башня, закованная в железо. Воины пятились сильнее, один споткнулся и
упал, остальные же, словно это послужило сигналом, повернулись с криком
ринулись обратно. Некоторые даже отшвырнули топоры, чтобы легче бежать, а
один успел сорвать тяжелые доспехи, стряхнул шлем, благодаря чему обогнал
всех.
руки вместо лопат хоть топоры, хоть мечи.
ответ.
меча, сколько его, Томаса Мальтона, отважного и грозного, героя
сарацинских походов, но калика покачал головой:
груди. Железо с услужливой готовностью охлаждало пальцы хозяина. Томасу
почудилось, что доспех слегка вибрирует от жажды служить, закрывать собой
от вражеских стрел и мечей.
имя услышал впервые, удивился:
Или мери, я их и раньше путал.
княжество. Понял?
бы укреплять.
бритты... А здесь исчезли меря, весь, хоты, липяне.... Чудь так вовсе,
чтобы не покориться чужеземному пришельцу, выкопали глубокие ямы, а потом
подрубили столбы, на которых держались пласты земли. Похоронили себя
заживо, призвав своих богов отомстить пришельцу.
правнуки тоже... но дело было сделано. А от напрасной жертвы чудинов
остались только слова "чудо" да "начудили".
дня не спасли увертки. Их явно искали, мелкие отряды бродили как будто
бесцельно, но прочесывали каждую пядь земли, заглядывали в каждую мышиную
норку, будто могли там схорониться, да еще вдвоем.
топорами, справа за гребнем слышатся голоса, слева конский или чей-то еще
топот, лишь спереди не больше дюжины...
добежали, подняли крик, не могут драться и помирать с молчаливой
гордостью, сказано -- чернь, на крик сбежались еще, быдло неумытое, не
хотят один на один, лезут скопом, им лишь бы одолеть, а что с потерей
чести -- наплевать, куда мир катится, вот так и убить могут...
воинов, что и драться не умеют -- простолюдины с топорами! -- но глядишь и
либо задавят числом, либо кто-то ухитрится сдуру или невзначай просунуть
лезвие в щель доспехов. Калика тоже сражался без ярости, но он вроде бы
никогда не злился, что ужасало Томаса. Нельзя же так просто убивать, не
коровы на бойне, это ж люди, их можно только с криком, яро, остервенясь,
вгоняя себя в бешенство, чуть ли не пеной брызгая во все стороны света, за
то, что язычники, что не в ту сторону крестятся, не ту одежду носят, не
так смотрят, и вообще -- за то, что виноваты...
размахивали не так уж и неумело, но все же какой дурак посылает простых
против героев?
последние деревья, а дальше степь, Томас вскрикнул мощно:
двух, остальные заколебались, а тут еще калика разбил одному голову как
переспелую тыкву, и воины наконец попятились. Томас уже привычно сделал
зверское лицо, потопал ногами, хотел плюнуть вслед убегающим, но вовремя
вспомнил, что еще не поднял забрала. -- И все же не понимаю...
В зеленых глазах появилось сомнение:
бывает ад... но я не понимаю, почему нашему противнику не выступить против
нас открыто? Самому? Ведь мы в его владениях?
Олег досадливо отмахнулся:
что Сатане трудно нас сокрушить. Какая-то непонятная игра. То ли
прощупывают наши силы... зачем?.. то ли кто-то из подручных Сатаны
торопится прибить нас раньше, чем об этом узнает сам хозяин вашего ада.
железу, старательно выравнивая вмятины.
помню, как-то в крепости для своих рыцарей...
же мальчик для битья. И когда явится сам...
Багровое лицо распухло, со лба срывались крупные мутные капли. Сухие
камешки щелкали под железными сапогами, рассыпались, брызгали короткие
тусклые искры. Каменная плита, по которой шли, была такой же мертвой и
враждебной как стена, которую едва не задевали плечами.
Какой я дурак, что проклинал в Британии. А сейчас расцеловал бы даже
колючий терновник! Несмотря на то, что он, проклятый, ободрал Господу
нашему лоб как мартовский кот когтями.
отвращением видел красную лаву. Оттуда несло жаром как из жерла кузнечного
горна, земля плавилась, ему чудилось, что под ногами колышется, словно
идет по пленке на горячем молоке, вот-вот прорвется...
лава бурлила, оттуда несло таким сухим зноем, что у Томаса доспехи
накалились еще издали. Он сказал зло:
смоле варить?
что приготовили для тебя. Наверняка что-то особенное.
ада еще не было. Как и рая. Вообще потустороннего мира не было! Кто умирал
-- переселялся в зверя, птицу, рыбу, дерево... Опять умирал, опять
переселялся. Снова попадал в тело человека... Шел круговорот душ, никто
земли не покидал.
поспешно поднял забрало, подставил снежинкам разгоряченное лицо. Не мираж,
кожу покалывало приятной прохладой. Они тут же таяли, испарялись, но...
снег в аду?
Земле. Или женщина сказала правду.