прижатая к ним, темнела толстая железная стрела-дротик, к которой и была
привязана туго натянутая веревка!
сказал, не предупредил: всю дорогу воображал, как наконечник выдергивается
из стены, и он, Томас Мальтон из Гисленда падает, как жаба, растопырив
руки и ноги, прямо посреди улицы... Сдуру вообразил, что стрела должна
просто воткнуться, и не мог себе представить с какой жуткой силой надо
воткнуть, чтобы выдержала вес тяжелого человека в полном рыцарском
доспехе!
калики, он бежал прямо по туго натянутой веревке, словно по бревну, лишь
двигался из стороны в сторону раскинутыми руками, где держал тяжелый топор
и туго набитый мешок.
пропал в чехле, мешок оказался за плечами. Томас хотел расстегнуть пояс,
прикрепляющий к веревке, но боялся отнять руки от решетки, отгонял саму
мысль, что он, мастер турнирных боев, висит на стене как мартовский кот на
уровне пятого этажа над вымощенной камнем улицей.
темноте. С той стороны улицы раздался вопль, затем последовал тяжелый удар
внизу о камни, будто на каменные плиты уронили мешок с мокрой глиной.
дочь прокуратора, а то здесь его бабушка... Проще залезть в окно ниже.
чем ты сейчас мечтаешь!
ржавчину. Следом послышался раздраженный шепот:
было жарко как в адовой печи, руки и ноги тряслись, онемевшие пальцы
разжимались. Из темноты снизу неожиданно вынырнула крючковатая лапа,
ухватила Томаса за ногу. Томас едва не сорвался, запаниковав, кое-как
сполз, поддерживаемый снизу. Калика был уже на подоконнике, он перехватил
рыцаря за пояс, протащил скрежеща железом по железу, сквозь разрушенную
решетку: остались нетронутыми лишь верхний и нижний продольные
горизонтальные прутья, а вертикальные либо исчезли, либо чудовищно выгнуты
в стороны.
внизу слышались глухие удары в медный котел, да нехотя тявкал старый и
ленивый, судя по голосу, пес.-- Наемники сейчас бегут вверх по лестницам,
-- предположил Томас.
руки. В животе было холодно и тяжело, словно он проглотил глыбу льда или
замороженного сома. Олег уже пробежался по комнате, неслышный как огромный
кот, пощупал двери, приоткрыл, выглянул. Из коридора упала полоска
багрового света, потянуло дымком от смолистого факела.
перерезал веревку! Конец как раз достанет до земли. Что увидят, когда
ворвутся в комнату? Что мы спустились по веревке вниз. А раз там ни крика,
ни шума -- то оставшиеся на страже либо упустили нас, либо мы их
подкупили. Пока разберутся, набьют виновным морды, мы можем перевести дух
и убраться отсюда.
настоящий герой, всю Британию надо перетрясти, чтобы отыскать такого
второго, но чтобы за двести миль нашлись такие герои еще -- не поверю. Но
ты прав, надо убираться.
приоткрыл дверь шире, выглянул, выдвинулся. Мешок за его плечами делал его
похожим на гигантскую черепаху, а рукоять меча и лук, торчащие на уровне
ушей, превращали вовсе в страшное порождение ночи.
взял основную часть их общего груза.
панно, горели масляные светильники в медных чашах, пол выложен хитроумными
узорами из дорогого мрамора, а по обе стороны коридора массивные двери из
ценных пород дерева, украшенные резьбой, затейливыми медными ручками,
блестящими гвоздями с широкими узорными шляпками. За одной дверью
слышались веселые женские голоса, смех. Олег остановился, прислушался --
тоже мне отшельник! и Томас едва не умер от беспокойства, оглядываясь на
длинный пустынный коридор, где несмотря на позднюю ночь вот-вот мог
появиться либо страж, либо слуга, либо запоздалый гость хозяина.
каликой, стараясь ступать бесшумно, но его железные ступни с жутким
грохотом сотрясали громаду каменного дома, светильники в страхе мигали, а
роскошные портреты знатных предков на стенах подпрыгивали, с них сыпалась
краска.
за каликой этажом ниже. Ненадолго затаились в какой-то задрапированной
нише, пропуская темные фигуры. В нише жарко, душно, мелкая пыль забилась в
ноздри, Томас пытался зажать себе нос, но железная перчатка с размаха
звякнула в гробовой тишине по опущенному забралу. Томас застыл, боясь
шевелиться, слыша, как шаги остановились поблизости. В носу зудело
невыносимо, и он чихнул во всю мочь, уже не сдерживаясь и не воспринимая
ничего на свете, кроме невыносимого зуда.
блеснувший меч и услышал сдавленное дыхание калики. А по ту сторону шаги
приблизились вплотную, потрясенный голос сказал тихо:
принадлежавший мужчине постарше.-- Я же тебе говорил!.. А ты с этими
современными идеями... Существует потусторонний мир, духи бродят по нашему
старому дому. Только бродят ночами.
причала. Еще железо звенело, слышал? Он закончил жизнь в цепях, ему
отрубили голову за присвоение пошлины. Или его отец, тот тоже закончил так
же...
калики быстро откинули железный панцирь, больно сдавили переносицу. К
удивлению Томаса невыносимый зуд оборвался, как вопль под ударом меча. А
по ту сторону портьеры задумчивый голос произнес:
бродят ночами по этому пустынному дому, как вот мы с тобой, и одно
спрашивает другое: как ты полагаешь, стоит ли верить в эти басни о живых?
буквально выгрызал глаза, немилосердно щекотал шею, стекал горячими
ядовитыми струями по спине. Ноги купаются в горячем -- наверняка вокруг
него уже разливается странная лужа, а два философствующих дурака, которым
не спится, сейчас начнут долго и нудно выяснять ее происхождение, исходя
из существования потустороннего мира и особенности жизни привидений.
нашего хозяина, -- произнес голос задумчиво.-- Того, как я теперь помню
точно, повесили. Исходя из его высокого происхождения, повесили на
шелковой веревке!.. А это, думаю... нет, мне думается однозначно...
невыносимо трудно, особенно если задыхаешься от пыли и захлебываешься
потом. Рядом вздохнул калика, Томас ощутил легкий толчок в плечо. Он
набрал воздуха в грудь, услышал:
физиономии, рявкнул свирепо:
думалось, не был бы таким ослом!
такого осла?.. Я ж предупреждал: поменьше излишеств...
сторону коридора и там сполз по стене на пол. Калика небрежно взмахнул
ладонью, второй философ ахнул и растянулся, как лягушка посреди коридора.
Томас хватал ртом воздух и лапал на крутых поворотах стены, оставляя
железными пальцами длинные царапины. Олег несся, как огромный медведь,
прыгал через ступени, с разбега влипал в стены, бесшумно разворачивался и
мчался дальше. Томасу казалось, что уже добрались до подземелья, когда
Олег внезапно остановился, сказал тихо:
стыд. Он дышал тяжело, пугливо оглядывался по сторонам: в любой момент
кто-то мог увидеть их в таком заметном месте -- посредине лестницы!
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Беляев Александр
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс