Чтение 64–й страницы книги ~Одиссея~

Как он выглядел сам и кто его спутники были".

220 Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:

"Женщина, трудно о тех говорить, кто так долго далеко

Пробыл. Теперь ведь двадцатый уж год с той поры протекает,

Как он уехал оттуда и родину нашу покинул.

Все же тебе расскажу я, что память моя сохранила.

225 Плащ двойной шерстяной имел Одиссей богоравный -

Пурпурный. В этом плаще золотая застежка входила

В парную трубку, а сверху они прикрывалися бляхой:

Пестрый олень молодой под зубами собаки в передних

Лапах ее извивался. Смотреть удивительно было,

230 Как - из золота оба - собака душила оленя,

Он же ногами отчаянно бил, убежать порываясь.

Также блестящий хитон на теле его я заметил.

Ткань - как пленка была с головки сушеного лука, -

Так нежна была ткань, и сияла она, словно солнце.

235 Многие женщины, глядя на этот хитон, изумлялись.

Слово другое скажу, и к сердцу прими это слово.

Знать не могу я, носил ли уж дома он эту одежду,

Иль из друзей ему кто подарил, как он в путь отправлялся,

Иль получил ее в дар уж в дороге. Любили повсюду

240 Сына Лаэртова: мало ведь было ахейцев подобных.

Также и я ему меч подарил и двойной, превосходный

Пурпурнокрасный хитон с красивой каймой и с почтеньем

Гостя в его корабле крепкопалубном дальше отправил.

Был и вестник при нем, лишь немного моложе, чем сам он.

245 Также о том я тебе расскажу, как выглядел вестник;

Был он спиною сутул, смуглокож, с головою кудрявой

Звали его Еврибат. Одиссей с ним всего наиболе

Был из товарищей дружен и в мыслях всех ближе сходился".

Больше еще у нее появилось желание плакать, -

250 Так подробно и точно все признаки ей описал он.

После того как она многослезным насытилась плачем,

С речью такой к Одиссею опять она обратилась:

"Раньше ты, странник, во мне возбудил состраданье, теперь же

Будешь ты в доме моем мне мил и достоин почтенья.

255 Эту одежду, сложив ее в складки, сама принесла я

Из кладовой и блестящую к ней приложила застежку,

Чтоб украшеньем служила. Теперь никогда уж его мне

Больше не встретить входящего в дом свой в Итаке родимой!

Злою, как видно, подвигнут судьбой, в корабле своем полом

260 В злой Илион поехал супруг мой, в тот город ужасный!"

Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:

"О достойная чести супруга царя Одиссея!

Больше не порти своей красоты, не мертви себе духа

Скорбью о муже. Тебя порицать я за это не мог бы:

265 Всякая будет скорбеть о гибели мужа, с которым

В браке счастливом детей прижила, хоть будь он и хуже,

Чем Одиссей; говорят ведь, что был он бессмертным подобен.

Но прекрати свои слезы, подумай о том, что скажу я.

Полную правду скажу я тебе, ничего не скрывая.

270 О возвращеньи домой Одиссея уж слышать пришлось мне.

Близко от нас Одиссей, в краю плодородном феспротов,

Жив и много домой сокровищ везет богатейших,

Собранных им у различных народов. Но спутников верных,

Полный корабль свой в волнах потерял он, едва лишь покинул

275 Остров Тринакрию. Гневались Зевс на него с Гелиосом

Из-за коров Гелиоса, убитых людьми Одиссея.

В буйно плещущем море товарищи все потонули,

Сам же на киле судна был выброшен он им на сушу

В край, где родные бессмертным богам обитают феаки. 280 Эти феаки, как бога, его почитали всем сердцем,

Много даров подарили и сами желали отправить

В целости полной домой. И был бы давно он уж дома.

Много, однакоже, выгодней счел Одиссей хитроумный

Раньше побольше объехать земель, собирая богатства.

285 Он в понимании выгод своих выдавался меж всеми.

В этом бы с ним состязаться не мог ни единый из смертных.

Все это так мне Федон рассказал, повелитель феспротов.

Мне самому поклялся он, свершив возлияние в доме,

Что и корабль уже спущен и люди совсем уж готовы,

290 Чтоб отвезти Одиссея в желанную землю родную.

Раньше, однако, меня он отправил. Случайно в то время

Ехал феспротский корабль в Дулихий, богатый пшеницей.

Мне и богатства, какие собрал Одиссей, показал он.

Десять могли бы они поколений кормить у иного, -

295 Столько в доме его лежало сокровищ владыки.

