Чтение 64–й страницы книги ~Звездная тень~

Каждый приходит в Тень по-своему.

Я подошел к неподвижному синекожему существу. Стал разжимать ладонь,
выковыривая из скрюченных пальцев сгусток холодного огня.

Тело дернулось. В огромных глазах вновь блеснул разум.

-- Живой! -- крикнула Маша.-- Добей его, Петр!

Синекожий не сопротивлялся. Лежал, тихо поскуливая. Наверное, так звучит
их плач. Лишь тонкие пальцы хрустели, все крепче сжимаясь на Зерне.

-- Да что у вас за беда, зачем вам-то! -- закричал я.

Существо стонало, вжимаясь в скалу. Свет Зерна был почти не виден,
скрытый ладонью.

-- Добей! -- повторила Маша.

-- Ты сможешь? -- огрызнулся я. Она промолчала.

-- Надо...-- вдруг прошептало существо.-- Надо. Очень. Очень. Надо.
Очень...

Рваная речь существа была не огрехом перевода, мы сейчас понимали друг
друга безошибочно. Сам строй мысли... сама их природа... они слишком далеки
от нас...

-- Плохо... Очень. Очень. Плохо. Плохо. Смерть. Наступает. Смерть.
Наступает...

То ли я не могу понять их эмоции, то ли они не передаются этим
пластинчатым ртом, и только слова остались на долю чужака, бессмысленные и
жалкие, никогда ему меня не переспорить, как я не переспорил Кэлоса, и
Кэлос ушел навсегда, киборг перестал играть в человека, а мир синекожих
прекратит жить... да, я верю, у них и впрямь беда, может быть, похлеще
нашей, только что мне за дело до их беды, я же должен спасти свою Землю...

А те, кто придет потом, вольны благословлять меня или проклинать,
замаливать грехи или насмешливо улыбаться вслед исчезнувшей расе...
Интересно, от чего зависит, будут они каяться или улыбаться? Как бы
посмотреть _туда_, вперед, в мир, что будет солнечным и ясным, как увидеть
выражение их лиц?

Как решить?

-- Дай,-- сказал я.-- Дай. Надо. Надо. Надо.

Ладонь разжалась. Я взял крошечный шарик. Нет, он оказался не холодным,
теплым... чуть теплым.

И все же -- не холодным.

Комок мягкого огня. Зародыш Врат.

Маша вздохнула у меня за спиной. Протянула руку -- и отдернула.
Прошептала:

-- Да будь они все прокляты... Петр, давай, уходим...

Я не шевелился. Маша отошла к Кэлосу, нагнулась, поднимая тело. Краем
глаза я видел, как она тащила его к флаеру.

Как ты сказал, Кэлос? Каждый приходит в Тень по-своему? Кто мольбой, кто
трудом, кто грабежом? Не надо волноваться?

Я посмотрел -- туда, куда не заглянуть, в далекое далеко. Потомки
улыбались.

-- Будь оно все проклято,-- согласился я с Машей.

Протянул Зерно синекожему.

Фасеточные глаза замерцали, поплыли, отражая свет Зерна.

-- Даешь? Возвращаешь?

-- Возвращаю. Даю,-- признал я.

И бросил Зерно в подставленную ладонь, в жадно сжавшиеся пальцы, мигом
укрывшие то, что было нужно нам обоим.

Вот только свет не пропал. В моей ладони, будто приклеившись к коже,
мерцала еще одна огненная горошина.

Синекожий проворно разжал ладонь, будто убеждаясь, что не стал жертвой
ловкости рук.

-- Одно? И другое? Два? Зерна?

-- Два,-- согласился я.

Мигом вернулся страх. Передо мной был не скулящий, поверженный,
недобитый враг, а соперник. Теперь и я чувствовал в руке тепло. Уже не
чужое -- свое.

И знал, что не хочу его отдавать. Никому.

На корточках, не вставая, я пятился от синекожего. Тот приподнялся,
свободной рукой достал что-то из портупеи. Дьявол!

Но он не стрелял.

Я дополз до флаера. Приподнялся, цепляясь за обрез кабины. Мы
замерли -- словно два испуганных зверя, урвавшие по своему клочку добычи,
но безумно боящиеся, что сопернику захочется иметь все. Какие, к черту,
разумные представители великих цивилизаций! Два шакала, дерущихся за
объедки антилопы, пока лев спит...

