, он должен
находиться достаточно близко от печи, чтобы воздух был сух и достаточно
далеко, чтобы тело не подвергалось действию высокой температуры. А если
дело не в воздухе, так есть уйма других факторов, действующих на кожу
снаружи и не действующих изнутри. Не исключено, что кожа сама порождает
эти бактерии, подобно тому, как гнилое мясо порождает червей. Чего-то тут
явно не хватает. Цветочной пыльцы, каких-нибудь веществ, растворенных в
капле дождя, сока растений, которых нет под куполом Эр-Фроу, может быть,
кембури... тут ведь совсем нет кембури...
Эйрис и коснулся ее плеча. Она подняла глаза. В них застыло невыносимое
напряжение. Делизийка перевела взгляд на закрытый оранжевый круг, снова на
Дахара и снова на круг. У людей что-то отняли.
связался Энциклопедист, гед прекратил ходьбу, бессильно уронил конечности
и бессмысленно уставился в потолок третьим глазом.
закрывающие сенсор, не совсем заглушали звуки. Эйрис говорила задумчиво,
иногда оживляясь. Тональность женских голосов не нравилась Граксу. Голос
Дахара больше походил на рокот гедов, хотя и звучал эмоциональнее. Ни
звуковой гармонии, ни грамматической точности, ни заботы о правильном
порядке слов. И все же... В споре этой пары проглядывал интеллект! Ни
мужчина, ни женщина не сумели определить понятие "вирус", им не хватало
для этого ни фактов, ни теории, ни приборов. И все же Эйрис и Дахар
преодолели барьер собственного невежества - нарушив все законы логики, все
причинно-следственные связи процесса познания - и обсуждали сущность
вируса, еще не убедившись, что он существует. Изучать свойства того, чего
еще нет, - как это можно? Гракс следил за их чудными диалогом, понимая,
что ни один гед на такое не способен. Это все равно, что изобретать оружие
против хищников неоткрытой планеты. Абсурд. Неэффективный, негармоничный,
бессмысленный, отвратительный способ мышления. Такой мог привести только в
пустоту.
чесоткой.
Дахара. И жрец словно ответил ему:
что, если высушить воздух печью для обжига?
были им неизвестны.
месте. Придется вновь решать, что и в какой последовательности делать
дальше. Если бы они предвидели такой поворот, знали за людьми склонность к
абсурдной логике, то выбрали бы другой вирус, более устойчивый к
климатическим перепадам. Но его не мог предвидеть даже Энциклопедист,
запрограммированный по образу и подобию гедов.
математического анализа. Гракс приказал ему замолчать. Он почуял
собственные феромоны. Огорчение, озабоченность, изумление, страх. Ведь
именно он учил людей. Прежде, чем присоединиться к остальным, надо было
восстановить контроль над феромонами. Его огорчение должно пахнуть
сильнее, чем огорчение остальных. Ведь именно он учил Дахара.
запах гордости. Позор.
мощный сухой жар и самый яркий свет, когда-либо виденный в Эр-Фроу.
неподалеку от Эйрис и сложил руки на груди. - Думаешь, подействует?
спросила Эйрис. В последние десятициклы ее неприязнь к маленькому торгашу
только усилилась.
мыслям. - Не думаю, что брат-легионер обрадуется моей помощи. Вот помощь
женщины - другое дело. - Любая реплика в его устах звучала двусмысленно.
знает и о чем догадывается. Или просто треплет языком.
тепла и света скептически. С колбами и сосудами, о существовании которых
год назад и не подозревала, Криджин обращалась ловчее всех, а усердием
напоминала Эйрис маленького зверька, без устали роющего свою норку. Она
работала не покладая рук, правда, не любила менять род деятельности и
предпочла кропотливо смешивать гедийские антибиотики со жреческими
снадобьями в надежде получить нужное лекарство. Но постепенно сдалась под
напором аргументов Дахара.
ремесленника и Дахара.
как они два дня по очереди поддерживали огонь, - но не прекращают совсем.
- Он держал два сосуда и пристально их разглядывал. В одном жидкость
помутнела от гноя, в другом была чуть прозрачнее, но все еще мутноватой.
Со двора в комнату вошла Криджин. Она принесла еще два сосуда.
отличаются.
Мы ничего не добились. Пока бактерии продолжают расти, люди будут
заражаться.
Может быть, нужно больше времени.
как раз Третьедень. Дело не в огне, а в освещении. Свет костра отличается
от дневного света. Я же говорила, но Гракс хотел, чтобы мы сначала
попробовали так.
избегала взгляда жреца.
ли бактерий естественный свет. И если убивает, станет ясно, что именно
искусственный свет Эр-Фроу позволил ей размножиться.
отмахнулась от него. Сейчас это не важно. Важно, что ответит Гракс.
Если открыть ворота Эр-Фроу, бактерия проникнет в воздух Кома. Мы можем
заразить всю планету. А если болезнь не лечится светом... Гракс говорит,
что в лагере у городских ворот до сих пор живут люди. А вдруг кому-нибудь
взбредет в голову посмотреть, что в сосудах, пока они будут стоять на
солнце?
об этом ночью, пока Дахар работал с Граксом. У нее было время, чтобы
обдумать свою идею со всех сторон.
Ты говоришь, что, открыв ворота, мы выпустим воздух, в котором может быть
зараза. Но сосуд можно поставить на свет не выпуская воздуха. Для этого
надо сделать на южной стороне Стены пузырь из прозрачного врофа. Вы умеете
делать все, сделаете и это, а мы поставим сосуд в пузырь. Свет будет
проходить через прозрачный вроф, и воздух не выйдет.
внимания, даже на Дахара, и не сводила глаз с Гракса.
Делизийка, наблюдавшая за Граксом внимательнее, чем когда бы то ни было,
заметила в выражении его лица едва уловимые изменения, которых раньше не
замечала. Ей показалось, что Гракс обдумывает сделку.
цена. Как могла убедиться Эйрис, без всякой примеси джелийской чести. А
заключалась сделка в том, что если геды сделают так, что пузырь будет
пропускать солнечный свет к сосуду, Эйрис перестанет колебаться, признает,