Чтение 64–й страницы книги ~Доставить живым или мертвым~

тех же гусенят. Скажи себе прямо: я пришел в это ущелье, чтобы сотворить
справедливое возмездие и пока будет биться мое сердце, я от этой мысли не
откажусь. Эти люди находятся вне закона с того летнего дня, когда они вошли
в Буденовск и погубили 120 безвинных душ. Тебе этого мало? А как же быть с
непреложным: пусть лучше погибнет весь мир только бы восторжествовало
правосудие?.. Ведь тебя этому учили в университете. Учили...Тогда давай
разберемся, что ты понимаешь под словом "правосудие"? Обыкновенное дело --
процесс: расследование, доказательства вины, борьбу сторон -- обвинения и
адвоката. А разве у меня мало доказательств? Вопрос в другом: можешь ли ты,
глава государства, быть в одном лице и судьей и палачом? Даже, если речь
идет о террористах? А вот это уже заумь: сейчас я частное лицо и меня могут
убить, взять в плен и я могу сейчас подохнуть от солнечного удара... И, как
частное лицо, убив тех, кто на протяжении многих лет терроризировал мою
страну, я всю ответственность и весь грех беру на себя. И только на одного
себя. Я готов один гореть в аду и быть проклятым всеми гусенятами мира лишь
бы больше не взрывались дома и не висела угроза разлома государства..."

И как будто Шторм услышал его мысли.

-- Я не согласен, что этих ребят надо обязательно отдавать правосудию.
Они нетранспортабельны. И они делом доказали, что категорически против
российского судопроизводства. И, в-третьих, это сугубо мужское дело, как мы
друг с другом поступим...Мы с ними устроим маленький междусобойчик -- кто
кого первый умоет, тот и в дамках...

Между тем, пока Барс усаживался в плетеное огромных размеров кресло,
который ему поднесли два боевика, из крайнего прямоугольного проема
появились вооруженные люди и цепочкой направились в сторону северного створа
ущелья. Их было человек двадцать, у всех на плечах противотанковые
гранатометы, поперек груди -- автоматы, двое несли продолговатый ящик,
возможно, с патронами. Один из тех, кто сидел у стены, что-то им крикнул
по-чеченски, махнул рукой и цепочка разразилась громким хохотом.

-- Весело мальчуганы идут, -- сказал Шторм, -- но поглядим, какими они
вернуться назад... -- Смотри-ка, да они большие интеллектуалы, играют в
нарды, -- Шторм имел в виду Барса с Тайпаном.

И действительно, в бинокль Путин хорошо рассмотрел принесенный кем-то
плетеный стол, расположенные на нем нарды и черно-белые игральные шашки.

-- Не дать не взять -- дачники на своей семейной фазенде, -- зло
выругался Шторм. -- Сейчас все можно решить одной гранатой...У меня во рту
столько слюны, что если я сейчас чего-нибудь не попью, сдохну от злости.

Однако Шторму не пришлось долго ждать воды. Подползший сзади Изербеков
доставил им "завтрак разведчика" в самонагревающихся пакетах и три фляжки с
пресной и подсолоненной водой.

-- Давайте, Владимир Владимирович, подкрепимся, -- Щербаков бесшумно
вскрыл пакет. -- О, пахнет, как у мамы на кухне...

Однако им не суждено было в ту минуту начать трапезу. Слева, со стороны
южного входа в ущелья, что-то привлекло их внимание. Послышались крики
"Аллах акбар! Аллах акбар!" Это возвращалась с задания очередная группа
боевиков, которых приветствовали все, кто был на блокпостах и кто вообще
находился в ущелье. Правда, кроме тех людей, кто с лопатами и ломами в руках
устилал плитами ущелье. Прекратив работу, рабы молча следили за вошедшим в
теснину отрядом... Это были те люди, которых они ночью встретили после
высадки из вертолета.

Впереди размашисто шагал широкоплечий бородатый детина с
крупнокалиберным пулеметом на плече, с болтающейся у самых колен полупустой
пулеметной лентой. Рядом с ним, не очень активно шевеля ногами, тащился
Мегаладон. На груди у него висел автомат, а на нем покоились обе руки...

Судя по затрапезному виду, эти люди побывали в серьезной переделке, кое
на ком одежда висела клочьями, лица закопченные, усталые... Но каково же
было торжество в их взглядах и осанке! И даже те, кто нес своих раненых
товарищей на носилках, шли с гордо поднятыми головами и склабились в бороды.
Лошади шли с понурым видом, вяло отмахиваясь от мух хвостами.

-- Считай, целый взвод, -- прокомментировал Щербаков. -- Очевидно, эти
вояки Аллаха скубали какую-нибудь нашу колонну...

-- И этих мы тоже можем сейчас запросто замочить, -- сказал Шторм и
положил руку на раскаленный ствол автомата.

-- Когда мы встретили их было двадцать четыре человека, -- сказал
Путин, -- возвращаются намного меньше...и не хватает трех лошадей...

-- Значит, не все коту масленица...Сейчас бы всю эту шайку одним
скопом...но погодь, среди них, кажись, есть и наши...

И верно, в самой середине группы боевиков, со связанными через грудь
руками шли трое в форме российской армии. Двое молодых, наверное, второгодок
и один в возрасте, в висящем клочьями камуфляже... Лицо у него было в синих
буграх, и он опадал на одну ногу. Возможно, офицер.

