даже первый человек в государстве может быть счастлив из-за женщины. А
Идари подошла к старику, стала на колени и сказала:
что?" - положил руку на голову девушки и погладил ее.
сошлись на том, что вы умеете видеть за вещами и впереди вещей. Потому что
если бы я знала, что Янни выходит замуж за Киссура, я, конечно, не
осмелилась бы вновь попасться ему на глаза. И подумать только, что я еще
кормила вас пирожками, а вы уже все знали! Что с вами, дедушка?
как-то посерели. Он поднял голову и стал смотреть, как в лучах утреннего
солнца к нему спешит, шагая по-утиному, новый префект столицы Чареника.
не говори того, что ты сказал мне.
Вот он подъехал с дружинниками к воротам, и увидел, что на них висит
простыня, а на простыне - кровь.
ранен. Ничего, однако, не нашел. Тогда он спросил своего вассала, Алдона:
верещал, что мне пришлось на прощание зарубить его мечом? Как ты думаешь,
он не мог мне обрызгать свадебный кафтан?
такой сердитый, что мы не успели тебе это сказать.
висит на этой простыне, и не очень-то это хорошее предзнаменование.
знал, куда он делся, и сам Арфарра не знал, хотя искал весьма пристрастно
и до многого доискался.
маленький варвар из народа аколь, человек дьявольской ловкости и преданный
господину министру, - этот человек, по показаниям домашних Нана, вошел в
кабинет министра через полчаса после того, как министр скрылся в нем с
бунтовщиками. А когда Арфарра показал Киссуру его портрет, Киссур признал
в маленьком варваре человека, который сошел во двор и отдал ему документы.
министра, и выяснил, что это был чиновник седьмого ранга Тий, один из
бывших секретарей Нана, тот самый, который очень помог в эти дни Арфарре.
Арфарра арестовал секретаря, и тот показал, что встретил Нана с маленьким
начальником стражи в пустынной юго-восточной галерее. Нан сказал "Принеси
мне ребенка и три пропуска с подписью Арфарры". Тий и начальник стражи
пошли вместе. По дороге начальник стражи рассказал Тию, что он видел
Киссура в Зале Пятидесяти Полей и сказал об этом Нану, и что Нан велел ему
устроить в зале засаду. А потом, три часа назад, Нан прислал спешную
записку убрать людей и явиться как можно скорее к Нану. Тот явился во
дворец и прошел в кабинет. Там лежал сын Шиманы, убитый, и еще двое
сектантов, а Нан сидел весь белый, и повторял, "Мой сын не останется в
этом дворце, не оставлю сына Арфарре".
часто ездил с ним на охоту. Он нашел министра, который будет ездить на
охоту столько, сколько хочется государю".
инспектор по творогам и сырам встретил в пяти верстах от города трех
оборванцев с ребенком, - оборванцы утекал прочь от горящей столицы, лица
двоих показались инспектору странно знакомыми. Нашли чиновника, вполне
верного Нану, который дал ему свою лодку в Гусьих Ключах, - а через семь
дней в Голубых Горах - уму непостижимо, как его туда занесло, - один из
парчовых курток видел трех горшечников с мешком и ребенком, по описанию
похожих на беглецов, послал записку в управу и побежал за горшечниками.
Через неделю отыскали в лесу то, что осталось от парчовой куртки, - а
осталось мало, потому что в лесу было много зверья.
стало быть, Нан отдал ребенка одному из незаметных, но верных своих
друзей, такому, что скорее умрет, чем предаст, какому-нибудь многодетному
чиновнику в глухой сельской управе...
утекал в Харайн, - в Харайн, где хозяйничали ставленник Нана Ханалай и его
правая рука Шаваш, в Харайн, где стояло единственное боеспособное войско
империи.
о случившемся. Он кивнул головой, допил утренний чай, написал несколько
записок и отправился в управу. Чиновники у входа шарахнулись от него.
