Когда зал заполнился, а председательствующий Гоголев объявлял повестку дня, бочком-бочком в зал вошел Коган, министр финансов, занял место в части зала, отведенной для исполнительной власти. Гоголев начал объявлять процедуру отрешения, как вдруг Коган вскочил, начал требовать слова. Ему включили микрофон, пусть говорит с места, все знали, что Коган категорически против политики сильной руки, за свободные экономические отношения, за рынок и что с Кречетом ему не сладко.
Коган откашлялся, непривычно насупленный, раздраженный, словно не мог понять, почему он здесь.
– Сперва должен сообщить, – сказал он колеблющимся голосом, – об одном предложении…
Гоголев прервал нетерпеливо:
– Должен напомнить, что на повестке стоит очень важное дело. Которое касается судьбы всей страны.
Коган повысил голос:
– Но это как раз и касается! Я имел беседу с американским послом…
По всему залу морщились, переглядывались. Гоголев сказал раздраженно:
– Представляю! Надо сообщить им, что как только сместим этого зарвавшегося солдафона, то сразу же вся Россия с ее богатствами будет к услугам американцев. Пусть придут и нам помогут… Так и отвечайте пока.
Яузов слушал, приложив трубку плотно к уху и поглядывая на Кречета. Президент в сопровождении двух десантников и этого долбаного футуролога пошел к джипу.
– Поторопись, – велел он в трубку. – Президент намеревается поехать в часть к Лещенко.
Из трубки донесся смешок:
– От моих танков не уйдет. А уж от элитных американских… тем более.
– Где они?
– Уже прошли третью линию.
Яузов поморщился, Кречета бы арестовать и низложить, но в таких делах без крови не обходится. Впрочем, когда шли на военную службу, их предупреждали, что сытая и привольная жизнь офицеров: поди туда, принеси то, а не то мордой в грязь, и никуда не денешься, может смениться службой в «горячей точке», где стреляют настоящими пулями. И если разобраться, чем Кречет лучше, чем те ребята, что охраняли станцию слежения?
Он отключил связь, вздохнул и пошел к своему бронетранспортеру.
Американские военные транспортники красиво и точно заходили на посадку. Из окон диспетчерской угрюмо смотрели, как исполинские машины с кажущейся неспешностью опускаются на бетонную полосу, затем короткая пробежка, останавливаются почти на середине полосы, словно на ходу бросают якоря.
Огромные люки были распахнуты в тот миг, когда самолеты только-только останавливались, а колеса еще не перестали вращаться. По пандусам быстро начали скатываться огромные тяжелые танки, сразу из всех пяти самолетов выкатывались и выкатывались огромные приземистые чудовища, над которыми десятки лет работали лучшие конструкторы, сглаживая броню так, чтобы снаряды отскакивали, зато собственную огневую мощь довели до предела. Это были не танки, а стальные чудища, извергающие разом из всех щелей десятки снарядов, ракет, пуль из крупнокалиберных пулеметов.
За танками катились бронетранспортеры. Над бортами виднелись округлые головы коммандос, все настолько упакованные в сверхпрочные панцири, что иголку не просунуть.
– Да, это армия, – вздохнул один.
– Профессионалы!
– У них конкурс, чтобы попасть в части. А у нас и офицерам по три месяца жалованье не выдают…
Кто-то сказал подбадривающе:
– Ничего! Вот американцы помогут вернуть дерьмократию, деньжат одолжат, а там с их помощью и оживем.
– Да? А чем расплачиваться?
– Ну, Курилы какие-нибудь отдадим, как когда-то отдали Аляску. Черт с ними! Мне-то что до той Аляски? И без Сахалина проживу. Пусть японцы заберут себе, только заплатят…
Но голос был слишком веселым, чтобы поверили, и говоривший сам поперхнулся, умолк. В гробовом молчании смотрели, как танки быстро помчались за кромку поля, там выстроились в три ряда, огромные и пугающие, прижатые к земле, как стальные звери перед прыжком.
Даже бронетранспортеры выглядели чудовищами: спаренные крупнокалиберные пулеметы спереди, сзади, с боков, портативные ракетные установки, ПТУРСы, и все с компьютерной системой наведения, лазерными прицелами… Черт, да им только вышагивать следом за своей техникой, цветочки собирать!
ГЛАВА 12
Кравец ехал на своем джипе, с ним был только полковник Джон Сильвер, он командовал отрядом коммандос, сотней самых отборных, элитных. У танков своя задача, у них своя. Похоже, чувствовал себя неуютно в открытом всем ветрам джипе, поглядывал на идущий бок о бок бронетранспортер. Коммандос следят за ними сквозь прозрачные щитки, закрывающие лица от пуль и осколков.