Но среди российских военнослужащих затерялся еще один человек, у
которого тоже были связаны руки, и который шел в одном исподнем. Это был
заместитель главы районной администрации, которого взяли прямо в постели,
под плачь и крики жены и двух дочерей. Об этом эпизоде позже напишут
газеты...

С высоты хорошо было видно, как на вошедшую в ущелье группу реагировали
вожди -- Тайпан и Барс. Они, подняв руки, что-то прокричали и вслед им
откликнулись те, кто находился в кустах можжевельника, в тени скал и те, кто
бдел на блокпостах...

Шедший впереди боевик, скинув с плеча пулемет и полупустую ленту,
прошел по вымощенной дорожке к столу и опустился на колено. Руку, протянутую
ему Барсом, он целовать не стал, лишь поднес к разгоряченному ходьбой и
зноем лицу и дотронулся лбом. Поднявшись, стал докладывать о проведенной
операции. И сколько времени боевик говорил, столько же Барс держал на лице
довольную, благостную улыбку, чем сильно подбадривал своего товарища по
оружию. Затем к столу подвели плененного заместителя главы администрации и
лицо Барса приобрело совершенно другое выражение. Он смотрел на пленного
так, как, очевидно, судья смотрит на приговоренного к высшей мере -- без
всякого выражения...

И действительно, суд свершился быстро и без заморочек. Вышедший из
округлого провала пожилой, сухой как вобла, человек начал быстро-быстро
что-то бормотать, и пока он это делал, двое боевиков, подхватив пленного под
локотки, оттащили к скале. Однако ни Путин, ни Шторм, ни его телохранитель
не могли видеть последние мгновения жизни того несчастного человека: он
находился прямо под ними. Они лишь видели, как трое боевиков из автоматов
его расстреляли. И это было именно так: после автоматных очередей, один из
душманов бросился к стене и вскоре вновь появился, таща за ноги убитого
человека. Нижняя рубашка у того на спине задралась и незагорелое тело
скользило по битому камню, переехало настил и было брошено у ног тех, кто
продолжил играть в нарды.

Троих пленных солдат под конвоем тоже подвели к Барсу с Тайпаном и
последний задал им несколько вопросов.

-- Если их будут расстреливать, -- сказал Шторм, -- я тоже начну
стрелять.

Но солдат не стали казнить, их, видимо, решили или употребить в виде
рабсилы, или как следует допросить позже. Их подвели к овальному отверстию и
пинками загнали внутрь скалы. Возможно, их там ждала тюрьма и свой
палач...Туда же занесли носилки с ранеными...

-- Это настоящий укрепрайон, -- сказал Щербаков и отвинтил крышку
фляжки, обтянутой материей.

-- И теперь нам известно, что, по крайней мере, там достаточно места
для личного состава, что там есть тюрьма, куда наших ребят наверняка
засадили и есть лазарет. Это мы знаем точно, -- Шторм тоже разорвал свой
пакет. -- А вот чего мы не знаем -- выдержим ли мы это проклятое ярило,
которое проело всю плешь... хватит ли нам терпежа дождаться главной
персоны...

Путин жевал, запивая водой из фляги.

-- Солнце уже в зените, еще немного и оно начнет падать, -- сказал он.
-- А чтобы мы тут не превратились в головешки, надо по одному переползать, в
тень, под смоковницу, там все же попрохладнее...Тянем жребий...-- Он сорвал
ветку багульника и разделил ее на три части. -- Меньшая ползет первая, -- и
он протянул щепотку веточек Шторму.

Удача выпала Щербакову, но тот заартачился, заявив, что ему нравится
быть на солнце и что он свою очередь адресует президенту.

Однако Путин, как ни в чем не бывало, продолжая поглощать пищу, покачал
головой:

-- Ты зря, Анатолий, теряешь время и тем самым подвергаешь нас с
Андреем Алексеевичем лишним испытанием...Бы-стро, круу--гоом марш!

Когда они остались одни, Шторм, глядя поверх ущелья, в небесные дали,
где как будто начали образовываться еле заметные облачка, проговорил:

-- Кажется, мы выбрали не совсем правильную тактику...Может, нам надо
было еще одну группу держать в резерве...где-нибудь поблизости.

-- Это было бы идеально...

-- Я думаю, что с прилетом Эмира, неплохо было бы завязать бой, хотя бы
начать поливу отсюда, оттянуть часть банды на себя, и дать возможность
второй группе войти в ущелье с дальнейшим проникновением в его казематы.
Если даже мы установим радиомаяки и если на них прилетят крылатые ракеты,
это ничего не даст. Даже если их будет пять, десять или двадцать...Это будет
походить на обычные дноуглубительные работы с применением ракетной
технологии и только... Взрывная волна пройдет вдоль ущелья и -- все...Самой
же берлоги они не достанут...

-- Если уж речь зашла о группе поддержки, то лучше, чем воздушный
десант ничего не придумаешь.

-- Нет! -- решительно отреагировал Шторм, -- менять коней на переправе
глупо...Если Эмир оправдает наши надежды и прибудет собственной персоной,
будем делать то, ради чего, собственно, заварили всю эту хреновину.

Еще последние слова полковника не потеряли свои обертоны, когда до их
слуха донесся едва уловимый звук, не то летящего на большой высоте самолета,
не то идущего на бреющем полете вертолета...Шторм поднял голову, стал