Шаваш, не повышая голоса, велел принести несколько дел и занялся, как ни в
чем не бывало, бумагами.
самой столицы. Парчовые куртки прошли в кабинет Шаваша. Инспектор отложил
бумаги и ледяным тоном осведомился, что им угодно. Парчовые куртки
предъявили полномочия: арестовать и препроводить в столицу. Шаваш дописал
составляемую им бумагу, проглядел ее, исправил ошибку, приложил печать и
разорвал. Потом откинулся в кресло и так сидел все время, пока шел обыск.
ударил его по щеке. Никто так и не заметил, когда именно он, поправив
волосы, сунул руку с черепаховой заколкой в рот, - а когда стражник
бросился к нему, бранясь, было уже поздно - Шаваш, мертвый, сползал с
кресла, и глаза его стекленели.
конфискованным, и поехали из города. В управе многие плакали; двери в
кабинет были распахнуты настежь, от сырого сквозняка качались травы и
деревья, вытканные на гобеленах, а под деревьями зябли красавицы. Сейфы
стояли со вспоротыми животами, изнасилованные и пустые, и из ящика стола
на пол выкатились разноцветные шарики-леденцы - Шаваш, бывший деревенский
мальчишка, обожал лакомиться над бумагами. Было видно, что парчовые куртки
многое просто беззастенчиво украли.
разгромленный кабинет и флигель в саду и ускакали к наместнику Ханалаю.
Наместник выслушал их и грохнул кулаком по столу так, что кусочки яшмы
брызнули из инкрустаций. Ярыжки ушли, и он вскричал:
мальчишку с самого утра, чтобы предоставить доказательства своей верности;
а мне не только не прислали приказа, но и не известили об аресте!
и стал среди народа, который смотрел, как грузят на тележку покойника.
Он сильно изменился после своего бегства: Шаваш преподал ему урок
смирения. Он, пожалуй, никак не мечтал спасти мир проповедью, как
крестьянин не мечтает спасти мир прополкой риса. Но он понимал, что мир
погибнет, если на полях перестанет расти рис, и что мир погибнет, если по
дорогам перестанут ходить забавные проповедники. Он теперь запоминал все
свои удачные фразы, и не стыдился повторять в разных местах одно и то же.
"Господь - говорил он, - сделал так, что от козы рождается вторая коза, а
от второй козы - третья. Господь не стесняется повторений, - разве стыдно
подражать Господу?" Да - имя Бога теперь встречалось в его устах чаще, чем
имя человека.
нее дынные корки. Кто-то схватил Бьернссона за руку:
схватить!
последовал за испуганным сероглазым горшечником. Сумасшедший чиновник
покончил с собой: и Бьернссон знал, что Шаваш никогда бы не убил себя,
если бы не был уверен, что это глупое, и, вероятно, временное смешение
Нана в столице - месть оборотней-чужеземцев.
куртки свернули с дороги, нашли в лесу старую часовню, распрягли лошадей,
положили мертвого чиновника на траву и стали копать у стены часовни.
документами. Шавашу помогли переодеться в рваную каразейную куртку,
стеганые штаны и конопляные башмаки с завязочками. Парчовые куртки тоже
переоделись. Шаваш остриг свои роскошные волосы, расставил на коряге
зеркальце и несколько баночек со страшными, употребляемыми ворами и
соглядатаями зельями, которые, способны в несколько минут изменить лицо
человека, цвет глаз и волос, и занялся с этими баночками. Шаваш был
человеком предусмотрительным, и всегда считал, что самоубийство при аресте
- это, конечно, умная вещь, но есть вещи и умнее. Двое стражников были его
тайными людьми, к которым он еще утром отправил записку с давно
условленным знаком. Шаваш знал, что из-за общей неразберихи и
повсеместного томленья при виде парчовых курток, пройдет еще месяца три,
прежде чем его хватятся.
Корнев Павел
Ильин Андрей
Круз Андрей
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Сертаков Виталий