Чтение 64–й страницы книги ~Вернусь не я~

- Ой, чужой! Чужой! Светлая! Светлая! Защити! И - врассыпную. Замелькали
босые пятки. Усмехнулся я, остановился. К чему мешать?

- Подойди!

И вздрогнул я от Ее голоса...

Смотрели на меня слепые глаза. Смотрели, не видя. Замер я, вздохнуть не
решаясь.

Не узнать! Только голос прежний. Почти прежний...

- Ты напугал моих девочек, гость!..

- Девчонок, - прошептал я. - Радуйся, Светлая!

Что-то изменилось на недвижном, покрытом морщи-] нами лице. Дрогнули
бесцветные губы.

- Ты... Твой голос... Ты знаешь меня?

- Знаю...

Я прикрыл глаза, до боли сжал костяшки пальцев...

- Одна несравненная дева желаннее всех для меня, - та, что блистает под
стать Новогодней звезде в начале счастливого года. Лучится ее красота, и
светится кожа ее...

Она молчала. Только губы еле заметно шевелились, словно пытаясь повторить.

- Горделивая шея у нее над сверкающей грудью. Кудри ее - лазурит
неподдельный. Золота лучше - округлые руки ее. С венчиком лотоса могут
сравниться пальцы...

- Скворец... - еле слышно прошептала Она. - Наглый, самоуверенный
мальчишка с серебристой кровью... Я упал на колени, прижался лицом к Ее
ладоням.

- Я искал тебя, Светлая! Я искал... Я нашел...

- Это я нашла тебя, Диомед, наглый мальчишка! - улыбнулась Она. - Когда
твой корабль причалил, Я уже знала. И когда ты шел сюда - слышала. Это я еще
могу... Встань, мальчик, незачем стоять на коленях перед старухой!

- Ты не старуха! - выдохнул я. - Ты самая... самая...

- "Поступь ее благородна, - вздохнула Она, - глубоко и таинственно лоно, и
стройные бедра словно ведут на ходу спор о ее красоте..." Я не забыла,
маленький наглец! И все-таки встань, мне надо вернуться. День слишком яркий...

Я поддержал Ее под локоть, и мы шагнули к ближайшему камню. Она искала
темноты, но ведь там, в каменном круге, такое же горячее солнце!..

Внезапно Она остановилась - прикоснулась худой рукой к теплому камню.

- Значит, ты искал Меня, Диомед? Нашел? В слепых глазах словно проснулось
что-то живое. Я улыбнулся.

...та, что блистает под стать Новогодней звезде в начале счастливого
года...

- Нашел, Светлая. Нашел -- и потерял. И, кажется, снова нашел.

- Меня, старуху? - внезапно рассмеялась она. - Уходи, Диомед, наглый седой
мальчишка, уходи, пока не поздно!

Седой? Я поднес руку к виску. Несколько белых волос - разве это седина?
Обидно даже!.. Но ведь Она не видит!

- Я не уйду, Светлая! Не уйду!

- Ну, тогда...

Ее рука сжала мои пальцы. Мы шагнули за камень...

....Плеснул в лицо нежданный ветер - свежий, прохладный.

Ночной.

Исчезло солнце, черным пологом задернулось безоблачное небо... Поляна
огромное поваленное дерево вдали, острый свет полуночных звезд, огоньки над
сонной травой.

И Ее серебристый смех - легкий, такой знакомый.

- Узнаешь, наглый скворец?

Отвечать не было сил. Все как в моем сне. Только Она жива...

- Обернись!

Живые темные глаза смеялись. Исчезла немощная старуха. Передо мною стояла
Она, и серебряным огнем светилось Ее тело.

...Горделивая шея у нее над сверкающей грудью. Кудри ее - лазурит
неподдельный. Золота лучше - округлые руки ее. С венчиком лотоса могут
сравниться пальцы...

- И не вздумай падать на колени, глупый мальчишка! - вновь рассмеялась
Она. - Сядь! Я бухнулся на траву - как когда-то.

- ...Ты прав, Диомед, там, в Аркадии, Я уже мертва. Все, чем была Я, -
лес, поляна, трава на ней - этого уже нет. Твой сон не солгал...

Ее пальцы - живые, теплые, гладят меня по волосам. Не хочется открывать
глаза, не хочется ни о чем думать.

- Но здесь есть убежище даже для тех, кто умер. За этими камнями Я -
по-прежнему Я. Но только полуживая старуха может выйти за их кольцо. И то очень
ненадолго... Я обнял Ее за плечи. Она покачала головой, вздохнула.

- Чего ты хочешь, мальчик?

Я вдохнул запах Ее кожи, осторожно коснулся губами...

