Чтение 64–й страницы книги ~Ритуал после брачной ночи~

- На встречу. Здесь недалеко есть сауна...

- Предлагаешь потереть мне спинку?

- Я бы с удовольствием, - хмыкнул Акоп, выразительно глядя на меня. - Но
думаю, что спинку тереть не придется...

- Холку будут намыливать?

- Увидишь...

***

...Сауна тоже была армянской и тоже оглашалась неистовым "Танцем с
саблями". В скромном закутке перед дубовой дверью я была передана с рук на
руки толстому курчавому банщику. Банщик не сказал мне ни слова, а
ограничился лишь вручением пакета с резиновыми шлепанцами и махровым
полотенцем. А затем приоткрыл дверь и втолкнул меня в клубы пара.

Я ощупью пробралась в комнатушку, заставленную диваном, двумя кожаными
креслами и низким столиком, на котором стояла бутылка коньяка и блюдо с
виноградом.

Шардонне.

Ну, конечно же, шардонне, любимый сорт Монтесумы-Чоколатль.

- Монти! - крикнула я. - Монти, ты где?!

В ответ раздался тихий плеск воды: очевидно, Монтесума нежилась в
бассейне. Я быстренько разделась, натянула на ноги шлепанцы и двинулась на
плеск. И сразу же увидела по-змеиному изящную голову Монтесумы,
покачивающуюся на поверхности.

Монти помахала мне рукой: прыгай!

Разбежавшись, я прыгнула в бассейн и оказалась рядом с
отчаянно-прекрасной и прекрасно-отчаянной Монти. Монтесума ухватилась за мой
коротко стриженный череп и макнула его в воду.

- Жива и на свободе? - поприветствовала меня она. - Здорово!

- Относительно жива... Спасибо за деньги... Я отработаю... Как только
кончится весь этот кошмар...

- Не валяй дурака. Ты ничего мне не должна. Ничего...

Разговаривать с Монтесумой на темы финансов было бесполезно. Во всяком
случае - сейчас. И я переключилась на Лемешонка:

- А как ты? Как твой фээсбэшный "хвост"?

- Отрубила, - коротко бросила она.

- Интересно, каким образом?

- Пожаловалась кое-кому на не в меру ретивых работников органов. Его
вызвали на ковер, вот я и улизнула... Подонок! Дрянь! Гиена! Членоподобное
чертово! Вешать надо таких подлецов за бейцалы!

Даже для мужененавистницы Монтесумы это было чересчур круто. Но она и не
думала останавливаться: после поношения несчастного Лемешонка на
ненормативном русском она перешла на ненормативный эстонский, потом на
ненормативный армянский и закончила тираду словом "наглая спецзадница" на
ненормативном шведском.

- Ты меня только за этим вызвала? - Я терпеливо дождалась конца
извержения вулкана по имени Каринэ Суреновна Арзуманян.

- Не только... Пошли погреемся. Все тебе расскажу. Мы вылезли из бассейна
и направились в сауну. Монтесума растянулась на полотенце и повернула голову
в мою сторону.

- Тебе привет от Кайе, - сказала она.

- Ей тоже привет. Передай, что я достала автограф Чарской...

- О господи! - Монти закатила глаза.

- Вручу его при первой же возможности...

- Она тоже для тебя кое-что достала... Вернее, для нас для всех. В Питер
заявился венский адвокат Киви. Его поверенный в делах.

Я тотчас же вспомнила, что Кайе уже упоминала о венском адвокате. И о
том, что у Олева Киви было оформлено единственное завещание - на покойную
жену Аллу Кодрину.

- Ну, и?

- Вот здесь-то и начинается самое интересное, - Монтесума вытерла пот под
носом. - Олев Киви благополучно загнулся. Его жена загнулась еще раньше. Но
завещание-то он не переписал! Ни на кого! Целый год неизвестно чем
занимался, а когда гигнулся, знаешь, кто оказался единственными
наследниками?

- Кто?

- Брат покойной Аллы Филипп Донатович Кодрин. Ну, и его жена... Каково,
а? Вот адвокат и приехал на предварительные переговоры. Сумма наследства...

Монтесума замялась.

- Ну? - поощрила я ее. - И какова сумма наследства?

- Даже не хочу об этом говорить... Квартира в Вене, загородный дом в
Эстонии, пара автомобилей... Счет в банке... И коллекция драгоценностей.

- Скажи хотя бы, сколько нолей?

- Больше шести. - Монтесуму скрючило, как от боли в пояснице.

Я даже присвистнула. Больше шести - это уже миллион долларов как минимум.

- Намного больше? - осторожно спросила я.

- На две цифры. А может, и на три...

