Чтение 64–й страницы книги ~Милый друг~

ни слышно. Тогда он позвонил.

- Стойте здесь и будьте наготове, - сказал своим агентам комиссар.

Через две-три минуты Жорж снова несколько раз подряд нажал кнопку
звонка. В квартире началось какое-то движение, послышались легкие шаги.
Кто-то шел на разведки. Журналист согнутым пальцем громко постучал в
дверь.

- Кто там? - спросили из-за двери; этот была женщина, по-видимому пы-
тавшаяся изменить голос.

- Именем закона - отворите, - сказал блюститель порядка.

- Кто вы такой? - повторил тот же голос.

- Полицейский комиссар. Отворите, или я прикажу выломать дверь.

- Что вам нужно?

- Это я, - сказал Дю Руа. - Теперь вы от нас не уйдете.

Шлепанье босых ног стало удаляться, но через несколько секунд снова
послышалось за дверью.

- Если не откроете, мы выломаем дверь, - сказал Жорж.

Он сжимал медную ручку и надавливал плечом на дверь. Ответа все не
было; тогда он изо всех сил и с такой яростью толкнул дверь, что старый
замок этой меблированной квартиры не выдержал. Вырванные винты отлетели,
и Дю Руа чуть не упал на Мадлену, а та со свечой в руке стояла в перед-
ней, босая, с распущенными волосами, в одной сорочке и нижней юбке.

- Это она, мы их накрыли!" - крикнул он и бросился в комнаты.

Комиссар, сняв шляпу, последовал за ним. Мадлена с растерянным видом
шла сзади и освещала им путь.

В столовой на неубранном столе бросались в глаза остатки обеда: бу-
тылки из-под шампанского, початая миска с паштетом, остов курицы и недо-
еденные куски хлеба. На буфете на двух тарелках высились груды раковин
от устриц.

В спальне царил разгром. На спинке стула висело женское платье, ручку
кресла оседлали брюки. Четыре ботинка, два больших и два маленьких, ва-
лялись на боку возле кровати.

Кто бы ни проспал ночь в этой типичной спальне меблированного дома с
ее заурядной обстановкой, кто бы ни провел всего один день или целых
полгода в этом общедоступном жилище, где стоял омерзительный приторный
смрад гостиницы, смрад, исходивший от стульев, стен, тюфяков, занавесок,
- все оставляли здесь свой особый запах, и этот запах человеческого те-
ла, смешавшись с запахом прежних постояльцев, в конце концов превратился
в какое-то странное, сладковатое и нестерпимое зловоние, пропитывающее
любое из подобных учреждений.

Камин загромождали тарелка с пирожными, бутылка шартреза и две недо-
питые рюмки. Фигурку бронзовых часов прикрывал цилиндр.

Комиссар живо обернулся и в упор посмотрел на Мадлену.

- Вы и есть госпожа Клер-Мадлена Дю Руа, законная супруга присутству-
ющего здесь публициста, господина Проспера-Жоржа Дю Руа?

- Да, сударь, - отчетливо, хотя и сдавленным голосом произнесла Мад-
лена.

- Что вы здесь делаете?

Она не ответила.

- Что вы здесь делаете? - а повторил полицейский чин. - Вы не у себя
дома, а в меблированных комнатах, и при этом почти раздеты. Зачем вы сю-
да пришли?

Он ждал ответа. Но Мадлена хранила упорное молчание.

- Раз вы не сознаетесь, то мне придется выяснить это самому, - сказал
комиссар.

На кровати сквозь одеяло проступали очертания человеческого тела.

Комиссар подошел.

"" Милостивый государь! - окликнул он.

Лежавший в постели человек не пошевелился. Повидимому, он лежал лицом
к стене, спрятав голову под подушку.

Полицейский чин, дотронувшись до того, что должно было быть плечом,
заявил:

- Милостивый государь, прошу вас, не вынуждайте меня прибегать к на-
силию.

Но закутанное тело лежало неподвижно, как мертвое.

Тогда Дю Руа подскочил к кровати, сдернул одеяло, сбросил подушки и
увидел мертвенно-бледное лицо Ларош-Матье. Он нагнулся к нему и, содро-
гаясь от желания схватить его за горло и задушить, проскрежетал:

- Имейте, по крайней мере, смелость сознаться в собственной низости.

- Кто вы? - спросил блюститель порядка.

Оторопелый любовник молчал.

- Я, полицейский комиссар, требую, чтобы вы назвали себя.

- Да отвечайте же, трус, иначе я сам скажу, кто вы такой! - трясясь
от бешенства, крикнул Дю Руа.

