штабс-капитан - восемьдесят четыре. Да если будут платить хоть втрое от
задатка, это, считай, довоенное генеральское. А по нынешнему, да перевести
золото в бумажки? Правда, неизвестно, куда пошлют служить. В Африку? Да
хоть и в Африку! На слонах ездить будем. С неграми воевать? А хоть бы и с
неграми! Небось, не хуже, чем с большевиками.
когда и мир посмотреть! А кого бы это с собой для начала прихватить?
над улицей балконом вывеску менялы. Приостановился, не вынимая руки из
кармана, расковырял упаковку, ногтем подцепил тонкий кружок. Медленно
раскрыл перед глазами ладонь - а ну как наваждение, солнце напекло голову
с голодухи? Но на ладони действительно поблескивала новенькая монета
благородного темно-желтого цвета со знакомым, чуть курносым профилем.
пробовал на зуб, кажется, даже обнюхивал. Потом быстро бросил в ящик и,
что-то недовольно бормоча, вывалил на прилавок целую груду мятых и
засаленных лир.
басурманская, никак по-русски не научишься! - добродушно выругался
Басманов и так, комом сунул деньги в карман. Обманул - на обманул, все
равно много, он столько и в руках никогда не держал.
соображавшего, которому многие беженцы загоняли свои вещи, капитан сначала
за пятнадцать лир (а за мои десять дал, скотина) купил неплохие наручные
часы, а потом поманил торговца пальцем. Когда тот перегнулся через
прилавок, Басманов сказал тихо, но значительно:
и турецкие слова, но капитан, не слушая, показал ему из кулака золотой.
Старьевщик мгновенно успокоился и показал в ответ два пальца.
этого добра... Червонец, или я пошел...
затертый полицейский "Смит-Вессон".
наганами, но через полчаса азартного торга Басманов вышел из лавки с
бельгийским "Браунингом" второй номер в заднем кармане брюк, оставив
взамен червонец и еще десять лир.
беженская, а снова боевой офицер, с деньгами, под хмельком и при оружии.
заплатил греку за неделю вперед - "В карты выиграл, да?" - равнодушно
спросил тот, принимая деньги, - и перенес свой вещмешок с веранды в
крошечную, но с крепкой дверью каморку в мансарде, из полукруглого окна
которой было видно море. Сверток с монетами он спрятал в щель за плинтусом
- мало ли что может случиться в ночных портовых трущобах, и неторопливо,
заложив руки за спину, словно не по грязному переулку, а по Дворцовой
набережной, направился в "Казачий курень", где ежевечерне собирались для
тоскливого "веселья" и обмена информацией такие же, как он, "обломки
великой империи".
кабинете" он, потребовав вместо вечной рыбы глазунью с колбасой, разливал
по стаканам рыжий контрабандный коньяк и начинал осторожный разговор с
двумя полузнакомыми поручиками-дроздовцами, ошалевшими от неожиданной
щедрости Басманова. Теперь уже он выступал в роли графа Монте-Кристо...
береговых батарей, и по десять часов в сутки вытаскивали из погребов,
протирали, смазывали и паковали в ящики одиннадцатидюймовые снаряды.
Платили им по три лиры в день, а сама работа успела смертельно надоесть,
выматывались они страшно и без чарки "дузика" почти не могли спать.
Поэтому намек Басманова на возможную работу "по специальности" юноши
приняли с восторгом.
тщательно выбритый, пахнущий настоящим "Вежеталем", в начищенных у
мальчишки-курда сапогах. Сел за указанный ему столик и спросил оранжаду со
льдом.
раз он был один. Но такой же элегантный и непонятно веселый, как вчера.
редко ошибаюсь. Да и чего бы вам отказываться? Совсем молодой человек, вся
жизнь впереди, когда и ставить последний рубль ребром? Хотя другой на
вашем месте вполне мог загулять суток на трое или просто смыться. От
добра, мол, добра не ищут. Ну ладно, это я так...
закурил собственную "Месаксуди". Снова довольно хмыкнув, Шульгин перешел к
делу.
