АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
С ноги Легата спадает тапочка, он долго ищет ее, надевает.
- Мне... надо пройти.
Голос звучит глухо, странно. Глаза смотрят под ноги.
- Зачем вы убили м-моих людей, Олег Авраа-мович? - Игорь уже пришел в
себя, на лице - привычная улыбка. - Они просто хотели с вами п-побеседовать.
Легат поднимает взгляд: так поднимают убитого ребенка.
На нас смотрят незнакомые мертвые глаза. Такие же, как у его брата.
Нет, другие!
В глазах у Пол-у-Бога - цунами.
В этих глазах - только пустота.
Ничего не осталось.
- Я... не убивал их. Мне надо пройти...
Игорь кивает, берется рукой за дверь.
- Ладно! Поговорим во дворе.
Над нами - пустые окна с выбитыми стеклами. Под ногами - черный тающий
снег. А над всем этим - расколотое небо.
Легат выходит из подъезда, неторопливо оглядывается, словно видит двор
первый раз в жизни. Левая рука сжимает листки бумаги.
- Мне... надо...
- Олег Авраамович! - Маг усмехается уверенно, твердо. - В-все, что вам
нужно, -это п-пройти к вертолету. Пилот я н-неважнецкйй, но обещаю д-доставить
в целости.
И вновь на нас смотрит пустота.
- Мне... не надо туда. Но я... могу вас проводить...
Идем молча, не торопясь. Два раза с ноги Легата падает тапочка. Одна и та
же - левая.
Бензин догорает, плещет последними язычками; зато вовсю горят дрова -
обломки взорванного сарая. Маг оглядывается, удовлетворенно кивает.
- От-тлично! Олег Авраамович! Позвольте объяснить вам суть д-дела.
Организация, к-которую я представляю, поручила мне доставить вас в некий
н-научно-исследовательский центр...
- Меня?
В его голосе слышится что-то живое. Насмешка?
- В-вас, Олег Авраамович. Извините, что не озаботились этим раньше, но
т-только сегодня удалось п-понять, что вы - это вы. Спасибо г-гос-подину
Молитвину, вечная ему память!
Молитвину? Да, конечно! Как же сразу не догадалась?
"Али... Алика... Не дайте... убить..." Предсмертное карканье Черного
Ворона!
- Олег Авраамович! События развиваются слишком б-быстро. Не исключено, что
п-потребуется серьезное скоординированное вмешательство - с участием т-таких,
как вы. Это -только начало!
Маг кивает на небо, на золотую полосу, медленно расползающуюся по вечерней
синеве.
- М-мы слишком долго выжидали. Теперь, когда Н-новый Мир сумел устоять,
н-настала пора взять ситуацию под разумный к-контроль. Под наш контроль...
-Нет...
"Нет" звучит тихо, еле слышно, но разом обрывает все. Игорь хмурится,
качает головой:
- Ж-жаль! В таком случае у меня есть д-дру-гой приказ. Мы не можем
позволить людям... существам, подобным в-вам, проявлять, так сказать,
самодеятельность. ("Л-людям... не существам - л-людям..." - тускло поправляет
его Легат, тоже начиная заикаться, но Сероглазый Волк не слышит или делает вид,
что не слышит.) Вы - почти в-всесильны, вы можете убить меня на месте или
изменить реальность в вашу пользу. Но если н-нет, я убью вас! Вы слышали?!
Я невольно вздрагиваю. Неужели до сих пор мало смертей? И Молитвин, шаман
из шалмана! Он ведь просил - перед смертью просил!
"Али... Алика... Не дайте... убить..."
За кого просил Ворон - за дружка-собутыльника? Или за Легата? Смертного
бога-неврастеника, которого ни при каких обстоятельствах нельзя убивать?
- Я... не хочу вашей смерти, - голос Легата звучит по-прежнему тускло,
невыразительно. - Можете убить меня. Но мертвый я стану опасен. У мертвых нет
жалости. У мертвых нет памяти. Им нечего терять; они уже не люди. А я
человек... если вы этого так и не поняли.
Игорь смеется - весело, взахлеб, словно услыхав удачную шутку.
-Сами по себе вы абсолютно безопасны, г-господин Залесский! У вас -
атрофия воли. Не боюсь я в-вас живого, не побоюсь и м-мерт-вого. Вы - слабак и
т-трус! У вас д-даже не хватило смелости взять автомат и выйти из квартиры,
к-когда ваши друзья умирали за вас!
На недвижном лице Легата проступает удивление, словно он впервые подумал о
таком.
И обида.
Обида несправедливого упрека.
- Я... не мог. Я писал книгу... вы не понимаете! У меня нет автомата!..
Левая рука по-прежнему сжимает бумажные листки. Наверное, Игорь прав.
Город умирал под бомбами, в подъезде дрались насмерть "чистильщики" и сержант
Петров с мотоциклом по имени Фол, а достойный Легат отсиживался под диваном.
Даже не откликнулся на зов, когда кровь полилась на пульт.
- Я б-боюсь не вас, а тех штукарей, что могут взять вас в об-борот! Все,
решайте! Д-дохлый вы меня вполне устроите! Вы не один, н-незамени-мых нет,
д-даже среди богов!
Я все еще не верю. Игорь просто угрожает. Зачем убивать этого нелепого
человечишку? Все, что он может, - распечатку подкинуть, диктофон свести с
ума... нести чушь, оставив в подъезде мертвых друзей. Бог - спец по мелким
гадостям. Локи городского масштаба. Пусть его!
- Вы правы, магистр. - Легат надолго задумывается; Игорь, как ни странно,
не торопит его, ждет, и наконец Легат кивает. - Незаменимых нет. Вместо меня
может прийти другой; и идущий следом за мной способен оказаться сильнее меня.
Вы совершенно правы.
Другой?
Слово кажется знакомым.
Другой!
"Али... Алика... Не дайте... убить... Иначе... другой... Дьявол..."
"Мы еще встретимся, старший следователь Ги-зело! Встретимся - но уже не
здесь. Мое царство скоро будет всюду!"
Вот что имел в виду Ворон! Если Легат слаб, его сменит Другой. Бородатый
самозванец, у которого нет атрофии воли. Который силен и опытен, у которого
есть автомат и нет дивана, под чьим днищем можно отсидеться; Другой, которому
не страшна кровь.
Легат молчит.
Маг уже не улыбается, рука - за отворотом куртки.
- Погодите! - Я бросаюсь вперед, боясь опоздать, не успеть. - Игорь! Я
сама с ним поговорю! Сама!
Маг поджимает яркие губы; отходит чуть в сторону. Рука по-прежнему - за
отворотом.
- Олег Авраамович! Я...
Слов нет. О чем сказать? О разорванном небе над головой? О том, что пули
плещутся в пыли, слетая с колоколенок?!
- Я хочу вам сказать спасибо, Алик. Я знаю - это вы спасли меня! Если бы
не вы... Иероним Павлович сказал мне...
В пустых глазах рождается удивление.
- Нет... это не я. Не совсем я. Я просто писал книгу. Так сложилось...
- Хорошо, - киваю я. - Так сложилось. Все равно - спасибо. От меня - и от
Эми. Мне сейчас нельзя умирать, Алик!
- Эми... - глухо произносит он, словно вспоминая. - Я должен был вам
что-то сказать, Эра Игнатьевна... что-то важное... О моей книге. Я хотел
написать о том, что с вашей дочерью все будет хорошо, и ребенок... я только не
помню, чем все закончилось... я не помню!..
Кажется, один из нас сошел с ума. При чем тут его дурацкая писанина? И
какой ребенок? Чей?
- Хотел написать... вспомнил! Пашка не сумеет защитить его. И я тоже не
смогу, особенно если... мертвый. Его будут искать. Очень искать. Он - ребенок
Пашки, они будут искать его...
Ребенок Пашки.
Ребенок Пол -у-Бога...
"Только ты приезжай, мама! Пожалуйста, приезжай! Мне надо сказать тебе.
Сказать важное... Приезжай, пожалуйста!"
Приеду, дочка! Скоро, очень скоро! И пусть только кто-то попробует обидеть
тебя! Вот только пусть попробует...
- Вам лучше поехать с нами, Алик! Здесь решаю не я и не вы. И даже не
Игорь... не магистр.
Он молчит, в глазах тает. пустота, плывет серыми, бесплотными волнами
океана, где в бездне зарождается невозможная жизнь.
- Нет... Моя книга... моя. Я должен... должен сам...
Время тянется, Легат молчит, рука сжимает листки распечатки.
Чьи-то шаги совсем рядом. Удивленный вскрик:
- Ой, мамочки! Да чего ж это?
Объясняться с гражданкой Бах-Целевской нет времени. Потом поймет - если
постарается.
Белая от ужаса физиономия показывается в проломе забора, исчезает.
- Ой, убивают! Ой, люди добрые! Неужто сообразила?!
- Бесполезно, Ст-трела! - в голосе Мага слышится нетерпение. - Ну его к
б-бесу, дурака! Нам п-пора!
И я понимаю: бесполезно. Игорь вслух назвал меня агентурной кличкой,
значит, Алик для него - уже труп. Нелепый труп в тапочках, с распечаткой в
потной руке. Сейчас мы сядем в вертолет... Мы сядем в вертолет, мы улетим на
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 [ 64 ] 65 66
|
|