Ай да Филя, ай да сукин сын - вместе со своей слепошарой женушкой Яночкой
Сошальской! А прикидывался-то, а прикидывался - голубь мира в тесной
эрмитажной клеточке! Лишенец, да и только! У меня как будто пелена с глаз
спала: теперь, по крайней мере, ясно, почему он при встрече с журналисткой
Риммой Хайдаровной Карпуховой так стремился переложить ответственность за
убийство сестры на плечи Ол"ва Киви. Почему он во что бы то ни стало пытался
опорочить его. Банальные долларовые нули в банковских счетах и завещании...

- Вот сукин сын! - в сердцах бросила я.

- Но это не самое главное, - пропела Монтесума и повернулась ко мне
блестящей от пота смуглой спиной.

- Не самое главное?

- Нет. Главное заключается в том, что Филипп Донатович Кодрин отказался
от венского наследства.

Я даже не сразу поняла, о чем говорит мне Монтесума.

- Подожди... То есть как это - отказался?

- А вот так. Самым банальным образом. Сказал адвокату: валите-ка вы в
свою Вену с вашими погаными долларами. А я, гордый русский человек, буду
жить на свой оклад, пить по вечерам фруктовый кефир и любить свою женку на
продавленном диване...

- Ты что-то путаешь, Монти... Как можно отказаться от нескольких
миллионов долларов?

- От нескольких десятков миллионов, - поправила меня Монтесума.

- Тем более... Нет, ты не путаешь... Ты просто меня разыгрываешь!

- Сведения абсолютно достоверные. Кайе из своего мента веревки вьет, ты
же знаешь.

- Но он хоть как-то мотивировал этот свой отказ? Филипп Кодрин?

- По слухам, заявил, что суеверный человек. Что двое обладателей
наследства, включая его сестру, благополучно преставились и что он не желает
быть следующим...

- Но это же бред какой-то! Я сама видела, как он подрабатывал на
экспертизе оружия... - Какая-то смутная мысль мелькнула в моей голове, но я
тотчас же ее потеряла в целом скопище других мыслей. - Имея слепую жену и
незавидную должность искусствоведа, отказаться от целого состояния... Он
ненормальный, Монти.

- Или слишком нормальный, - неожиданно сказала Монтесума. - Когда в дело
вступают миллионы долларов, любое суеверие поджимает хвост... Значит, дело
не в этом. А в чем?

- А в чем? - эхом повторила я.

- Я думаю, что он что-то знает. И это "что-то" дороже денег.

- Не смеши меня! Что может быть дороже денег?

- Ты же сама мне рассказывала, что тело сестры обнаружили сам Кодрин и
его жена. Мало ли...

- Хочешь сказать, что они убили Аллу в надежде заполучить денежки? Тогда
зачем им отказываться от состояния сейчас? И откуда они могли знать о
завещании Киви? И откуда они могли знать, что завещание не аннулировано?
Киви мог уничтожить его в любой момент, он просто обязан был это сделать.
Если, конечно, у него было все в порядке с мозгами. Так что ты несешь чушь,
уж прости меня...

Монтесума и сама поняла, что сморозила полную глупость. Она лягнула меня
круглой розовой пяткой, вскочила с раскаленных досок и отправилась в
бассейн. Я поплелась следом.

Присев на прохладный голубой кафель, я несколько минут наблюдала за ее
независимым и смертельно обиженным затылком, а потом тихонько заскулила:

- Прости меня... Я не хотела сказать ничего дурного... Монти ушла под
воду и спустя несколько секунд, от-фыркиваясь и отплевываясь, вынырнула
рядом со мной.

- Ты права. Обвинять Кодрина и его жену в убийстве Аллы - полная чушь. Но
ведь должна же быть причина, по которой они отказываются от денег? И
достаточно убедительная...

Мы обе посмотрели на выложенное плиткой дно бассейна, Как будто бы именно
там скрывалась эта неуловимая и достаточно убедительная причина.

- А что, если... - синхронно сказали мы друг другу и синхронно
расхохотались.

- Давай ты... - предложила я Монтесуме.

- Нет, сначала ты, - великодушие Монти не знало границ. - Давай свою
версию...

- А что, если Кодрины - не единственные наследники? То есть первые в
списке, но есть еще кто-то... Если они откажутся, то деньгами воспользуется
этот кто-то... И этот кто-то уже объявился в поле зрения Филиппа и теперь
угрожает ему расправой... Мол, если ты не откажешься, устроим тебе "японское
танго"... Или "колумбийский галстук"... Или что-нибудь еще в этом роде... Ты
как думаешь?

Еще не закончив предложения, я поймала себя на мысли, что и эти