Танки, грохоча гусеницами и вздымая удушливую пыль, неслись справа и слева, остальные грохотали сзади.
– Вон там, – показал Кравец на небольшое приземистое здание в пять этажей. – Там командный пункт. Если его сейчас захватить, то Кречет окажется отрезанным от всего мира.
– Сам он там? – спросил полковник.
В его голосе ясно звучала надежда разом закончить операцию и поскорее убраться из страшной непредсказуемой России.
– Если бы!
– А где?
– Близко, – заверил Кравец. – Если проехать еще минут двадцать, то будет блиндаж, из которого Кречет и должен наблюдать последнее действо… запуск боевых ракет.
– Из блиндажа? – удивился Сильвер.
– Да.
– Почему?
Кравец поморщился:
– Однажды погиб, наблюдая за пуском, главнокомандующий ракетных войск. Одна из ракет, взлетев, рухнула обратно… Тогда погиб весь генералитет. Это было еще при Хрущеве. С того дня наблюдение ведется только из блиндажа.
– Сильно укреплен? – поинтересовался Сильвер.
Кравец хмуро взглянул на стальную лавину новейших танков. Все неслись напористо и мощно. Да попадись на пути Кавказский хребет, сметут, разнесут в пыль, проутюжат так, что на месте гор останется укатанное танковое поле…
– Одного танка хватит, – бросил он с пренебрежением. – Даже не танка, а так… Одного такого мордоворота, каких прилетела сотня. Даже не понял, зачем вам столько? Или вы собираетесь, не останавливаясь, захватить всю Россию?
Сильвер отвел глаза, чему-то вдруг усмехнулся:
– Да нет, такого приказа не было.
– А может, и зря, – сказал Кравец с сожалением. – Кречет взял всех за горло, но у него уже немало сторонников. Сразу бы отсюда и на Москву…
Сильвер сказал осторожно:
– Я узнал случайно… и у нас бывают утечки, что одновременно с нами вылетели наши коммандос. Ну, не нашего ведомства, а военно-воздушных сил. Они, знаете ли, провернули свою операцию. Ловко! У них не было ни доступа, ни связи с вами, получить пароли не могли. Так они сумели погрузиться на русский самолет, что в Сербии! И тот летит прямо сюда. На его борту триста отборных коммандос!
– Зачем? – не понял Кравец.
– Ваш самолет вмещает триста, вот и воспользовались на полную катушку, как у вас говорят…
– Нет, зачем столько народу?
– А мы, знаете ли, конкурируем! Здоровая конкуренция, не подумайте плохо.
– Зачем?
– Теперь и я говорю: зачем? Но какой-то умник, спец по русским, велел подстраховаться. Это он настоял, чтобы не только мои коммандос, но и танки… И он же настоял, чтобы наша группа захвата была увеличена с двух десятков до сотни.
Кравец скривил губы. Конкуренция даже в армии! Вместо одного надежного отряда посылают три: один на танках, второй – они, элитная морская пехота, а третий – отборнейшие головорезы из воздушного десанта!.. Наверное, пряник дадут тем, кто захватит первым, а опоздавшим запишут как учения…
Здание походило на исполинский сарай, только полностью из камня и железобетона. Когда-то внутри кипела бурная жизнь, постоянно приезжали огромные грузовики, что-то привозили, увозили, как все только и помещается в этом неказистом пятиэтажном здании, лишь посвященные знали, сколько там этажей под землей, где, собственно, и расположены основные службы.
Сейчас там размещалась служба слежения за самолетами, а также осуществлялась оперативная связь между частями. Кравец указал на лестницу:
– Там, на пятом этаже!
Сильвер махнул рукой, его коммандос послушно сгрудились, вертели головами. Кравец прошипел зло:
– Чего встали, как бараны? Я же сказал, на пятом! Вот там виден краешек двери.
– Где лифт? – спросил Сильвер непонимающе.
– Какой на… мать твою, лифт? Пешочком, тоже мне коммандос!
Один из коммандос, крепкий парень с веселым лицом, присвистнул озадаченно:
– А, черт! Какой сегодня день?
– Четверг, – ответил второй немедля. – А что?
– Точно?
– Да. А что?
– Со мной такие глупости случаются только по пятницам. А мы прибыли в день…
Кравец прервал:
– Ты прибыл в несчастный день. Пошли!
Он первым бросился вверх по лестнице. Коммандос, топая сапогами, неслись следом, перепрыгивая через две ступеньки, но уже на третьем начали отставать, давали о себе знать бронежилеты и тяжелое оружие.
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Корнев Павел
Николаев Андрей
Самойлова Елена