- Господин комиссар, - пробормотал лежавший в постели человек, - не
позволяйте этому субъекту оскорблять меня. С кем я имею дело: с вами или
с ним? Кому я должен отвечать: вам или ему?

У него, видимо, пересохло в горле.

- Мне, сударь, только мне, - сказал полицейский чин. - Я вас спраши-
ваю: кто вы такой?

Любовник молчал. Натянув одеяло до подбородка, он растерянно огляды-
вался по сторонам. Его маленькие закрученные усики казались совершенно
черными на помертвелом лице.

- Так вы не желаете отвечать? - продолжал комиссар, - Тогда я вынуж-
ден буду арестовать вас. Во всяком случае, вставайте. Я вас допрошу,
когда вы оденетесь.

Тело задвигалось в постели, губы прошептали:

- Но я не могу встать при вас.

- Почему? - спросил блюститель порядка.

- Потому что... потому что... я совсем голый, - в запинаясь, ответил
тот.

Дю Руа усмехнулся и, подняв с полу сорочку, швырнул ее на кровать.

- Ничего!.. Поднимайтесь!.. - крикнул он. - Если вы могли раздеваться
при моей жене, то уж одеться при мне - это вы отлично можете.

С этими словами он повернулся к нему спиной и отошел к камину.

Мадлена оправилась от смущения: она понимала, что все погибло, и го-
това была на любую, самую резкую выходку. Лицо ее приняло вызывающее вы-
ражение, глаза сверкали дерзким огнем. Скомкав клочок бумаги, она, точно
для приема гостей, зажгла все десять свечей в аляповатых канделябрах,
стоявших по краям камина. Затем прислонилась к его мраморной доске и,
протянув босую ногу к догоравшему пламени, отчего сзади у нее приподня-
лась юбка, которая едва держалась на ней, достала из розовой коробочки
папиросу и закурила.

Комиссар, в ожидании, пока ее соучастник встанет с постели, снова по-
дошел к ней.

- Часто вы этим занимаетесь, милостивый государь? - с заносчивым ви-
дом спросила она.

- Стараюсь как можно реже, сударыня, - вполне серьезно ответил он.

Она презрительно усмехнулась:

- Очень рада за вас, занятое не из почтенных.

Она делала вид, что не замечает своего мужа.

Лежавший в постели господин тем временем одевался Он натянул брюки,
надел ботинки и, напяливая жилет, подошел к ним.

Полицейский чин обратился к нему:

- Теперь, милостивый государь, вы скажете мне, кто вы такой?

Тот не ответил.

- В таком случае я вынужден арестовать вас, - сказал комиссар.

- Не трогайте меня! - неожиданно завопил господин. - Моя личность
неприкосновенна.

Дю Руа подлетел к нему с таким видом, точно хотел сбить его с ног.

- Вас застали с поличным... с поличным... - прошипел он. - Я могу вас
арестовать при желании... да, могу. - И срывающимся от волнения голосом
выкрикнул: - Это Ларош-Матье, министр иностранных дел!

Полицейский комиссар попятился от неожиданности.

- В самом деле, милостивый государь, скажете вы мне наконец, кто вы
такой? - растерянно пробормотал он.

Тот собрался с духом и во всеуслышание заявил:

- На сей раз этот подлец не солгал. Я действительно министр Ла-
рош-Матье.

И, показав пальцем на грудь Жоржа, где, точно отблеск, горело красное
пятнышко, добавил:

- И я еще дал этому мерзавцу орден, который он носит на фраке!

Дю Руа смертельно побледнел. Он сделал одно быстрое движение - и выр-
ванная из петлицы лента, язычком пламени изогнувшись в воздухе, полетела
в камин.

- Вот чего стоят ордена, которые дают такие прохвосты, как вы.

Они стояли друг против друга, стиснув зубы, сжав кулаки, задыхаясь от
бешенства: один - худощавый, с встопорщенными усами, другой - толстый, с
усиками, закрученными в колечки.

Комиссар сейчас же стал между ними.

- Вы забываетесь, господа, ведите себя прилично!

Они молча отвернулись. Мадлена, не двигаясь с места, все еще покури-
вала и улыбалась.

- Господин министр, - начал полицейский чин, - я застал вас наедине с
присутствующей здесь госпожой Дю Руа: вы лежали в постели, она почти
раздета". Ваше платье разбросано в беспорядке по комнате. Все это дока-
зывает факт прелюбодеяния. Вы не можете спорить против очевидности. Что
вы на это скажете?

- Мне нечего сказать, исполняйте свой долг? - пробормотал Ла-
рош-Матье.

Комиссар обратился к Мадлене: