Чтение 64–й страницы книги ~Преступление и наказание~

Петрович.

- Да.

- Когда же это-с?

- Вчера вечером.

Порфирий помолчал, как бы соображая.

- Вещи ваши ни в каком случае и не могли пропасть, - спокойно и
холодно продолжал он. - Ведь я уже давно вас здесь поджидаю.

И как ни в чем не бывало, он заботливо стал подставлять пепельницу
Разумихину, беспощадно сорившему на ковер папироской. Раскольников
вздрогнул, но Порфирий как будто и не глядел, все еще озабоченный
папироской Разумихина.

- Что-о? Поджидал! Да ты разве знал, что и он там закладывал? -
крикнул Разумихин.

Порфирий Петрович прямо обратился к Раскольникову:

- Ваши обе вещи, кольцо и часы, были у ней под одну бумажку завернуты,
а на бумажке ваше имя карандашом четко обозначено, ровно как и число
месяца, когда она их от вас получила...

- Как это вы так заметливы?.. - неловко усмехнулся было Раскольников,
особенно стараясь смотреть ему прямо в глаза; но не смог утерпеть и вдруг
прибавил: - Я потому так заметил сейчас, что, вероятно, очень много было
закладчиков... так что вам трудно было бы их всех помнить... А вы,
напротив, так отчетливо всех их помните, и... и...

"Глупо! Слабо! Зачем я это прибавил!"

- А почти все закладчики теперь уж известны, так что вы только одни и
не изволили пожаловать, - ответил Порфирий с чуть приметным оттенком
насмешливости.

- Я не совсем был здоров.

- И об этом слышал-с. Слышал даже, что уж очень были чем-то
расстроены. Вы и теперь как будто бледны?

- Совсем не бледен... напротив, совсем здоров! - грубо и злобно
отрезал Раскольников, вдруг переменяя тон. Злоба в нем накипала, и он не
мог подавить ее. "А в злобе-то и проговорюсь! - промелькнуло в нем опять. -
А зачем они меня мучают!.."

- Не совсем здоров! - подхватил Разумихин. - Эвона сморозил! До
вчерашнего дня чуть не без памяти бредил... Ну, веришь, Порфирий, сам едва
не ногах, а чуть только мы, я да Зосимов, вчера отвернулись - оделся и
удрал потихоньку и куролесил где-то чуть не до полночи, и это в
совершеннейшем, я тебе скажу, бреду, можешь ты это представить!
Замечательнейший случай!

- И неужели в совершеннейшем бреду? Скажите пожалуйста! - с каким-то
бабьим жестом покачал головою Порфирий.

- Э, вздор! Не верьте! А впрочем, ведь вы и без того не верите! -
слишком уж со зла сорвалось у Раскольникова. Но Порфирий Петрович как будто
не расслышал этих странных слов.

- Да как же мог ты выйти, коли не в бреду? - разгорячился вдруг
Разумихин. - Зачем вышел? Для чего?.. И почему именно тайком? Ну был ли в
тебе тогда здравый смысл? Теперь, когда вся опасность прошла, я уж прямо
тебе говорю!

- Надоели они мне очень вчера, - обратился вдруг Раскольников к
Порфирию с нахально-вызывающею усмешкой, - я и убежал от них квартиру
нанять, чтоб они меня не сыскали, и денег кучу с собой захватил. Вон
господин Заметов видел деньги-то. А что, господин Заметов, умен я был вчера
или в бреду, разрешите-ка спор?

Он бы, кажется, так и задушил в эту минуту Заметова. Слишком уж взгляд
его и молчание ему не нравились.

- По-моему, вы говорили весьма разумно-с и даже хитро-с, только
раздражительны были уж слишком, - сухо заявил Заметов.

- А сегодня сказывал мне Никодим Фомич, - ввернул Порфирий Петрович, -
что встретил вас вчера, уж очень поздно, в квартире одного, раздавленного
лошадьми, чиновника...

