read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Не перекланяться бы! - ответил Холмский вдруг со злобою и закусил губу.
Стрига повернул лицо к нему, пытливо вгляделся. Конечно, боярство Федор
Давыдович получил в обход князя, но ежели по годам рассудить, то государь и
тут прав. Торопятся, торопятся тверичи! С наше бы послужили сперва! Но каков
князь?! Можно бы и шепнуть о том при случае... Только сошлет ли его Иван?
Нет, поди, не сошлет!
- Едина власть всем нужна, не только государю! - возразил он спокойно. -
Власть великого князя Московского нам всем силу дает. Одна голова, один
кулак! Эко: сто восемьдесят тыщ скопилось на Оке ратного народу! И все
вместях! А без князя Ивана енти бы сто восемьдесят тыщ ноне друг с другом
резались! На землю скуп наш государь - это да. Да ить без того у него и
власти не будет!
Холмский вздохнул, вымолвил нехотя:
- Иван умен! А все ж - захочет он неправоту учинить, кто возможет
противу? И сейчас на пиру задремлет - дыхнуть не смеют, а дальше что?
- На пиру, к часу, можно и помолчать, нас с того не убудет, возразил
Стрига примирительно. - А неправоту творить... То право государево, от Бога
дадено! Опять же, когда неправоту многие творят, как вон в Новгороде
Великом, земле от того не легше!
В вышине мерцали звезды. Впереди, за рекою, мерцали костры. За рекою были
вороги. Орда поганая.
- Дак, говоришь, не наступят? - вновь вопросил Холмский.
- Навряд! - уверенно ответил Стрига.
Великий князь не велел полкам переходить реку. Татары не долго стояли на
Оке. Сам царь татарский, писал московский летописец, придя к берегу и видя
полки великого князя аки море колеблющиеся, в доспехах чистых, серебром
блистающих, зело вооруженные, начал помалу отступать от берега, "страх и
трепет нападе на него", и побежал "в нощи, гоним гневом божиим".
К тому же в ратях хана Ахмата открылся мор, и Орда бежала. Двадцать
третьего августа Иван Третий воротился в Москву с бескровной победой.

***
Первого сентября свадебный поезд царевны Софьи, проехав Германию и Чехию,
прибыл в Любек, чтобы там сесть на суда до Колывани.
Моровая болезнь задела не одних татар, умирали и на Москве. Второго
сентября умер Юрий Васильевич, старший из братьев великого князя Ивана.
Иван Третий прибыл на четвертый день. Отпевал покойного митрополит Филипп
с епископами сарским и пермским. Юрия погребли в церкви Михаила архангела,
рядом с предками, князьями московского великокняжеского дома. Удел покойного
брата - Дмитров, Можайск и Серпухов - Иван Третий взял себе. Это породило
решительную смуту в братьях, и Ивану пришлось поделиться с ними.
Все четверо Васильевичей чувствовали, что это их не последняя ссора из-за
земель и доходов московских.
По сентябрьскому московскому счету шел уже 6981 год, или 1473 год от
Рождества Христова. Несмотря на траур, свадьба великого князя приближалась
своим чередом. Двадцать первого сентября Софья со свитою сошла на берег в
Колывани. Шестого октября она была в Юрьеве, одиннадцатого - во Пскове, на
русской земле. Здесь ей была устроена почетная встреча, и царевна оставалась
неделю.
Папа римский Сикст IV, Систюсь, послал с нею кардинала, легатоса Антония,
для утверждения истинной веры на Москве. Кардинал ехал в варварскую страну
просвещать заблудших. Перед ним везли латынский крест "крыж", знаменующий
всем значение его миссии. Об этом "крыже" вести дошли на Москву, и
возмущенный митрополит Филипп, явившись к великому князю, предложил
выбирать, кто ему дороже: он, русский митрополит, или легатос со своим
"крыжом", и пригрозил, что, ежели легатосу позволят явиться в Москву с
"крыжом", он в тот же час покинет Москву "другими вороты". "Понеже бо,
возлюбив и похваливый чужую веру, то своей поругался есть". Поезд Софьи,
которая ничего еще не знала не ведала, был остановлен в пути и чуть не
обращен назад со срамом. К счастью для Софьи, у легатоса хватило ума долго
не упираться, а Иван Фрязин, хлопотавший более всего о почестях легатосу,
вовремя сообразил, что он уже снова не в Италии, а в земле великого князя и
даже сам крещен в православие. "Крыж" был спрятан, и путешествие
продолжалось.
Софья, которую перед отбытием наставлял сам папа Сикст IV, не спорила ни
с кем и ни с чем. Наследница византийских кесарей давно чувствовала себя
старой девой. Ах, она бы дала руку кому угодно! Она уже и вправду начинала
стареть. Итальянские острословы издевались над ее толщиной и над ее бедными
приемами. Зоя дурнела, еще больше рыхлела, ночами плакала в подушки. Далекий
Московский государь, кесарь греческой веры, владелец огромной, как сказывали
ученые греки, страны - это было больше чем счастье, это было спасение.
Позади оставались ненавистные Орсини, тщетное ожидание брака, унизительное
положение царственной бесприданницы, зависть к братьям, беспутно
транжирившим несуществующие доходы, ядовитые пасквили и остроты гуманистов,
что, ухмыляясь, передавала ей потом итальянская прислуга. Позади - страшный
папа римский, все хлопоты которого только о воссоединении церквей. Она
низила глаза перед легатосом Антонием. Она ждала. С ней ехали и свои, греки.