- Остаться с Тобой! Ты была права, Светлая, я искал Тебя в других, искал
всю жизнь, я воевал, брал города, плыл через Океан...

- Чтобы остаться тут со Мною? - вздохнула Она.

-Да...

- Оглядись еще раз.

Я улыбнулся. Все и так ясно. Поляна, огоньки над травой, седой мох на
старом дереве...

- Ты мог бы провести здесь всю жизнь, Диомед? Ты уже не мальчишка, ты
взрослый.

- А что там хорошего снаружи? - упрямо возразил я. -Война, предательство,
ложь, кровь!..

- Там жизнь, Диомед.

Она встала, и вновь ахнул я, не в силах отвести глаз от Ее красоты.

- Ничто не дается просто так. Я могу жить только здесь, но дело не во мне.
Неужели ты не понял? В этом городе все такие, как Я! Города давно нет, и людей
в нем тоже нет...

- О чем Ты? - поразился я. - Нет?! Но память уже подсказала, напомнила,
холодом скользнула по коже.

- Так что это за остров, дядюшка Антиген? Большой? Настоящий ?

- И все тебе скажи, маленький ванакт! Большой он, как вся наша Ахайя. А
вот настоящий ли ? Один раз туда пристали - только камень да трава жухлая. А
другой раз... Да сам узнаешь.

- Этот город погиб в давние века, Диомед. Но Тот, Кто властен в Океане,
сохранил один день из его жизни. Всего один день. И этот день вечно повторяется
здесь. Поэтому никто не помнит, что было вчера. Здесь нет "вчера". И "завтра"
тоже нет. Тот, кто не уплывет отсюда до заката, навсегда останется тенью,
пленником этого единственного дня...

Исчезла поляна, звезды, деревья. Закружились серые тени, беззвучные,
безликие...

- Даже таким, как Я, с серебром в крови, не дано большего. Я не знаю,
встречались ли мы уже с тобой тут, в этом городе, остался ли ты здесь
навечно...

- Нет! - Я помотал головой, все еще не веря. - Быть не может! Нет!..

- За все приходится платить, Диомед. И за бессмертие тоже - за бессмертие
одного дня. Если ты еще можешь - уходи. Не ищи Меня больше, мальчик, Я ведь
всегда с тобой. Мы еще встретимся... А сейчас - уходи! Скорее!

- Нет, нет, нет, - шептал я, не в силах оторвать губы от Ее кожи.

Вздрогнули огоньки над тихой травой. Вздрогнули, закружились. Сначала
медленно, потом все быстрее, быстрее...

- Тидид! Тидид! Я все понял! Надо быстрее уплывать!

- Знаю, Одиссей...

- Все это вокруг - обман, неправда. Город давно погиб, здесь только его
тень, надо скорее!..

- Знаю...

- ...По местам стоять, якоря выбрать, гистоны и до-лоны поднять, весла на
воду!..

Красный, словно налившийся кровью лик Гелиоса вот-вот коснется золотых
зубцов. Ярым золотом горят колонны гигантского храма.

Пора!

Я отвернулся от обреченного города, и в глазах засеребрилась вечная ширь
Океана...

Прощай, Светлая! Ты права - мы никогда с Тобой не расставались.

Хайре!

- Так пенься, хлябь океанская! Стучитесь, волны, в борта! Нас ждет страна,
что лежит вдали, Мы назад не свернем!..

* * *

Почему-то думалось, что хуже не будет. Что может быть страшнее безвидного
серого неба, бесконечных волн, сырого тумана?

Страшнее - лед.

Сперва тонкие льдинки, с легким треском ломавшиеся под ударами весел,
затем белые поля, белые острова...

- Ты уже видел такое, дядюшка Антиген?

- Видел, ох, видел, маленький ванакт!

Плыть было еще можно - проскальзывая по узким проходам между пористыми
льдинами, перетаскивая черные дельфиньи туши волоком по скользкой тверди...

- Ай, какое плохое море, ванакт Диомед! Совсем плохое, да! Знаешь, я еще
совсем маленький был, так у нас в Этолии тоже такая зима случилась. Реки
замерзли, море замерзло, небо тоже замерзло. Ай, какая плохая зима!

Не согревали плащи. Даже неразбавленное вино не грело...

- Эй, по корабля-я-ям! Живы-ы-ы?

- Хол-л-л-лод-д-д-дно-о-о-о!

- На "Фесте-е"! Идомене-е-ей!

- Порядок, Тиди-ид! Если лед - значит, скоро зем-ля-я-я!

- Шардана-а-а?

- То не черная туча вставала-а-а! Туча-а!.. Давай к на-а-ам,
Да-а-аме-е-ед! Налье-е-ем!