часов он, казалось, постарел на добрых пять лет, глаза ввалились, вокруг них
чернели круги бессонницы. Жестом он предложил Лебелю сесть напротив стола, а
сам опустился на вращающийся стул, на котором любил поворачиваться от стола
к окну и смотреть на площадь Бово. На этот раз происходящее за окном его не
интересовало.
ОАС, мы в этом убеждены, знают о нем не больше, чем мы. Преступники не
видели и не слышали о нем. Корсиканский союз полагает, что в городе его нет.
поморгал, но не произнес ни слова.
эти две недели. Как, по-вашему?
завтра?
недоволен. И завтрашняя программа остается такой же, как и намечалась. В
десять утра он вновь зажжет Вечный огонь под Триумфальной аркой. В
одиннадцать торжественная месса в Нотр-Дам. В двенадцать тридцать -
посещение кладбища мучеников французского Сопротивления в Монвалерьен, затем
возвращение во дворец на ленч и сиесту. Днем одна церемония - вручение
медалей Освобождения десяти ветеранам Сопротивления, чьи заслуги перед
страной были забыты.
сам. Если план реконструкции будет выполняться, это последняя годовщина
Освобождения, которую увидит старое здание.
дальше, чем обычно. Стальные ограждения установят за несколько часов до
начала, затем будет произведен обыск всей территории, включая
канализационные сети. Будет осмотрен каждый дом и квартира. До церемонии и
во время ее на крышах будут находиться снайперы, наблюдающие за другими
крышами и окнами. Никто не сможет пройти внутрь ограждения, за исключением
официальных лиц и участников церемоний.
находиться на карнизах Нотр-Дам, на крыше и среди шпилей. Обыску подвергнут
всех священников, участвующих в мессе, всех прислужников и хористов. Даже
полицейские и солдаты КРС утром получат специальные значки, на случай если
он появится в форме.
окна президентского "ситроена". Никому не говорите об этом, даже президент
ничего не знает. Иначе он разъярится. Как всегда, за руль сядет Марру, но он
получил указание ехать быстрее, на случай если наш приятель решил стрелять
по машине. Дюкре выставит завтра в караул особенно высоких охранников, чтобы
они могли за-крыть собой генерала.
двести метров, без всяких исключений. Эта мера вызывает недовольство в
дипломатическом корпусе, да и пресса грозится разнести нас в пух и прах.
Пропуска для дипломатов и журналистов завтра неожиданно для всех поменяют на
новые, так что Шакалу не удастся выдать себя ни за того, ни за другого.
Разумеется, будут изыматься все длинномерные предметы. Ну, есть у вас
какие-нибудь идеи?
пытающийся объяснить свое поведение учителю. Откровенно говоря, некоторые
действия бюрократической машины Пятой республики выходили за пределы
понимания полицейского, который начинал простым патрульным и всю жизнь ловил
преступников благодаря тому, что видел чуть больше остальных.
деньги. Он хочет остаться в живых и потратить полученное вознаграждение. И
план свой он разработал заранее, в ходе разведывательной поездки в Париж в
последние восемь дней июля. Если бы у него были сомнения в успехе операции
или в возможности выйти из нее живым, он бы наверняка отступился от
задуманного.
что в один день в году, в День Освобождения, гордость не позволит генералу
де Голлю остаться во дворце, сколь бы велика ни была опасность. И он,
несомненно, учел, что будут приняты, особенно после раскрытия заговора,
чрезвычайные меры безопасности, о которых вы только что рассказали мне,
господин министр. И тем не менее он не повернул назад.
он по-прежнему уверен, что может убить президента и при этом остаться в
живых. То есть основное звено его плана так и осталось нераскрытым. Или это
бомба с дистанционным управлением взрывателя, или ружье. Но бомбу можно
обнаружить, и тогда все рухнет. Скорее всего, это ружье. Вот почему он
въехал во Францию на машине. Ружье он закрепил или на раме, или под
обшивкой.
- Никто не подойдет к нему, кроме нескольких лиц, да и тех обыщут. Как он
сможет пронести ружье через заграждения?
