Чтение 64–й страницы книги ~Сатанинское зелье~

- А кто креста боится, знаешь? - тихо спросил монах.

- Ну кто? - опешил от неожиданности жирный.

- Нечистая сила!

- Охрана-а-а!!! - истерически завизжал жирный и бросился
к двери.

Открыли сразу. И жирный полетел на пол - открывший мас-
терски уложил его. Потом поинтересовался:

- Ну чего тут?

Жирный подполз на корачках к двери, холуйски заглянул в
лицо охраннику, ткнул пальцем назад, за спину, ткнул, не
глядя.

- Вон тот, мракобес в сутане, контрреволюционную, понима-
ешь, пропаганду разводит, мутит людишек! Сбивает с путей ис-
тинных!

- Это вас, что ль? - саркастически поинтересовался охран-
ник. Но тут же посерьезнел.

Из-за его фигуры выдвинулся человек в черном и спросил
по-деловому:

- Который мутит?

- Вон, поп проклятущий!

Черный без липших слов достал наган и выстрелил в монаха.

- Убрать! - приказал он.

И охранник выволок за ноги мертвое тело из камеры. Дверь
захлопнулась.

- Ироды! - проскрипел дед Кулеха. Он плакал. Плакал, не
стесняясь никого.

Сергей молчал. Он вглядывался в жирного нищего, опять за-
бившегося в угол. И все больше убеждался, что никакой это не
нищий, что это самый натуральный отец Григорио, изменщик,
отступник, предатель! Вон - и бородавка на носу точно такая
же, противная, набрякшая, и губы, и нос сам, и сросшиеся
брови.

- Ты же в ад собирался, чего ж застрял на полпути! - за-
дал вопрос Сергей, но вопрос этот прозвучал без вопроситель-
ных ноток, прозвучал обвинением.

- Куды надать, туды и попал! - ответил за жирного отца
Григорио дед Кулеха.

- Я его спрашиваю! - настоял на своем Сергей.

- Отвяжись, контра ползучая! - выдал отец Григорио. - Вы
тут все отрыжки царского режима!

- А ты?

- А я - по случайности!

- Ошибочка, значит, вышла?

- Ошибка!

- И зеленый ошибся?

При упоминании зеленого жирный отец Григорио затрясся,
шумно испортил воздух. Слюнявая губа у него отвисла. Но из
горла неожиданно вырвался сип:

- Ты, инкуб, вообще помалкивай. Вот сообщу куда следует,
тебя живо приструнят, видал, как с монашком разделались?!

Сергей вздохнул облегченно - да, он не ошибся, это был
именно отец Григорио, инквизитор и вероотступник. И попал
именно туда, куда ему нужно было попасть, куда напрашивался.
Другое дело, что не ту роль ему тут отвели... но это пускай
уже с зеленым объясняется.

Если раньше отец Григорио выглядел важным, хмурым и угрю-
мым, то сейчас вид у него был напуганный и, как верно подме-
тил невинно убиенный, холуйский, холопий. Массивная голова
уже не казалась головой мыслителя, она казалась уродливым
чаном.

Сергей вспомнил про пропуск, вытащил его из-под ремня,
поднес к глазам. Даже в такой темнотище он сумел разобрать:
"ПРОПУСК; Предъявителю разрешается проход по городу в ночное
время с двадцати четырех ноль-ноль до шести ноль-ноль. Ко-
миссар... " Подпись была неразборчивой. Сергей сунул бумажку
обратно - все, она ему уже не пригодится! И опять уставился
на жирного нищего.

Но теперь это был не отец Григорио, а "дохтур" Григорий -
белесый, обрюзгший, противный.

- На какие расстройства жалуемся? - спросил "дохтур" с
нескрываемой злобой. - Чего удалить прикажете?! - И полез за
пазуху.

- Ты че ето, паря?! - заволновался вдруг дед Кулеха.

Оба проснувшихся пролетария поддержали его.

- Не замай калеку! - промычал один.

- Я его щя самого уделаю! И удалю кой-чего! - заверил
"дохтура" и окружающих другой.

Ребятки были явно крутые и пролетариями только числились.
Связываться с ними не стоило. И жирный Григорий зарыдал в
голос, размазывая слезы по дряблым щекам.

