Чтение 64–й страницы книги ~Время меча~

взглядом.

Отлучки Эйриха в эти дни носили, в основном, более чем прозаический
характер: лишившись всех средств в эль-хасарской тюрьме, он теперь
зарабатывал деньги разгрузкой судов в порту. В его арсенале имелись и более
эффективные -- хотя, конечно, куда менее законные -- способы пополнения
бюджета, и в былые годы он бы скорее прибегнул именно к ним, однако теперь
предпочел не рисковать. Он был уже не один, в отличие от прежних времен, и
это сковывало свободу маневра; к тому же не сдедовало недооценивать
суровость харбадских законов.

Однако добыча денег была не единственной интересовавшей его темой.
Мысль о том, что он так и не выяснил, что за таинственный преследователь
сопровождал их через луситские земли, давно уже неприятным осадком лежала на
дне его сознания, хотя логика и подсказывала, что, даже если то и был враг,
они, скорее всего, давнымдавно от него оторвались. И несколько дней назад
выяснилось, что подозрения не были беспочвенными. Один из грузчиков --
местный, как и прочие -- отозвал Эйриха в сторонку и сообщил, что накануне,
когда Эйрих работал на другом конце порта, какой-то белый парень, прибывший
на корабле из Хатканы (Хаткана находилась между Эль-Хасаром и Харбадом),
интересовался, не сходили ли в последние дни в этом порту трое
путешественников с Запада: один из них -- юноша с мечом, второй -- постарше,
высокий и с длинными светлыми волосами...

-- А третий сильно на тебя смахивает, -- закончил грузчик.

-- И что ты ему сказал? -- равнодушно осведомился Эйрих.

-- Ясное дело, сказал, что видел. Монету мне с этого парня надо было
получить, как ты думаешь? Он, конечно, стал распрашивать, где вас в этом
городе найти можно.

-- Почему это "нас"? Я, как видишь, один, и на корабле не приплывал.

-- Не так уж много вас, лупоглазых, тут ошивается, чтобы путать. Но
если тебе неинтересно, могу не продолжать.

-- Ну почему, любопытно, что ты ему наплел.

-- Вообще-то он дал мне дихраз, чтобы я помалкивал.

-- Ну хорошо, вот тебе другой дихраз, чтобы ты об этом забыл.

-- И зачем ты только работаешь грузчиком, если такой богатый? Ясное
дело, я не знаю, где ты живешь. Но я сказал ему, где обычно останавливаются
приезжие.

Среди перечисленных грузчиком мест оказался и тот самый караван-сарай.
Теперь не приходилось сомневаться, что в ближайшие дни неизвестный там
появится. Эйрих решил не суетиться и ждать. Он пожертвовал частью скудных
финансов, чтобы купить усердие слуг караван-сарая; теперь те должны были
информировать Эйриха о вселении любого человека с Запада, а особенно
подходящего под полученное от грузчика описание.

Незнакомец появился накануне и поселился в соседнем номере, восхитив
Эйриха своей наглостью. Впрочем, если он не подозревал, что его здесь уже
ждут, ничего такого особо наглого в его действиях не было. Эйрих как раз
возвращался с новостью об успешных переговорах с караванщиком, когда его
перехватил слуга и представил свой отчет. В результате Эйрих ничего не
сказал своим товарищам -- ни о преследователе, ни о караване -- однако
наутро, хоть и покинул, как обычно, номер, но не пошел в порт. Прямое
столкновение с неизвестным пока не входило в его планы -- Эйрих всегда
предпочитал сначала собрать информацию -- хотя сомнений во враждебности
загадочного преследователя у него почти не было. В противном случае, зачем
бы тот стал таиться?

Двери как комнаты, где жили Эйрих и его товарищи, так и соседней,
выходили на галерею, опоясывавшую двор с внутренней стороны на уровне
второго этажа. Таким образом, примостившись гденибудь в противоположном углу
двора за повозками, можно было наблюдать за всеми входящими и выходящими из
комнаты незнакомца.

Первые несколько часов не дали Эйриху никаких результатов. Затем дверь
отворилась, и Эйрих впервые увидел незнакомца. Тот и впрямь отвечал
описанию, и вид его еще больше утвердил Эйриха в мысли, что перед ним -- не
самостоятельный игрок, а чей-то агент, что явно усложняло ситуацию. Эйриху
крайне хотелось осмотреть комнату неизвестного, однако тот не дал такой
возможности, прогулявшись лишь до отхожего места и обратно. Эйрих перебрал
несколько вариантов, которые могли бы выманить незнакомца в город, однако
любой из них означал вспугивание дичи (пока что считавшей себя охотником), а
если этот человек действовал не один, подобного следовало избегать.
Оставалось только захватить его врасплох и выбить, если потребуется, всю
правду.

Эйрих продолжал свои наблюдения до темноты и в конце концов вернулся в
комнату. Он решил, что теперь самое время поведать о скором отбытии из
Харбада, и огласил свою новость громко, стоя у самой стены. Когда он прижал
к стене ухо, ему показалось, что он различил шорох с той стороны. Ну
разумеется, тот тип был просто обязан прислушиваться к подобным разговорам!
Что ж, настало время преподнести ему сюрприз.

Эйрих не сомневался, что дверь незнакомца заперта изнутри, но искусство
тургунайских гвардейцев, способных голой ногой сломать кирпич, знакомо было
и ему. Прежде, чем изготовиться для удара, он обратил внимание на отсутствие
света под дверью. Можно было подумать, что внутри никого нет. Эйрих мысленно
усмехнулся и некоторое время постоял, привыкая к темноте.

В следующую секунду его сапог обрушился на дверь. С хрустом треснуло
дерево, железную скобу, державшую засов изнутри, вырвало из косяка, и дверь
распахнулась. В сумраке Эйрих различил силуэт у стены и бросился на него.

Хотя у Эйриха был при себе меч, шпион был нужен ему живым, и он
атаковал, намереваясь захватить противника голыми руками. Однако тот был не
так прост и, несмотря на внезапность нападения, успел занять оборонительную
позицию. Враги сцепились и покатились по полу.

Уже по тому, как быстро незнакомец изготовился к защите, Эйрих понял,
что его не слишком внушительная внешность обманчива; однако это был еще не
самый удивительный и неприятный сюрприз. Через несколько секунд Эйрих
убедился, что против него используют приемы той же школы, к которой
принадлежал он сам -- тайного искусства, которым владели весьма немногие!
Что ж, это означало серьезные осложнения. Но прежде следовало провести
переговоры. Эйрих ослабил захват и сделал тайный знак.

И тут же попал в жестокий удушающий зажим! Изумлению и гневу Эйриха не
было предела. Ни один из членов Ордена не смел игнорировать Знак
Принадлежности! Однако, помимо размышлений на тему, куда же катится мир,
если нарушаются столь незыблемые законы, у Эйриха были и более насущные
проблемы. Он пытался избавиться от захвата, но его противник весьма грамотно
делал свое дело. В ушах начинало звенеть, и голову наполняла неприятная
легкость.

-- Эрвард! -- попытался крикнуть Эйрих. Из горла вырвался лишь
сдавленный хрип, слишком слабый и невразумительный, чтобы служить надежным
призывом о помощи.

Однако не следовало недооценивать Элину. Уже услышав звук выбиваемой в
соседней комнате двери, она была на ногах и с мечом. К тому моменту, как
Эйрих позвал на помощь (во второй раз с тех пор, как ему исполнилось 15),
она уже стояла поблизости, всматриваясь в темноту; звуки борьбы, конечно,
указывали место поединка, но ей не хотелось по ошибке ударить своего. Как
только Эйрих подал голос, Элина метнулась вперед и нанесла удар. Хватка
противника Эйриха обмякла, и он повалился на пол.

Эйрих немедленно оседлал поверженного врага, перевернув его на живот и
заламывая ему руки к лопаткам.

-- Надеюсь, вы его не убили? -- осведомился он.

-- Думаю, нет. Я бил мечом в ножнах.

-- Принесите веревку из моей котомки. И лампа не помешает.

Полминуты спустя Элина вернулась, неся то и другое. За ней на пороге
робкой тенью нарисовался Йолленгел.

Элина невольно залюбовалась ловкостью, с которой Эйрих связывал
недавнего противника. Руки пленника были выкручены под углом, исключавшим
всякое сопротивление; Эйрих туго обмотал сперва одно запястье, потом
примотал к нему другое, затем перекрестил веревки между кистями
перпендикулярными петлями и затянул их. Можно было не сомневаться, что
связанному таким образом не удастся освободиться без посторонней помощи,
даже если надолго оставить его без присмотра. По крайней мере, для обычного
человека таких пут было бы более чем достаточно; но Эйрих уже знал, что
имеет дело с не совсем обычным человеком. Поэтому он потянул веревку от рук
дальше, затягивая ее вокруг шеи, так, чтобы любая попытка освободиться --
или просто шевельнуть руками -- вела к удушению. В этот момент пленник,
лежавший на полу вниз лицом, начал приходить в себя.

Почувствовав боль в плечах, он рефлекторно попытался выпрямить руки, и
тут же петля на шее заставила его поднять голову. В комнате раздалось сразу
два удивленных возгласа. И Элина, и Йолленгел узнали лежавшего на полу.

-- Развяжите его, Эйрих, -- сказала графиня.

-- Вы его знаете?

-- Это герцог Редрих Урмаранд. Сын бывшего регента Тарвилона.

-- Я тоже рад вас видеть, графиня, -- попытался усмехнуться Редрих, --
хотя вы и чуть не проломили мне череп.

-- То есть это вам он назвался герцогом. Этот человек не тот, за кого
себя выдает, -- уверенно заявил Эйрих.

-- Где вы подобрали этого маньяка? -- скривился Редрих, хотя и знал
ответ на этот вопрос с точностью до города. -- То он набрасывается на меня
ни с того, ни с сего, теперь не верит, что я -- это я...

-- О доверии мы с тобой еще потолкуем, -- зловеще посулил Эйрих. -- Ац
фалги буадиш.

-- Что? -- переспросил юноша.

-- Не понимаешь? -- делано удивился Эйрих.

-- Эйрих, я не понимаю, о чем вы, но это действительно герцог Урмаранд,
-- настаивала Элина. -- Он назывался этим именем даже тогда, когда любое
другое было бы для него гораздо предпочтительней. И потом, фамильное
сходство... я, правда, не видела его отца, все портреты были уничтожены, но