Если местные боги не спали, то они, наверное, устали хохотать, глядя на
нас.

Одним рывком я заскочил в кабину, нырнул в спасительную мягкость тьмы.
Увидел сквозь прозрачный корпус, как синекожий сиганул вверх по тропинке,
под прикрытие скалы.

-- Ты отдал ему Зерно? -- закричала Маша. Я разжал ладонь, и она
замолчала. Сказала, уже не так уверенно: -- Но я видела...

-- Мы получили свое, Маша. Свое.

Она посмотрела на Кэлоса -- на мертвое тело, застывшее между нами.

-- Значит, он... зря?

-- Ничего не бывает зря.

Нет, конечно, мы все равно добыли бы Зерно, даже не будь с нами Кэлоса.
Я был в этом уверен.

Вот только добыли бы его по-другому. Именно так, как собирались, отняв у
других, не меньше нашего нуждающихся в Тени.

-- Черт...-- Маша вдруг засмеялась, откинулась на невидимой
опоре.-- Все в голове не укладывается... здесь ведь не умирают насовсем...

Она все смеялась, не отводя взгляда от мертвого тела.

-- Надеюсь, он уже дома. Умывается после ратных подвигов...

Я не обрывал ее, Маше сейчас надо было сбросить напряжение. Пусть так.
Мертвым не обидно. Если Кэлос и впрямь ожил человеком -- ему не на что
обижаться. Если его разум вознесся на следующий виток... то что ему этот
захлебывающийся, готовый сорваться слезами женский смех...

-- Я тоже надеюсь, что он дома,-- деревянным голосом сказал я.-- Ладно.
Хватит, Маша.

Она послушно замолчала:

-- Да. Извини. Нехорошо. Летим обратно, Петр. Нам надо поторопиться.

-- Ты умеешь управлять такой машиной?

-- Немножко. Мне объясняли.

-- Тогда вези спокойно, без суеты. Нам ведь не надо убегать.

Маша наморщила лоб.

Я поднял ладонь, приоткрыл на миг. Алая звезда разбросала свой холодный
свет.

-- Мы не украли его. Мы получили свое, и никто не рискнет отнимать
Зерно. В конце концов... такие идиоты, как мы с Кэлосом -- это явление
редкое, даже по вселенским масштабам...

-- Дай посмотреть...

Я отдернул руку. Маша непонимающе смотрела на меня.

-- Нет. Не надо. Лучше тебе не чувствовать этого.

-- Чего?

-- Жадности,-- я улыбнулся.-- Самой обычной жадности. Оно... оно дает
почувствовать, насколько важно. Когда берешь Зерно в руки -- перестаешь
сомневаться, добро в нем или зло. Хочется укрыть... спрятать... зарыть в
землю. В свою Землю. Чтобы пустило корни.

У Маши дрогнули плечи -- словно пробежал по ее телу холодок, в
бессильной попытке вырваться наружу.

-- Я, пожалуй, и вправду... поведу флаер...-- изменившимся голосом
сказала она.

Рассвело.

Ночь вместила в себя все, что только можно вообразить. Вылазку за
Даниловым, драку за Зерно, смерть Кэлоса.

Теперь ее время кончилось. Пора возвращаться. По-настоящему.

Домой.

Их было трое внизу, трое людей и рептилоид, и на миг меня ожгло безумной
надеждой -- Кэлос ожил человеком и вернулся...

Это был Крей.

Я выбрался из флаера. Маша шла на шаг сзади, с автоматом наперевес.
Охрана... я вдруг почувствовал себя старым, очень старым, старше деда,
старше Кэлоса и Крея, старше Земли Изначальной.

-- Забрали,-- сказал Крей.-- Все-таки забрали.

Приятно сознавать, что и они ошибаются.

Разжав ладонь, я протянул ему Зерно. Он не коснется его, я знаю...

Крей молчал, вглядываясь в огненный шарик. Зерно меняло цвет, становясь
то оранжево-желтым, то алым, то багрово-дымным.

-- Значит, так? -- спросил Крей.

-- Так,-- согласился я.

Он посмотрел на деда:

-- Как я понимаю, Андрей, ты возвращаешься на свою планету?

-- Да,-- мрачно ответил дед. Ох и достанется мне за то, что ему
пришлось общаться с Креем в условиях нехватки информации.

-- Тогда у нас будет время докончить спор.

Теперь настала очередь Маши. На нее Крей глянул с большей теплотой:

-- Уходишь?