чем-то ему везло, а в чем-то - нет. Несмотря на то что о нем узнали, что его
разыскивали две лучшие полиции мира, он здесь. С ружьем, в тайном убежище,
возможно, с новыми лицом и документами. В одном можно не сомневаться,
господин министр. Где бы он ни был, завтра он должен объявиться. А когда он
вынырнет на поверхность, его необходимо уничтожить. И путь тут только один -
смотреть во все глаза.
так предусмотрено все, что только возможно. Если позволите, я просто похожу
вокруг и посмотрю, не удастся ли мне найти его. Это все, чем я могу помочь.
идею, которая осенит лучшего, как охарактеризовал Лебеля двумя неделями
раньше его непосредственный начальник, детектива Франции. А тот лишь обещал
смотреть во все глаза. Министр встал.
попытайтесь найти его, господин комиссар.
Бернара он выложил на кровать пару стоптанных башмаков, серые шерстяные
носки, брюки, рубашку с отложным воротником, армейскую шинель с боевыми
медалями и черный берет ветерана войны Андре Мартина. Рядом лежали фальшивые
документы, изготовленные в Брюсселе, кожаные ремни, купленные в Лондоне,
резиновый набалдашник с пятью разрывными пулями и пять стальных трубок,
выглядевших как алюминиевые, в которых находились приклад, рабочий механизм
со стволом, глушитель и оптический прицел ружья.
найденных в ящике для инструментов под мойкой в кухне, осторожно вытащил
пули. Затем вынул столбики кордита. Их он оставил на столе, а ненужные
гильзы бросил в мусорное ведро. Он полагал, что трех пуль хватит за глаза.
сбрить опасной бритвой, купленной по приезде в Париж. На полочке в ванной
стояли флаконы из-под лосьона для бритья с краской "под седину", которой он
уже пользовался, чтобы стать пастором Йенсеном, и жидкостью для снятия
краски. Он смыл каштановый цвет волос Марти Шульберга и, сидя перед зеркалом
в ванной, той же бритвой подрезал свои светлые волосы, пока они не стали
торчать во все стороны.
себе омлет, посмотрел по телевизору эстрадную программу и лег спать.
была годом и тремя днями раньше, когда подполковник Жан-Мари Бастьен-Тири и
его люди пытались убить Шарля де Голля у перекрестка в Пети-Кламар. И хотя
никто из заговорщиков 1962 года не подозревал об этом, их неудачное
покушение послужило отправной точкой цепи событий, оборвавшейся во второй
половине этого жаркого летнего воскресенья.
освобождения от нацистов, то 75 тысяч человек, обливающихся потом в рубашках
из синей саржи и костюмах-двойках, пытались обеспечить какое-то подобие
порядка. Широко разрекламированные газетами, радио и телевидением торжества
Дня Освобождения вызвали небывалый приток зрителей. Большая их часть,
однако, только мельком увидела главу государства, шагающего меж плотных
рядов охранников и полицейских, чтобы положить начало той или иной
церемонии.
поучаствовать в празднествах, понятия не имели о том, что выбор пал на них
благодаря высокому росту и каждый, помимо прочего, служил живым щитом. Кроме
того, генерала окружала вся четверка его телохранителей.
позволяли ему заметить, что Роже Тесьер, Поль Комити, Раймон Сасья и Анри
Джудер постоянно находятся в непосредственной близости от него.
внешностью телохранителей. В действительности такой облик и походку
обусловливали иные причины. Каждый был специалистом в рукопашной схватке, с
могучими грудью и плечами. Напряженные мышцы груди и спины как бы отжимали
руки от боков, и кисти свободно болтались из стороны в сторону. Кроме того,
под левой подмышкой у каждого висел автоматический пистолет, еще более
усиливая гориллоподобный вид телохранителей. Так они и ходили, широко
расставив руки, готовые выхватить пистолет и открыть стрельбу при малейшем
намеке на опасность.
Корнев Павел
Каменистый Артем
Громыко Ольга
Лондон Джек
Свержин Владимир
Шилова Юлия