стены на сколько хватало глаз висели мохнатые шарообразные и грушевидные
матки-точные копии сонной Марты. Все они были опутаны сетями, шлангами,
трубочками, чем-то паутинообразным и поблескивающим несмотря на плохое
освещение. Все были растрепаны и одутловаты. Бледненькие хилые ручонки
торчали, казалось, прямо из волос. Поверху шла толстенная черная труба, и
из нее спускался к каждвй матке гибкий черный шланг искусственного
происхождения. Зато сотни, если не тысячи, морщинистых хоботов,
свивающихся в огромный жгут, стелющийся понизу, имели самый натуральный
вид. Все это было настолько жутко, что у Ивана комок к горлу подкатил.
невидимого дирижера. А может, они просто гудели в такт чему-то, гудели от
переизбытка чувств-понять было невозможно.
вечное блаженство?
Смуглянка, сама того не замечая, тихонько подвывала им. Вид у нее был
совершенно обалделый.
выделил... а может, он уже прошел мимо? Сомнения терзали Ивана. Он теперь
не хотел, да и не мог шутить, какие там шутки! И помимо всего в мозгу
маятничком колотилось от виска к виску: "под колпаком! под колпаком! лод
колпаком!" А вдруг вернется этот самый, тот, о ком говорил вертухай, если
он вообще существует, если это не бредни? Нет, не бредни! Сейчас Иван
постоянно ощущал на себе чей-то взгляд. И ощущение это было необычайно
сильным, словно следящий стоял в двух шагах от него, за спиной.
русые волосы волнами падали вниз, скрывая ее, Лану. Это были ее волосы,
таких не сыскать нигде больше! Иван заглянул снизу, позвал тихо:
волосы рассыпались по верхней части мохнатого грушеобразного тела. Нет,
это была не она! Иван даже отшатнулся.
размыкая губ. - Кто смеет прерывать мой сон?! А-а, это ничтожные смертные
пожаловали к нам, понятно. И кто же вас сюда допустил, слизняки?! Кто
посмел нарушить инструкции и рискнуть своей тупой башкой! Эй, охрана!
может раньше на тот свет отправиться. А сейчас отвечай, где новенькая?
называть теперь. Ведь были же нормальными здоровыми земными женщинами,
может, и матерями, наверняка - любимыми и любящими. И на тебе! Такое
превращение! Такая метаморфоза! Нет, наверняка их обрабатывали
психотропными препаратами или еще чем-нибудь, недаром же их выдерживали в
карантине, готовили, ждали, пока "созреют". Он был убежден, что дело здесь
не чисто. Но у него была определенная цель. Он не мог всем помочь, да они
и не желали его помощи. Но он был обязан вытащить из этого безвременного
родильного дома ее, русоволосую!
маток. По дороге Иван решил все-таки разузнать, что двигало смуглянкой,
почему она оказалась на особом положении.
увиденного, но она сказала:
Земле осточертело, это ты перегнул! У меня было два пути: или на подвески,
или - в садик. Да любая дура на моем месте выбрала бы то же самое. И
то-ведь не навечно же, не до смерти! Это просто оттяжка, отсрочка лет до
сорока, от силы, сорока пяти, а там... онн все равно бы меня приспособили!
Только я бы была и не против - после сорока какая жизнь?! Лучше уж висеть
вечно. Но не сейчас! Нет, только не сейчас, потом!
утратившая человеческий облик, наверное, одна из первых подвешенных здесь,
принялась рычать на них, скалить зубы, плеваться. Вид у нее был безумный.
Иван не верил, что так выглядя, можно испытывать блаженство. Нет, их
просто одурманивали! На них нельзя было всерьез сердиться, их можно было
только пожалеть.
смуглянке.
наплевать на тебя, ты сам заварил эту кашу. Но я почему должна страдать,
а? Иван отпустил ее руку.
понемножку, меня и так многие бросали, хватит!
приходится, так еще и тебя. Отпусти, кому говорю!
месте ли парализатор.
нее, пролезли, не зная даже-куда, зачем.
какую-то большую комнату, забитую непонятными станками-роботами с длинными
гибкими манипуляторами, присосками, привесками, вращающимися дисками,
прыгающими в залитых маслом цилиндрах шарами и прочим, прочим, прочим.
Может, это было какой-то подсобкой, придатком обеспечения того самого зала
с матками, может, что-то другое. Во всяком случае, готового продукта всей
этой кипучей машинной деятельности Иван не видел-казалось, все шло по
замкнутому кругу, по внутреннему циклу.
таскаться?
под иззубренный торец кольцо. Руку отбросило. Но Иван приспособился. Ему
разодрало всю кожу, задело кость, но от одного обрывка цепи он избавился.
Со вторым кольцом расправлялся осторожнее, без поспешности - умудрился
даже не оцарапаться. Одно его только мучило во время всего этого процесса
- вот сейчас освободится, ладно, пускай... а кто знает, может, через
десять минут, через миг, или через три дня он снова окажется болтающимся в
темнице на цепях? Нет, его уже не хватит тогда! Он лучше тогда захлестнет
себе горло этими цепями, удушится! Лучше уж смерть, чем такая житуха
развеселая с бесконечными подвешиваниями! Но тут же его рука непроизвольно
легла на грудь, прижала к коже крест. Иван освободился от тирании чувств.
Нет, он человек, он должен терпеть! Самоубийство-смертный грех! Он не
позволит им довести себя до этой крайности. Терпеть, надо терпеть!
смываться отсюда, да поживей! Я нутром беду чую!
люки, вниз, разматываясь под собственной тяжестью, спустились веревочные
лестницы - спустились очень выверенно, не попадая во вращающиеся детали
машин и механизмов, а ложась концами в проходы между станками-роботами.
Триесте. И по спине побежал холодок. Вот сейчас спрыгнет вниз, чуть
придерживаясь за веревочные Трапы, десяток-другой отважных трехглазых
молодцев, и все! Он даже не попытался приподнять ствола лучемета.
дулом вверх. И Иван не стал у нее отнимать оружия, почему-то он ей
доверился в этот миг.
экспонаты забарахлили, сбились с ритму, а теперь ясненько... опять этот
слизняк поганый!
хозяевами положения. Иван не мог ошибиться-это были Хмаг и Гмых. Но теперь
он знал, как поступать с подобными тварями, будь они живыми, полуживыми
или кибреами. Он резко вздернул ствол лучемета - и выдал половинный заряд.
Голова Хмага отлетела, попала в какой-то крутящийся и подпрыгивающий ротор
стана, и начала сама прыгать, крутиться, трястись, временами посверкивая
на Ивана бессмысленными черными глазами.
ли что могло произойти.
ленту и поехал куда-то, покатился, подпрыгивая на ней, тряся
расслабленными восьмипалыми руками.
Мережковский Дмитрий
Эриксон Стивен
Трубников Александр
Ильин Андрей
Якубенко Николай
Земляной Андрей