Про Одиссея ж сказал, что сам он в Додону поехал,

Чтоб из священного дуба услышать вещание Зевса:

Как вернуться ему на тучные земли Итаки, -

Явно ли, тайно ли, раз он так долго на родине не был?

300 Значит, как видишь, он жив. На Итаку он скоро вернется.

Он уже близко! Поверь мне, вдали от друзей и отчизны

Будет он очень недолго. Готов тебе в этом поклясться.

Будь мне свидетелем, Зевс, из богов высочайший и лучший,

Этот очаг Одиссея, к которому здесь я приехал, -

305 Все совершится воистину так, как тебе говорю я.

В этом году еще к вам Одиссей, ты увидишь, вернется,

Только что на небе месяц исчезнет и сменится новым".

Мудрая так Пенелопа на это ему отвечала:

"О, если б слово твое, чужеземец, свершилось на деле! 310 Много б тогда от меня получил ты любви и подарков,

Так что всякий тебя, повстречавши, назвал бы счастливцем!

Как, однако, ни будет, - я сердцем предчувствую вот что:

Ни Одиссей не вернется домой, ни тебя не отправим

В путь мы отсюда: хозяев уж нет здесь, каким до отъезда

315 Был Одиссей в этом доме, - да! был таким он когда-то! -

Странников всех принимавший и в путь отправлявший с почетом.

Вот что, служанки: обмойте его и постель приготовьте -

Все: кровать, одеяло, подушки блестящие, - так, чтоб

Мог он в полном тепле дожидаться Зари златотронной.

320 Завтра же рано обмойте его и маслом натрите,

Чтобы внутри здесь, в столовой самой, вблизи Телемаха,

Мог он сесть за обед. И тому самому будет хуже,

Кто его больно обидит: тогда ничего уже больше

Он от меня не добьется, хотя бы сердился ужасно.

325 Как же, странник, ты сможешь узнать обо мне, превышаю ль

Женщин я остальных умом и разумною сметкой,

Если я грязным тебя и в платье плохое одетым

Сесть к нам за стол допущу? Краткожизненны люди на свете.

Кто и сам бессердечен и мысли его бессердечны,

330 Все того проклинают живого и всяких желают

Горьких скорбей для него, а над мертвым жестоко глумятся.

Кто же и сам безупречен и мысли его безупречны, -

Славу широкую всюду о нем между смертных разносят

Странники, много людей называет его благородным".

335 Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:

"О достойная чести супруга царя Одиссея!

Мне одеяла, подушки блестящие стали противны

С самой поры, как впервые я критские снежные горы,

В длинновесельном плывя корабле, за собою оставил.

340 Лягу я так, как давно уж без сна провожу свои ночи.

Много ночей проворочался я на убогих постелях,

Так дожидаясь прихода на небо Зари пышнотронной.

И омовение ног сейчас мне совсем не желанно.

Нет, никогда наших ног ни одна не коснется из женщин,

345 Тех, которые здесь несут свою службу при доме,

Если женщины нет у тебя престарелой и умной,

Столько же в жизни своей, как я, перенесшей страданий.

Если бы ноги она мне помыла, я не был бы против".

Мудрая так Пенелопа на это ему отвечала:

350 "Милый странник! Милее в мой дом никогда не являлся

Муж - разумный такой - из странников стран чужедальних.

Все, что ты здесь говоришь, - так обдуманно, все так понятно!

Старая женщина есть у меня, разумная сердцем.

Ею и выкормлен был и выхожен тот несчастливец,

355 Ею он на руки был в минуту рождения принят.

Очень она уж слаба, но все ж тебе ноги помоет.

Ну-ка, моя Евриклея разумная, встань-ка и вымой

Ноги ему. Твоему господину он сверстник. Наверно,

И Одиссей и ногами уж стал и руками такой же.

360 Очень старятся быстро в страданиях смертные люди".

Так говорила. Лицо старуха закрыла руками,

Жаркие слезы из глаз проливая, и грустно сказала:

"Горе! Дитя мое! Что я поделать могу! Как жестоко

Зевс ненавидит тебя ! А как ведь его почитал ты!

365 Кто из смертных такие сжигал молневержцу Крониду

Жирные бедра, такие давал гекатомбы, какие

Ты приносил ему, жарко молясь, чтобы старости светлой

Ты для себя дождался и блестящего выкормил сына?

Лишь у тебя одного он день возвращения отнял.

370 Может быть, где-нибудь так же над ним, чужеземным скитальцем,