сел очень прямо. Некоторое время он молчал. Тихонько приоткрылась дверь,
Эллизауэр с постной улыбкой, слегка кланяясь на ходу, прокрался к своему
месту.
По усам! По роже ему, по роже!..
части командного состава обнаружилось сегодня явное сочувствие и, более
того, потворство вполне понятным, обычным, но совершенно нежелательным
настроениям среди нижних чинов армии. Как старший офицер я имею заявить
следующее. В том случае, если упомянутые потворство и сочувствие примут
какие-либо практические формы, я буду поступать с потворствующими и
сочувствующими, как полагается поступать с таковыми в полевых условиях. В
остальном, господин советник, имею честь заверить вас, что армия и впредь
готова выполнять любые ваши распоряжения.
Кехада, криво улыбаясь, прикуривал новую сигарету от окурка старой.
Эллизауэра не было видно вовсе.
полевых условиях? - с огромным любопытством осведомился Изя, который тоже
был очень доволен.
ясно, господин Кехада? Или, может быть, у вас есть какие-нибудь вопросы?
Нет у вас никаких вопросов, куда там!.. Армия! Армия все решает, голубчики
мои... И все равно я ничего не понимаю, думал он. Откуда у него такая
уверенность? Или, может быть, это только маска, полковник? Я ведь тоже
выгляжу сейчас очень уверенным. Во всяком случае, должен бы выглядеть...
Обязан.
прямо, стиснув в зубах погасшую трубку. И он был очень бледен. Может быть,
просто от злости. Будем надеяться, что всего лишь от злости... К черту, к
черту, панически подумал Андрей. Большой привал! Немедленно! И пусть
Кацман достанет мне воду. Много воды. Для полковника. Для одного
полковника. И прямо с сегодняшней ночи полковнику - двойную порцию воды!..
жалобно проскрипел:
кресле и взялся за подлокотники. - Приказ на завтра. Объявляется большой
привал. Эллизауэр! Все силы на неисправный трактор. Даю вам три дня сроку,
извольте управиться. Кехада. Завтра весь день занимайтесь больными.
Послезавтра будьте готовы выступить со мной в глубокую разведку. Кацман,
вы поедете с нами... Воду! - он постучал пальцем по столу. - Воду мне,
Кацман!.. Господин полковник! Завтра приказываю вам отдыхать. Послезавтра
примете командование лагерем. Все, господа. Свободны.
этаж - кажется, уже на пятый. Ч-черт, не добегу ведь... Он приостановился
и весь напрягся, пережидая острый позыв. В животе что-то с глухим
ворчанием провернулось, стало чуть полегче. Дьяволы, все этажи засрали,
ступить некуда. Он добрался до площадки и толкнулся в первую же дверь.
Дверь со скрипом приоткрылась. Андрей протиснулся внутрь и принюхался.
Вроде бы ничего... Он посветил фонариком. На рассохшемся паркете, тут же у
дверей, белели кости среди заскорузлых лохмотьев, скалил зубы череп,
облепленный пучками волос. Ну ясно: заглянули, но испугались...
Неестественно передвигая ногами, Андрей почти побежал по коридору.
Гостиная... Ч-черт, что-то вроде спальни... Где здесь у них сортир? А, вот
он...
весь покрытый холодным липким потом, он снова вышел в коридор, застегнулся
во тьме и снова вытащил из кармана фонарик. Немой был тут как тут - стоял,
прислонившись плечом к какому-то полированному, бесконечной высоты шкафу,
засунув большие белые ладони под широкий ремень.
сторожи, а то вот саданут меня чем-нибудь тяжелым из-за угла - что тогда
будешь делать?..
странным человеком, как с огромной собакой, и ему стало неловко. Он
дружески похлопал Немого по голому прохладному плечу и теперь уже не
торопясь пошел по квартире, светя фонариком направо и налево. Позади, не
приближаясь и не отставая, слышались мягкие шаги Немого.
старинной мебелью, мощные люстры, огромные почерневшие картины - в
музейных рамах. Но мебель почти вся была поломана - ручки у кресел
оторваны, стулья валялись без ножек и без спинок, у шкафов были оторваны
дверцы. Топили они здесь мебелью, что ли, подумал Андрей. При такой-то
жаре? Странно...
было понять. Некоторые квартиры стояли нараспашку, там было просто пусто,
совсем ничего, голые стены. Другие квартиры были заперты изнутри, иногда
даже забаррикадированы мебелью, и если удавалось вломиться внутрь,
оказывалось, что там валяются на полу человеческие кости. То же самое было
и в домах по соседству, и можно было предполагать, что то же обнаружится и
в остальных домах этого квартала.
придумать никакого вразумительного объяснения, почему одни жильцы этих
домов бежали, захватив с собою все, что могли унести, даже книги, а другие
- забаррикадировались в своих жилищах, чтобы там умереть, по-видимому, от
голода и жажды. А может быть, и от холода - в некоторых квартирах
обнаружились жалкие подобия железных печурок, а в других огонь разводили,
видимо, прямо на полу или на листах ржавого железа, сорванных, скорее
всего, с крыши.
на почерневшей картине. Кажется, что-то вроде портрета. Кажется, женщина
какая-то...
ничего. Ладно, пошли домой.
прошел к себе. Кореец Пак уже ждал его - беседовал о чем-то с Изей. Увидев
Андрея, он замолчал и поднялся ему навстречу.
руки на колени. Желтоватое лицо его было спокойно, сонные глаза влажно
поблескивали сквозь щелочки между припухшими веками. Андрею он всегда
нравился - чем-то неуловимо напоминал Кэнси, а может быть, просто потому,
что был всегда опрятен, благожелателен, со всеми дружелюбен, но без всякой
фамильярности, немногословен, но вежлив и приветлив - всегда немного сам
по себе, всегда на некотором расстоянии... А может быть, потому что именно
он, Пак, прекратил эту нелепую стычку на триста сороковом километре - в
самый разгар пальбы вышел из развалин и, подняв руку с раскрытой ладонью,
неторопливо двинулся навстречу выстрелам...
ногами?
сильно устали?
господин Пак. Завтра объявлен большой привал. Но уже послезавтра я намерен
с особой группой совершить небольшую рекогносцировку. Километров на
пятьдесят - семьдесят вперед. Нам надо найти воду, господин Пак. Идти
будем, вероятно, налегке, но быстро.
присоединиться.
прямо в шесть утра. Сухой паек и воду получите у сержанта. Договорились?
Теперь вот что... Как вы полагаете, сумеем мы найти здесь воду?
здесь должен быть источник. Когда-то, по слухам, это был очень обильный
Ильин Андрей
Круз Андрей
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Сапковский Анджей