любопытство", - подумал Лимен, снова усаживаясь в кресло.
самые шаги, которые предполагал сделать я сам, по крайней мере на первых
порах. То есть вы действовали бы почти так же, как собираюсь действовать
я. И все же вы хотите свергнуть нынешнее правительство. Не кажется ли это
вам несколько... м-м... странным, генерал?
вообще должен сказать, что большая часть нашего сегодняшнего разговора
кажется мне весьма странной.
предела. Он страшно устал, но старался, чтобы Скотт его правильно понял.
из нас выполнял бы свои обязанности. Ваши ответы на мои вопросы
показывают, насколько схожи наши взгляды. А знаете, ведь в нашей работе, в
сущности, нет ничего такого, что мог бы проглядеть любой из нас. И не так
уж много вопросов, которые другой человек мог бы решить по-иному,
независимо от покроя его одежды.
отнюдь не легче, чем штатскому, справиться с огромными проблемами,
стоящими перед президентом, многие из которых действительно неразрешимы.
Проблемы, генерал, остаются одни и те же.
наши точки зрения по этому вопросу? Неужели вы в самом деле не видите?
чувство реальности. И ваш беспорядочный самоанализ лишний раз доказывает
это.
не в состоянии пробить этого человека, - подумал он, - просто не в
состоянии". Ком в желудке не давал ему покоя, перед глазами поплыл туман -
как тогда, много лет назад, на горном хребте в Корее.
слова, казалось, молотом били по Лимену. - Вы потеряли уважение страны.
Ваша политика привела нас на грань бедствия. Деловые круги вам не
доверяют. Профсоюзы щеголяют своим пренебрежением к вам в этой забастовке
ракетчиков. Моральное состояние военных упало до самой низшей точки за
последние тридцать лет вследствие вашего упорного нежелания обеспечить им
мало-мальски приличную компенсацию за служение нации. Заключить такой
договор мог бы только наивный мальчик.
не мог заглушить расходившегося генерала.
Гэллапа, может быть, и не совсем точен, но довольно правильно отражает
положение вещей. Если в стране не будет установлена твердая власть и
дисциплина, она может погибнуть за месяц.
вопрос прозвучал почти как утверждение.
притворяться, будто действовал бы так же, как вы. Я не хочу брать на себя
хотя бы частичную ответственность за банкротство правительства Лимена.
заставить его что-нибудь понять. Неужели мое правительство точно так же не
сумело объяснить свою политику стране? Не в этом ли смысл его слов? Прав
ли он, говоря, что время разговоров прошло? Неужели никто не понимает, что
здесь ставится на карту?.. Надо поговорить с Реем, - решил он. - Да, с
Реем. Где же он? Мне надо его видеть. А, да, он же рядом, в соседней
комнате. Можно просто пройти туда и поговорить с ним. Уж он-то знает, что
делать".
пойти к Рею за помощью, за поддержкой, которую он всегда найдет у старого
друга. Разве Рей не спас ему жизнь, не вернул ему гордость, мужество,
уважение к себе на том хребте в Корее? Неужели он не может сделать это еще
раз, только один раз, чтобы помочь ему преодолеть и это препятствие! Ему
захотелось снова ощутить на своем лице ладонь Кларка, возвращающую ему
силы.
Соединенных Штатов. А теперь пощечина не поможет. Ты можешь проиграть или
выиграть только сам, без посторонней помощи".
кармане пиджака и снова воспрянул духом. Все-таки дошла очередь до
документа Барнсуэлла. Он был блаженным оптимистом, считая, что удастся
обойтись без него. Крис и Рей были правы.
неподвижно, на его лице не дрогнул ни один мускул. Лимен старался
проникнуть в его сокровенные мысли.
хотя лицо оставалось неподвижным, в нем появилась какая-то перемена,
какое-то новое выражение. Что это? Осторожность? Тревога? Неуверенность?
вечер этот человек казался таким самоуверенным, а теперь он не уверен в
себе. Или, может быть, такое выражение было у него все время, только Лимен
его не замечал?
человека можно сломить, - сказал он себе. - В сущности, у него ничего нет
за душой". Лимен отвел глаза от лица Скотта. Дальше эта дуэль была ни к
чему. Он обвел взглядом комнату: знамена Эйзенхауэра, кресло Кеннеди,
разукрашенный письменный стол Монро. Реликвии президентства еще раз
напомнили ему о силе государственной власти, которую теперь он держал в
руках.
вынул из кармана портсигар.
порядке", - подумал он. - Нет, садитесь и слушайте. Я скажу вам, когда вы
можете идти.
бумаги, положил на стол, тщательно их разгладил и поправил очки.
сказал он. - Он возвращался домой из Гибралтара.
Любопытство приковало его к кушетке.
нижеподписавшиеся, поставившие также свои инициалы на каждой странице,
подтверждаем, что изложенное ниже представляет собой содержание беседы,
имевшей место в этот день в каюте адмирала Барнсуэлла на борту
американского корабля "Эйзенхауэр".
выражение, только веки опустились, полуприкрыв глаза.
Барнсуэлл, находившийся по делам службы в Вашингтоне, встретился с
генералом Скоттом, председателем комитета начальников штабов, на его
квартире в Форт-Майере. Присутствовали также генерал Райли, командующий
морской пехотой, и генерал Диффенбах, начальник штаба армии США.
единодушному выводу, что правительство Лимена теряет доверие народа и
вызывает недовольство в широких кругах общества. Было признано также, что
предлагаемый договор о ядерном разоружении оставляет страну беззащитной в
случае внезапного нападения. Эти соображения, наряду с угрожающим падением
морального духа в вооруженных силах вследствие отказа правительства
поддержать требования об улучшении материального положения военнослужащих,
привели всех присутствующих к заключению, что страна переживает самый
критический момент своей истории.
готовы, в соответствии с данной ими клятвой верности конституции,
предпринять любые шаги, которые представятся необходимыми. Было достигнуто
соглашение, что если потребуются определенные действия, то командиры,
разделяющие мнение присутствующих, могут быть подняты по тревоге
распоряжением генерала Скотта.
Скотт посетил адмирала Барнсуэлла на борту этого корабля. В ходе
длительной конфиденциальной беседы Скотт указал, что обстановка со времени
декабрьского совещания еще более ухудшилась. Барнсуэлл согласился с тем,
что военные должны исполнить свой долг перед страной, но спросил, что
Скотт предлагает. Скотт ответил, что надо действовать, "чтобы поддержать
авторитет нации". Барнсуэлл спросил, означает ли это поддержку
конституционной власти, в частности президента. Скотт сказал, что
конституционную власть, безусловно, надо поддерживать, если только внешние
события не подорвут и не ослабят ее до такой степени, что она потеряет
смысл. Барнсуэлл заявил Скотту, что он, как всегда, готов выполнить свой
долг.
беседу со Скоттом. В этот раз Скотт сказал, что, если потребуется