- Он сам все! Он у меня с операционного стола сбежал! -
ныл "дохтур". - Это ж опаснейший больной! Ну дозвольте толь-
ко, дозвольте! - Он все еще порывался вытащить из-за пазухи
нечто большое и посверкивающее. Но пролетарии показывали ему
кулаки, и "дохтур" оставлял инструмент на месте.

Наконец жирный Григорий затих.

А Сергей, наблюдая за обитателями камеры через существую-
щее только для него толстое стекло, размышлял. Нет, он не
боялся ни отца Григорио, ни жирного "дохтура", ни прочих,
включая и черного с наганом. Он думал. Думал о "замкнутом
цикле", и о том, что не ему одному приходится вертеться в
этой сатанинской круговерти, что этот самый "замкнутый цикл"
затягивает в себя множество людей, а иногда и целые народы,
страны, континенты, планеты, и уже трудно отличить, кто сам
по себе крутится, а кто подчиняясь невидимым силам. Сейчас
бы зеленого сюда, он бы живо растолковал что к чему. Сергей
задрал голову вверх, к потолку. И ему показалось, что из сы-
рой черноты высунулись два мутных глаза на стебельках, пог-
лядели на него рассеянно и скрылись.

- Вы не волнуйтесь, любезнейший, - прогнусавило в ушах, -
наши люди сделают все наилучшим образом!

Сергей заволновался, заерзал. Но никакого зеленого в ка-
мере не было, ему просто померещилось. Он повернул голову
влево. И вздрогнул. Жирный обманщик Григорий крался к нему
со сверкающим во тьме коловоротом в руках. Оставалось совсем
немного - обрюзгший "дохтур" уже плотоядно облизывался.

Сергей замер. Перехватило горло. Сердце остановилось.

Но в это время дед Кулеха ловко вытянул свою хилую босую
ножку - и "дохтур" Григорий со страшной силой навернулся.
Коловорот полетел из рук на пол, звякнул,застыл.

- А-а-а-а!!! - завизжал упавший и тут же принялся оправ-
дываться: - Это просто необходимо! Маленькая трепанация че-
репа, совсем малюсенькая!!! Пациенту требуется немедленное
вскрытие!!!

- Я вот те щя самому в башке дырку просверлю! - пообещал
"дохтуру" один из пролетариев.

- Нет уж, тут нельзя откладывать! Промедление смерти по-
добно! - сказал другой.

Он встал, вразвалку, блатной походочкой, глубоко запихнув
лапы в карманы, подошел к жирному Григорию и врезал ему но-
гой в бок, потом еще раз. "Дохтур", понимая, что с ним не
шутят, помалкивал, только сопел. Встал и другой пролетарий,
стал помогать приятелю. Они били лженищего сосредоточенно,
мастеровито. Но никто не вступался. Даже сердобольной дед
Кулеха покряхтывал, кашлял, вздыхал натужно, но молчал.

Теперь Сергей окончательно убедился, что никакие это не
пролетарии, а самые обычные блатари, и что бьют они жирного
Григория не из чувства справедливости, защищая его, а просто
ради собственного удовольствия.

- Добавь-ка ему слева! - советовал один.

- Щя! - соглашался другой. И его башмак утопал в жирной и
дряблой щеке.

Рук из карманов они не вынимали. И вообще, казалось, что
эта парочка просто танцует над поверженным, столь грационоз-
ны и ритмичны были ее движения.

- Хвати-и-ит!!! - выкрикнул Сергей.

Стекло, отделяющее от мира, становилось все толще. Но это
не меняло дела, не отгораживало его ни на капельку, лишь за-
туманивало мозг, лишало рассудок ясности.

- Чего это вдруг - хватит? - миролюбиво спросил один из
блатарей. - Мы ж тока во вкус входим! Мы ж сами дохтура, а
ентот жирдяй - наш пациент! Все для его тока пользы! А сла-
бонервных просим выйти из помещения!

Последнее предложение прозвучало издевкой - куда выйдешь
из камеры! Сергей заскрипел невыбитыми зубами. И тут на него
снова навалилась боль. Болело все тело, сверху до низу, и с
низу доверху. Приходилось терпеть, тут аспирину и компрессов
не предложат.

- Вот так пациенту, вот так! - приговаривал один.

- И эдак тоже! - добавлял второй.