догадываться, угадывать.
- и вдруг читаю звездные карты! Брякнуть такое среди моих коллег, засмеют.
Извините, но все эти астрологии, гадания на кофейной гуще и внутренностях
барана...
барана?
можно проверить.
пощупать. Наверное, он все-таки хохол.
женщины, а пьяни на улицах много, ночевать отказался: муравьи не кормлены.
вытиралось мохнатым полотенцем. Мягкая протоплазма, жидкая плоть на
непрочном скелете, но на этой планете это считается "крепко сбитым". За
тонкой пленкой кожи, что предохраняет... как же, предохраняет!.. от
микробов и плесени, слабая плоть, что изнашивается с каждой микросекундой,
сложные внутренние органы, что мешают друг другу. Ни во что не могу
вмешаться, все идет само по себе, я катастрофически старею, приближаюсь к
этому самому... к небытию.
любом случае, что я теряю? Я хочу сказать тебе, что твой великолепный план
создания человечества... начинает рушиться. Да-да, хотя сейчас это еще
незаметно. Совсем недавно людям достаточно было, что их не убьют, что не
умрут от болезней в молодости... или в зрелости. А смерть от старости
воспринималась как неизбежное, как должное! К тому же везде поддерживалась
вера в загробную жизнь. Хоть религией, хоть сектами, хоть суевериями или
псевдонаучными рассуждениями о жизни после смерти.
цена. Сам же человек, живя в сравнительном благополучии, уже думает не о
том, как дожить до старости, а как жить и жить, не покидая этого мира. Если
он узнает... если в самом деле узнает!!! - что после его смерти все
исчезнет, если он это п р о ч у в с т в у е т, то устоит ли общество в том
виде, в каком ты его создал? Нет, наверняка рухнет. Посему ты должен
подумать о новой ступеньке нашей организации. Мы должны стать бессмертными!
Если же это почему-то очень сложно, то долгоживущими. Несколько тысячелетий
или хотя бы столетий. Отдельные же особи должны жить оч-ч-ч-чень долго.
Чтобы у других была надежда! Человек такое существо, что каждый уверен, что
именно он будет долгожителем.
побледнело. Мокрые волосы торчком, в глазах страх и боль. За спиной белые
кафельные стены, белая, как в больнице, дверь. А я стою в пустой ванной
перед этим стеклом с зеркальной поверхностью и разговариваю со своим
отражением.
Надо завязывать.
чашек крепкого кофе вслед за рюмкой коньяка. Левая половинка груди
вздрагивала, сердечная мышца захватывала кровь большими кружками и
выбрасывала с такой силой, что вены вздувались.
сколько я ни пытался представить звездное небо, получалось нечто серое,
даже не темное, блеклое, а абсолютно нейтральное. Как не вызывает эмоций
небо у любого зверя: оттуда не пахнет ни добычей, ни опасностью.
простых человеческих... из вежливости назовем их человеческими, чувств. И
все же ЭТО происходит именно на уровне чувств. Ведь когда начинаю думать,
что умру, ничего не происходит. Когда начинаю думать усиленно, что умру,
что меня съедят черви, что меня не станет, не будет, что дальше мир будет
без меня, все равно ничего, кроме неприятного ощущения, не возникает.
закрыл глаза. Неприятное ощущение начало нарастать почти сразу.
озера, куда начал погружаться. Сердце снова заколотилось учащенно,
разбудило застывающую кровь. Красные потоки потекли по жилам, зашумели на
порогах суставов, проникли в мозг и наполнили меня ощущением дивана, где в
бок уперся корешок забытой книги, нерасшнурованных кроссовок и
отвратительного визга сработавшей сигнализации чересчур осторожного
владельца машины.
меня не станет, но стерва визжала, взвывала, скрежетала, отпугивая
потенциальных угонщиков, хотя наверняка всего лишь какая-то ворона нагадила
из поднебесья, а сигнальная система с готовностью пошла отрабатывать
затраты.
если швырнуть с моего четырнадцатого этажа, то у какой машины не лопнет
крыша? Сигнализация не заткнется, но зато хозяин машины поймет, что он не
один, что в следующий раз могут и похлеще...
подоконнике. Отпечатки пальцев надо сперва стереть, да и потом буду лежать
и прислушиваться к крикам, а сейчас у меня задача покруче...
бешено, мысленно я разбивал машину дурака, сжигал ее, бил ему самому морду,
объяснял свои действия соседям, а сердце все колотилось, и эти картины были
куда ярче и живее, чем попытки представить себе черноту небытия.
привычно покрутили вентили, палец потыкал в тугую струю воды, ощутил
фарфоровую гладкость вентиля, брызги стали горячее, заученными движениями
сполоснул белое корыто, заткнул пробкой. Потом я видел, как на вешалке
появляется моя одежда, это разумоноситель раздевается на привычных
алгоритмах. Перед глазами высветились ровные белые квадратики кафельной
плитки.
струя, вода разбрызгивается. Мои пальцы все так же без моего участия сняли
душ на гибком шланге, перевели рычаг, вода пошла без шума, мелким дождиком.
плеска, никаких звуков, сердце уже перестало колотиться, кровь течет
спокойнее, тело медленно расслабляется, я медленно и с наслаждением ощутил
приятную тяжесть, удовольствие, глубокое животное наслаждение уютом,
теплом, покоем, просто жизнью.
возникла и разрослась внутри грудной клетки, ледяными струйками потекла в
мозг. Челюсти стиснулись, я напрягся всем телом разумоносителя, стараясь
ощутить каждую жилку в нем, чтобы знать, что это я, что я еще жив, что я
есть, не исчез.
при быстро наступающем приливе на низкий берег. Мозг был словно сахарный
островок среди океана кипящей воды. С каждым ударом черных волн я
чувствовал, как сознание угасает, вот уже искорка, что только трепещет,
вот-вот погаснет...
чернота слегка отхлынула. Страшась, что она уйдет вовсе, я заставил себя
расслабиться снова, снова вообразил то страшное состояние, когда эта ванная
с теплой водой исчезнет, когда исчезнет мое тело, моя плоть. Мозг упорно
отказывался представить такое, но я уперся, сосредоточился. Не на мысли,
мысль бледна, а на ощущении небытия...
этого мира уже не будет! Как не будет этой ванны и теплой воды, так и всей
комнаты, города, синего неба и солнца, земли и деревьев...
ничего не будет. Ничего.
исчез окончательно. Теплая, вровень с температурой тела, она растворила
меня, и когда я зажмурился и стал дышать совсем ровно, без усилий, снова
ощутил, что Меня нет... вернее, нет этого тела, а есть только я, чистая
мысль, что зависла в черноте космоса, как первотворец, что не знает и не
чувствует ни времени, ни пространства.
превратилась в ванну с жидким гелием. Ледяной холод расколол кости и
заморозил внутри костный мозг. Меня трясло, мое сознание пыталось отступить
хотя бы на шажок, скрыться, но я сам же удерживал Себя, заставляя смотреть
в страшное Небытие.
Оно останется! Оно, которое Сверхсущество... А значит, останусь и я.
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Сертаков Виталий