На далекой Руси ученые люди легко говорили по-гречески. На далекой Руси ее
хотят называть Софией, пусть так!
София, Софья, она - Софья!
Псков открылся за широкой рекою. Сперва пошли белые церкви, коричневые
деревянные дома, больше, гуще, выше, и вот показался город, как венцом
обведенный каменными стенами. Все было белым и солнечным. Белые деревья с
веселой желто-оранжевой листвой, белые стены города, голубое,
звонко-холодное в белых облачках небо, белый храм на горе и красные наряды
горожанок, и красный, праздничный, звон колоколов. Берег, когда переезжали
реку в лодьях, был весь покрыт народом. Белые, розовые лица, сияющие глаза,
золотые ризы духовенства - все веселило Зоино сердце. (Софья, Софья теперь!)
И уже чужим и нестрашным показался папский легатос в пурпурной мантии и
перчатках, на которые с удивлением, как отметила Зоя, больше всего
посматривали горожане, всем видом показывавший, что приехал в варварскую
страну. А там - эта толпа народа, и крики, и колокольный звон, и такие
добрые лица! И она решилась. В храме, куда их провели прежде всего и где
кардинал Антоний презрительно не замечал местных варварских живописных
изображений святых, Софья (мудрость!) тихим голосом приказала - да, впервые
приказала! - ему почтить образ Богоматери. Антоний удивленно оборотил лицо к
прежней молчальнице, но спорить не стал и с брюзгливой неохотой приблизился
к образу.
О, как она ненавидела их всех! И папу, и легатоса, и язвительных
придворных, всех их, спихнувших ее, наконец, сюда, чтобы облегчить себе дело
объединения церквей, и бросивших на произвол судьбы дядю императора, и
покойного отца, несчастного деспота Морейского!
Начались пиры. Ее поздравляли. Не зная языка, Софья лишь молча склоняла
голову, когда вельможи в широком и дорогом русском платье, с поклонами,
произносили слова своего языка, то твердого, то мягкого. Зоя никак не могла
уловить эти переходы. Он был певучее немецкой речи и чем-то сходен с говором
македонян, слышанным Зоей в молодости.
Двадцать пятого октября Софья прибыла в Новгород и поехала дальше.
Как в тумане, проходили перед нею города. Золотою метелью летели желтые
листья. Холодный воздух обжигал лицо. Дороги твердели. Тонкие острые льдинки
ломались под ногами коней. Приближалась зима. Софью кутали в дорогие меха.
Даже простые люди ходили тут в меховых овчинных одеждах.
Она смертельно перепугалась, когда их остановили конные московские
дворяне и начался спор из-за креста. Вторично она вмешалась, бросившись, как
тигрица, в бой за свое счастье. Да, она тоже хочет, молит, настаивает,
приказывает, наконец! К тому же лица московских дворян отнюдь не были так
добры, как лица псковичей, да и нигде по дороге московиты не простирались
ниц перед "крыжом" легатоса. Шел снег. Дворяна были в оружии.
Нахохлившийся кардинал, наконец, спрятал крест. Торжество истинной веры,
задуманное им, не состоялось. Уже без всякой надежды на успех он тронулся
дальше, в душе осуждая папу с его наивной верой в то, что этих язычников
можно обратить в лоно римской церкви.
Двенадцатого ноября поезд Софьи прибыл в Москву.
Софья не сравнивала Москву с городами Запада, с Новгородом или Псковом,
ей было не до того. Не разобрала она и тонкостей встречи, в церемониале
которой были искусно соблюдены и непременное требование митрополита Филиппа
о главенстве независимого православия, и сдержанность по случаю недавнего
горя в великокняжеской семье, и пристойная случаю торжественность.
Софью со спутниками прежде всего провели в церковь, где митрополит
Филипп, в облачении, благословил ее и присных православным восьмиконечным
крестом. Это было и приветствие, и достойный ответ на "крыж" легатоса.
Затем Софья была представлена матери жениха, великой княгине Марье. Она
оробела. Впрочем, похудев, посвежев и разрумянившись в дорогах, Софья очень
похорошела. Княгиня Марья приняла ее милостиво. Да и никто не собирался
отсылать назад Софью Палеолог, племянницу последнего византийского
императора. Жених был высок ростом и благовиден собой, с густыми грозными
бровями. Царственный спаситель от нищеты и глума, он и в самом скромном
облике показался бы ей красавцем, теперь же у нее сладко заныло сердце и
закружилась голова.
Их обручили по православному обряду - римское условное венчание намеренно
не было принято во внимание совсем. Потом ее провели в чудную, верно,
строящуюся церковь: стены были каменные, а внутри стен стояла другая
церковь, деревянная, и в ней служили.
Софья выстояла службу, ведомую на греческий лад, а не так, как служили в
Риме. После литургии состоялось венчание. Венчали "благоверного великого
князя Ивана Васильевича всея Руси с православною царевною Софьею (ей
переводили слова), дщерью Фоминою деспота Аморейского, а сын той Фома царя
Мануила Цареградского, брат же царя Ивана Калояна и Дмитрия и Констянтина".
В церкви было полно народу в дорогих нарядах. Изрядно потишевший кардинал



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 [ 64 ] 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.