приняты. Будете у нас, так сказать, начальником отдела кадров. Повторяю
задачу... - Он перечислил вчерашние требования к кандидатам и добавил: -
Только давайте без альтруизма. Я все понимаю, могут быть случаи - хочется
помочь человеку, отчаянное положение, голодные дети... Так лучше вы прямо
скажите, кому-то кое-что можно просто выделить из представительских
сумм... А в целом исходите из того, что с выбранным вами человеком вам же
и придется, скажем, в разведку идти, десять верст с пулеметом на плече
бежать по песку или джунглям, ну и все тому подобное. А вдруг у него
дыхания не хватит, струсит, вас же или товарища раненого бросит, да просто
скандален, неуживчив, к мордобою склонен... Надеюсь, все понятно?
управлять, на мотоцикле ездить, вообще к технике причастные. Если
авиаторов найдете - совсем чудесно. Ну там артиллеристы, пулеметчики,
специалисты по штыковому бою - само собой. Особая статья - кадровые
штабисты, лучше даже - генштабисты с полным курсом Академии... Для таких
требования к здоровью могут быть и помягче.
в дебрях Африки основать задумали? Размах, однако! Что ж, тем интереснее".
Но вслух ничего не сказал, только кивал понимающе.
Золотом, естественно. Знаете, - доверительно понизил голос Шульгин, - я
как-то не слишком верю в бумажки, пусть это даже фунты. Согласны?
и горячечных мечтаний. А вдали, в таком случае, вырисовываются перспективы
совсем уже сказочные. Он вспомнил о матери и сестре, оставшихся в
Петрограде. Последний раз они виделись зимой восемнадцатого, и больше
известий от них Басманов не имел.
надеялся, что родных террор не коснулся. В конце концов о том, что он жив
и ушел к Корнилову, не знал никто, кроме самых близких родственников, а
две безобидные женщины ЦК вряд ли заинтересуют.
пробраться в Питер и как-нибудь их разыскать...
в первом этаже большого и запущенного дома неподалеку от Долма-Бахче. В
приемной сидела барышня-машинистка из беженок, в прошлом бестужевка, не
успевшая дойти до панели, поскольку ее отец сбежал из Одессы вовремя и не
с пустыми руками. В кабинете Басманова стоял большой обшарпанный стол,
несколько стульев и, для солидности, желтое шведское бюро с кучей пустых
коленкоровых папок. Для выдачи авансов он получил под отчет десять тысяч
рублей и право испрашивать сколько потребуется, в зависимости от грядущих
успехов.
отобранным, Басманов выдал по двадцать рублей и пообещал еще по
восемьдесят, если они приведут по пять кандидатов, устраивающих капитана.
Жалованье же, чтобы не разжигать излишнего ажиотажа, обещал в двести
рублей, намекая, впрочем, что это сумма не окончательная. Но и такие
деньги натерпевшимся и изголодавшимся эмигрантам казались совершенно
сказочными.
Шульгин и появившийся позже еще один господин с манерами иностранного
генерала. Так показалось Басманову из-за его холодности, неулыбчивости и
нерусской педантичности, несмотря на безусловно русскую фамилию -
Берестин. Разговаривая с волонтерами, он, как заметил капитан, крайне
въедливо выяснял послужной список, проявляя странную осведомленность,
отдавал предпочтение лицам, имеющим связи и знакомства с начальствующим
составом Вооруженных сил Юга России, а также с бывшими офицерами и
генералами, служащими ныне в Красной армии. Это наводило на мысль о его
причастности к контрразведке, только неизвестно чьей. Мелькнуло даже в
голове - а не большевики ли затеяли какую-то грандиозную провокацию, но
Басманов тут же сам себя одернул - и вид у новых хозяев слишком уж
небольшевистский, деньгами они сорят неумеренно, да и что за прок
большевикам от десятка-другого беглых офицеров?
хаживал...
на автомобиле с одним из "хозяев", и Басманов их больше не видел. Те же,
кому отказывали, получали "за беспокойство" по сто рублей, под честное
офицерское слово хранить в тайне место и содержание разговоров.