В нем Инко Тихий, Кара Яр и Гиго Гант когда-то нашли не только письмена,
рисунки, но и сами аппараты, без которых остов "Поиска", сохраненного
фаэтами, был бы мертв.
Но ни Гиго Гант, ни Кара Яр, ни Инко Тихий не знали тогда, что в тайнике
есть еще один тайник. О нем знала только Первая Мать, но она молчала.
И вот теперь в глубинной тишине при свете холодных факелов две Матери и их
уродливый спутник остановились не перед дальней стеной тайника, как можно
было бы ожидать, а перед стеной, в которой была уже открыта дверь, но
только изнутри хранилища.
- Мне не открыть. - Мона Тихая бессильно опустилась на камень. - Мои глаза
не смогут лгать... Во мне нет желания двигать стены.
- Тогда пусть Матери позволят мне, - вмешался молодой марианин и,
прихрамывая, подошел к стене, - Но я не вижу здесь спирали. Куда смотреть?
Чему приказывать открыться?
- Собери всю силу воли, - певуче сказала Лада Луа, - представь себе все то,
что сейчас увидишь, когда падет стена.
- Устройство для распада вещества? Но на что оно похоже, хотел бы я знать!
На остродышащую ящерицу или на мой несчастный горб?
- Сейчас увидишь. В предании сказано, что все зависит от силы желания
дерзающих и от чистоты их замысла.
- Тогда стена не устоит!
Обе Матери сели на камень поодаль. Лада Луа тихо сказала:
- Без нашей помощи, пожалуй, он скорее откроет.
Мона Тихая усмехнулась:
- Вспоминаешь, как я мешала сыну?
- Нет, почему же? Ты сама привела нас сюда, решилась.
Марианин стоял перед стеной и пристально смотрел перед собой, вкладывая во
взгляд всю силу своего желания.
И опять, как несколько циклов назад, сработали древние механизмы,
настроенные на излучение мозга. Не понадобилось даже помогать противовесам.
Стена сама собой упала внутрь. Марианин, чуть волоча ногу, бросился вперед.
- Здесь пусто! - закричал он. - Ничего нет! Обе Матери переглянулись.
Разгневанный юноша стоял перед ними:
- Ты обещала, Мона Тихая, что мы возьмем отсюда готовое устройство, чтоб
сразу же лететь на Луа! Кто взял его?
Мона Тихая развела руками.
- Я обвиняю! - вне себя от гнева бросил ей в лицо юноша.
Никогда еще не было на Маре такой смуты. Кир Яркий в своей работе на
"подвиг зрелости" доказал, что планета Луа и Зема столкнутся раньше, чем
определили Инко Тихий и Нот Кри и как считал старейший звездовед Вокар
Несущий. Старец был задет за живое и наотрез отказался признать совершенным
подвиг зрелости своего ученика. Пылкий, невоздержанный, в отличие от
спокойной и холодной старшей сестры Кары Яр, тот готов был - впрочем, как и
она, - во имя истины смести все на своем пути.
Природа сурово обошлась с ним. Он был горбат и хром от рождения. Сознание
ущербности развило в нем честолюбие, чрезмерное даже среди мариан. Он
гордился Карой Яр. Она была для него воплощением красоты и примером
поведения. Он мечтал, подобно ей, посвятить себя спасению людей на Земе.
И, несмотря на физические недостатки, готовился к полету на Луа.
Его необыкновенные способности поразили Вокара Несущего. Сочувствуя гордому
юноше, он поначалу отнесся к нему с особым вниманием и даже прощал
коробящую всех резкость его суждений обо всем на свете. Но когда тот стал
опровергать его собственные выводы, оскорбленный старец пришел поделиться
обидой с своим давним другом Моной Тихой.
Он застал ее в знакомой каменной келье, на стене которой переливалась
красками картина трагического взрыва метеорита в пустыне, а перед входом
чудесно росло в пещере настоящее дерево.
Мона Тихая была занята завершением каменного изваяния сказочного фаэта,
начатого ею еще в Городе Жизни. Вокар Несущий застыл пораженный. Скульптура
олицетворяла ожившее предание.
Продолжая работу, неуловимыми движениями делая каменное лицо чутким и
выразительным, Мона Тихая выслушала старого звездоведа.
Отложив резцы, она пристально посмотрела на него, потом перевела взгляд на
скульптуру, словно стараясь прочесть ответ на думы гостя в глубоких
морщинах умного, застывшего в скорбной печали лица.
- Не горевало бы сердце мое, - сказала она, - ежели бы прав оказался не ты,
Вокар Несущий, оплот Знания на Маре, а юный Кир Яркий. Не обижайся и узнай,
что передано Совету Матерей по электромагнитной связи с Земы.
И Вокар Несущий выслушал печальную историю изгнания из Толлы бога
Кетсалькоатля и злодеяний в Городе Солнца.
- Ответствуй мне, можно ли признать разумными людей, столь кровожадных и
коварных? Там, возможно, все женщины жестоки и ревнивы. Кровавые
преступления - обыденность. Могли бы стать такими извергами потомки
просвещенных фаэтов? Могли ли так одичать? Не земные ли это чудища,
обретшие зачатки разума, чтобы стать свирепее и страшнее всех зверей
планеты?
Вокар Несущий не мог отделаться от ощущения, что в их беседе принимает
участие и этот третий, с высоким лбом, нависшими бровями и вьющейся
каменной бородой. Ему хотелось угадать, что сказал бы он, побывавший на
Земе? Но изваяние молчало.
- Ты права. Первая Мать, - после раздумья произнес Вокар Несущий. -
Вмешательство в судьбу планет не было бы оправдано Великим Старцем. Думаю,
что он, заботясь о марианах, ради которых наложил свои Запреты на опасные
области Знания, предложил бы сейчас Миссии Разума вернуться с Земы на Мар
прежде, чем планеты столкнутся.
Мона Тихая проницательно посмотрела на звездоведа:
- Так вещал бы древний Старец? Но ты, хранитель Знания, заложенного им, ты
сам-то ведь считаешь, что предстоящее противостояние не так опасно и твой
новый ученик не прав?
- Сближение планет рождает взрыв стихий. Не счесть всех бедствий на Земе.
Марианам надобно вернуться.
- Тогда истинно жаль, что ты, первый звездовед Мара, не согласен с юным
Киром Ярким, - сказала Мона Тихая, углубляя резцом складки между бровями на
изваянии Великого Старца.
- Почему? - изумился Вокар Несущий.
- Увы, тебе дано познать лишь звезды, а не сердца мариан.
- Сердца и звезды?
- Пойми, разгул стихий лишь привлечет к себе тех, кто ищет подвига. Будь
твое мнение о скором столкновении планет таким же, как у дерзкого юнца, оно
могло бы убедить Инко Тихого скорей вернуться к нам на Мар. А его ведь ждет
мать.
Вокар Несущий задумался, искоса глядя на скульптуру и ваятельницу, нервно
перекладывающую резцы.
- Математический расчет порой зависит от того, как пользоваться
вычислительными устройствами, - неуверенно начал он. - Первая Мать
подсказала новый подход, - уже решительнее продолжал он. - Я проверю выводы
своего юного ученика, и пусть он будет прав, дабы я мог присоединить свой
Корнев Павел
Посняков Андрей
Русанов Владислав
Гуль Роман Борисович
Суворов Виктор
Флинт Эрик