- Ну вот хоть бы этот чиновник! - подхватил Разумихин, - ну, не
сумасшедший ли был ты у чиновника? Последние деньги на похороны вдове
отдал! Ну, захотел помочь - дай пятнадцать, дай двадцать, ну да хоть три
целковых себе оставь, а то все двадцать пять так и отвалил!

- А может, я где-нибудь клад нашел, а ты не знаешь? Вот я вчера и
расщедрился... Вон господин Заметов знает, что я клад нашел!.. Вы извините,
пожалуйста, - обратился он со вздрагивающими губами к Порфирию, - что мы
вас пустяшным таким перебором полчаса беспокоим. Надоели ведь, а?

- Помилуйте-с, напротив, на-а-против! Если бы вы знали, как вы меня
интересуете! Любопытно и смотреть, и слушать... и я, признаюсь, так рад,
что вы изволили, наконец, пожаловать...

- Да дай хоть чаю-то! Горло пересохло! - вскричал Разумихин.

- Прекрасная идея! Может, и все компанию сделают. А не хочешь ли...
посущественнее, перед чаем-то?

- Убирайся!

Порфирий Петрович вышел приказать чаю.

Мысли крутились как вихрь в голове Раскольникова. Он был ужасно
раздражен.

"Главное, даже и не скрываются, и церемониться не хотят! А по какому
случаю, коль меня совсем не знаешь, говорил ты обо мне с Никодимом Фомичем?
Стало быть, уж и скрывать не хотят, что следят за мной, как стая собак! Так
откровенно в рожу и плюют! - дрожал он от бешенства. - Ну, бейте прямо, а
не играйте, как кошка с мышью. Это ведь невежливо, Порфирий Петрович, ведь
я еще, может быть, не позволю-с!.. Встану, да и брякну всем в рожу всю
правду; и увидите, как я вас презираю!.. Он с трудом перевел дыхание. - А
что, если мне так только кажется? Что, если это мираж, и я во всем
ошибаюсь, по неопытности злюсь, подлой роли моей не выдерживаю? Может быть,
это все без намерения? Все слова их обыкновенные, но что-то в них есть...
Все это всегда можно сказать, но что-то есть. Почему он сказал прямо "у
ней"? Почему Заметов прибавил, что я хитро говорил? Почему они говорят
таким тоном? Да... тон... Разумихин тут же сидел, почему ж ему ничего не
кажется? Этому невинному болвану никогда ничего не кажется! Опять
лихорадка!.. Подмигнул мне давеча Порфирий аль нет? Верно, вздор; для чего
бы подмигивать? Нервы, что ль, хотят мои раздражить али дразнят меня? Или
все мираж, или знают!.. Даже Заметов дерзок... Дерзок ли Заметов? Заметов
передумал за ночь. Я и предчувствовал, что передумает! Он здесь как свой, а
сам в первый раз. Порфирий его за гостя не считает, к нему задом сидит.
Снюхались! Непременно из-за меня снюхались! Непременно до нас обо мне
говорили!.. Знают ли про квартиру-то? Поскорей бы уж!.. Когда я сказал, что
квартиру нанять вчера убежал, он пропустил, не поднял... А это я ловко про
квартиру ввернул: потом пригодится!.. В бреду, дескать!.. Ха-ха-ха! Он про
весь вечер вчерашний знает! Про приезд матери не знал!.. А ведьма и число
прописала карандашом!.. Врете, не дамся! Ведь это еще не факты, это только
мираж! Нет, вы давайте-ка фактов! И квартира не факт, а бред; я знаю, что
им говорить... Знают ли про квартиру-то? Не уйду, не узнав! Зачем я пришел?
А вот что я злюсь теперь, так это, пожалуй, и факт! Фу, как я
раздражителен! А может, и хорошо; болезненная роль... Он меня ощупывает.
Сбивать будет. Зачем я пришел?"

Все это, как молния, пронеслось в его голове.

Порфирий Петрович мигом воротился. Он вдруг как-то повеселел.

- У меня, брат, со вчерашнего твоего голова... Да и весь я как-то
развинтился, - начал он совсем другим тоном, смеясь, к Разумихину.

- А что, интересно было? Я ведь вас вчера на самом интересном пункте
бросил? Кто победил?