шипами языки, чтобы своей мукой и своей кровью еще более скрепить союз с
богами, ибо лишь боги могут дать человеку хоть крупицу безопасности в этом
бушующем бедствиями мире.
Он творец, вознесенный над всеми созидатель красоты. Повинуясь желанию,
сильнейшему, чем голод, страх перед смертью или продолжение рода,
Квинатцин спешил к своим резцам и лопаточкам, к своему великому делу.
все были участниками, насладившись жертвенным мясом, Чалан успокоился еще
до сумерек.
чаланцы засыпали в прохладе каменных клеток. С наступленьем темноты они
наполовину очнутся, чтобы выбраться во дворики, на плоские крыши, где
легче дышится, где лучше спится.
как в утро каждого дня. Чалан беспомощен против внезапного нападения, так
же как был и остался ограбленный, порабощенный Теско. Как все другие
города и жилища, как все поселенья племен, где безгранично властвуют
страшные боги.
свыклись, что никто не умел заставить себя и принудить других хотя бы на
ночь выставлять стражу. Каждый уходил в блаженство сна, как в глубочайшую
и безопасную обитель.
всегда. Слов для выражения внутренней жизни личности не существовало.
Ощущенья, мысли - движенья души были скованы невозможностью общенья с
другими и, естественно, превращались в тяжкую обузу, которая мешала жить,
которая заставляла не любить жизнь. В полусне, в образах, то явственных,
то смутных, Уэмак всегда переживал одно и то же: свое отчуждение и свою
тоску.
светлой в местах, где одежда закрывала от солнца. Ростом он был выше
других мужчин племени, а лицо его было таким, будто бы древнее изваяние из
серого камня было снято с него.
смерть могла лишить его высшего звания.
на чужбину. Им поклонялись, как высшим, их будто бы слушались. Но их сила
осталась на бесконечно удаленном востоке.
душу предка. И не одного - такова была его тайна. Он чувствовал себя
множеством, в нем жило, как он считал, много душ. Поэтому, когда он
рассказывал другим переданное ему по наследству, он вновь и вновь
переживал бывшее с ним самим.
происходит в обители богов. Красные люди знали собственное прошлое и
собственный мир, не отделенный от них непреодолимым Океаном.
лесов, в стране больших озер, жили люди охотой и рыболовством. Они строили
себе деревянные дома со многими комнатами, с общими очагами. Комнаты
занимали женщины с детьми, а мужчина жил с женщиной, если она этого
хотела. Все принадлежало всем, но дети были с женщинами, так как женщины
рождали их, а не мужчины. Дети не знали своих отцов, считаясь родством по
братьям и сестрам матерей. Род нападал на род, и пленников мучили до
смерти во славу Бога войны.
жили охотники на тонконогих широколобых быков. Одни из них знали своих
отцов, как чаланцы, другие - лишь матерей, как люди лесов. Но и здесь
одни, нападая на других, служили Богу войны. Только сила управляет миром,
и только силу чтут боги, которые пребывают всегда на стороне сильнейшего.
животное в клетке. Выхода нет.
пламенная тайна. Так же о ней свидетельствуют багровые отсветы на дыме,
который ползет над горами. Вот и подземный толчок, едва ощутимый. Уэмак не
почувствовал бы ничего, если бы спал, как Оэлло.
ложем. Голова Оэлло лежала на руке Уэмака. Он, ожидая прихода сна, смотрел
и смотрел на луну. Вот на ее диске явилась толстая черта. Что это? Знак?
Уэмак вглядывался, запоминая форму и место. Что предвещает луна? Уэмак
обсудит знамение с мудрым Человеком Темного Дома. Невольно Уэмак затаил
дыханье.
здесь, рядом, близко. Голова змеи поднималась на фоне луны над Оэлло.
ужасающий не одним ядом, но и яростью беспричинного нападенья. Среди
храмовых змей, перебитых в Теско, были и гондо. Этот явился мстить.
шевелилось - ни змея, ни луна. И Уэмаку опять мнился знак на луне, и опять
он видел змею.
воспользовался кратким мигом освобожденья от гнета человеческого взгляда.
Уэмака не стало времени. А для гондо, воплощенья извечно задабриваемого и
неумолимого зла, никогда не было времени.
богами, много мяса жертв в котлах, много дани с побежденных. Зло - это
твое пораженье, твое сердце на жертвеннике в чужом храме, твое мясо,
съеденное врагом. Сила же божественна, и ей все равно, кто победит.
замирая в напряжении, то опять ослаблял тело, готовое, казалось, для
удара.
заблестели. Оэлло вздохнула во сне, и встревоженный гондо начал вырастать,
раздуваясь.
коснется Уэмака.
Оэлло вынудит гондо убить ее, Уэмак размахнулся, ловя гондо за шею.
позволял ей любить себя, не больше. Он подчинялся зову предков, потомки
которых всегда защищали даже безнадежное дело из чувства чести свободных
людей.
в запястье Уэмака, пронзив зубами вену. А потом в предсмертной ярости
впился в шею Оэлло, судорожно изливая остатки яда.
приблизились, чтобы убедиться.
мягок. Он препятствовал войнам. И - он был чужим. Богам и потомкам богов
не место на земле.
Тогда Тезоатл получит награду за ловкость, с которой он поймал гондо и
сумел выпустить его в нужном месте и в нужное время.
на плаву, так как балластный песок вытек из дыр днища, изъеденного хищными
червями, каких нет в северных водах. Теченья тащили глубоко осевшие
останки судна вдоль немобезлюдных берегов Атлантиды, и чудовищно
размножавшиеся черви спешили насытиться, но не насыщались, и гнусная
грязь, неутомимо извергаемая их отвратительными телами, плыла темным
облаком в чистой воде, и стаи рыб сновали, как в приваде, и одни пожирали
Других.
от жажды, и тело не обременяло его, и дверь в иное открылась. Исполняя
обещанье, он рассказывал Гите - не нужно бояться, нет страха, нет. Суета -
земля, суета - океаны, Атлантида. Наши знанья величия ложны. Истинна
вечная жизнь без времени, небесная жизнь - любовь без печали, без
вожделений, тайна без тайны.
звук непонятных слов. Он оглянулся, увидел темнокожего атланта-колосса с
маской ужаса на остроносом лице, сказал: "Не надо бояться" - и ушел.
берега Соленой Воды, прислали нарисованное на ткани донесение об особенной
находке. Были изображены несколько непонятных, ненужных вещей и три
мертвых тела людей неизвестного племени. Лицо одного из них напомнило
новому Вождю Мужчин, бывшему Человеку Темного Дома, черты его
предшественника Уэмака. Богам и Чалану нужны живые. Кусок рисованной ткани
был выброшен с безразличием.
помнил слова Уэмака. Преданье рассыпалось, возникли противоречия, рассказы
сокращались, ибо трудно говорить и скучно слушать о непонятном. Вскоре
осталось немногое, но главное - ожидание белых богов, которые придут с
востока.
Маккарти Кормак
Роллинс Джеймс
Ильин Андрей
Корнев Павел
Сапковский Анджей