лошади отдохнуть, а потому, что она достигла цели своей
поездки.
величиной; она покрыта травой. Это словно прерия в миниатюре.
Колючие заросли, совсем не похожие на лес, из которого Исидора
только что выехала, окружают поляну со всех сторон. Три едва
заметные тропинки расходятся от нее в разных направлениях,
прорезая чащу кустарника.
свою лошадь по шее, чтобы успокоить ее. Хотя вряд ли это нужно
-- крутой подъем настолько утомил коня, что он уже не рвется
вперед и не проявляет нетерпения.
молодая всадница, доставая из-под своего серапе золотые часы.
-- А может быть, он и вовсе не приедет? Ах, только бы он
достаточно окреп, чтобы приехать!.. Я вся дрожу. Или это дышит
моя лошадь? О нет, это меня бьет лихорадка. Я никогда еще не
испытывала такого волнения. Это страх? Да, вероятно. Как
странно, что я боюсь любимого человека, единственного человека,
которого я когда-либо любила! Ведь нельзя же назвать любовью
то, что я испытывала к дону Мигуэлю. Это был самообман. Как
хорошо, что я от этого избавилась! На свое счастье, я увидела,
что он трус. Это открытие низвергло героя моих романтических
грез с его пьедестала. Как я рада этому! Теперь я ненавижу дона
Мигуэля, потому что он, кажется, стал... Святая мадонна,
неужели это правда, что он стал разбойником! Но я не испугалась
бы встречи с ним даже в этом уединенном месте. Боже мой,
бояться того, кого любишь, кого считаешь благородным и добрым,
и в то же время не испытывать страха перед тем, кого глубоко
ненавидишь, зная, что он жесток и коварен! Непонятно!
Непостижимо! И все-таки в этом нет ничего непонятного. Я дрожу
не от страха перед опасностью, а от боязни оказаться нелюбимой.
Вот почему я сейчас дрожу. Вот почему я не могу спокойно спать
по ночам с того дня, когда Морис Джеральд освободил меня из рук
пьяных дикарей. Я никогда не говорила ему о своих чувствах. И я
не знаю, как он примет мое признание. Но он все-таки должен
узнать. Я не могу больше терпеть эту мучительную неизвестность.
Я предпочитаю отчаяние, даже смерть, если только мои мечты
обманут меня... А! Я слышу топот копыт! По дороге скачет
лошадь. Это он? Да! Я вижу сквозь деревья яркие цвета нашего
национального костюма. Морису Джеральду нравится носить этот
костюм. Неудивительно -- он так ему к лицу. Святая Дева! Я
закутана в серапе, на голове моей сомбреро. Он примет меня за
мужчину! Долой эту безобразную маску! Я женщина, и он должен
увидеть перед собой женщину!
даже на сцене перевоплощение едва ли могло произойти быстрее. И
вот на фоне густых колючих зарослей вырисовывается легкая
женственная фигура и прекрасная голова, достойная резца
Кановы43.
прекрасная всадница вся превратилась в ожидание.
дрожат, на лице не заметно бледности.
гордой любви, призыв орлицы, ожидающей своего орла.
Она узнает приближающегося всадника. Золотое шитье ввело ее в
заблуждение. Всадник в мексиканском наряде -- не Морис
Джеральд, а Мигуэль Диас.
седло, и вздох, вырывающийся из ее груди, -- почти крик
отчаяния. На ее лице не видно страха, только разочарование и
обида.
таком уединенном месте -- розу среди этих колючих зарослей!
Диас?
сами это знаете. Вы прекрасно знаете, как безумно я вас люблю.
Дураком я был, когда признался в этом и объявил себя вашим
рабом. Вот это-то и охладило так быстро ваши чувства.
люблю вас. Если я сказала, что восхищаюсь вашим искусством
наездника, вы не имели права толковать мои слова иначе. Я
восхищалась вашим искусством, а не вами. И кроме того, это было
три года назад. Я тогда была еще девочкой, в том возрасте,
когда такие вещи производят сильное впечатление, когда мы
настолько глупы, что ценим больше внешний блеск, а не душевные
качества. Но теперь я стала старше, и вполне естественно, что
ко многому отношусь иначе.
надежды? Помните день клеймения скота, когда я укротил самого
неистового быка и усмирил самую дикую лошадь вашего отца? Ведь
ни один вакеро не смел подойти к ним. В этот день вы улыбнулись
мне и поглядели на меня с любовью. Не отрицайте этого, донья
Исидора! Я достаточно хорошо знаю людей и легко мог угадать по
вашему лицу, что вы думали и что чувствовали. Но сейчас вы
изменились. Почему же? Потому, что я был покорен вашими чарами,
или, вернее, потому, что имел глупость признаться в этом. И вы,
как это обычно бывает у женщин, потеряли интерес к
побежденному. Ведь это так, сеньорита, не отрицайте!
ни взглядом не признавалась вам в любви. Вы были для меня
просто искусным наездником и благородным кабальеро. Во всяком
случае, так мне тогда казалось. Но кем вы стали теперь? Вы
знаете, что о вас говорят здесь и на Рио-Гранде?
она от предателей-друзей или от лживых врагов. Я здесь для
того, чтобы получать объяснения, а не давать их.
забывайте, сеньор, с кем вы разговариваете! Вспомните, что я
дочь...
племянница не менее гордого плантатора в Техасе. Я обо всем
этом подумал. Вспомнил также, что когда-то и я владел асиендой,
а сейчас я -- всего лишь охотник за лошадьми. Карамба! Это не
беда! Вы не из тех женщин, которые могут презирать человека
только из-за того, что он не богат. Бедный мустангер,
по-видимому, может так же рассчитывать на вашу благосклонность,
как и владелец сотни табунов. И у меня есть доказательство
вашего великодушия.
первый раз проявляя беспокойство.-- Где это доказательство
великодушия, которое вы так любезно мне приписываете?
подписанное доньей Исидорой Коварубио де Лос-Льянос. Письмо,
адресованное такому же бедному мустангеру, как и я. Вряд ли
необходимо давать его вам в руки. Ведь вы можете узнать его и
на расстоянии?
показал это.
скрыть своего негодования.
для того, чтобы узнать, что вы перестали интересоваться мною --
для меня это было ясно и так, -- но чтобы иметь доказательство,
что вы увлечены другим. Оно говорит о том, что вы любите его,
яснее не скажешь. Вы мечтаете посмотреть в его красивые глаза.
Так знайте же, что вы никогда не увидите их!
ответ. И неудивительно: выражение лица Эль-Койота внушало
страх.
донья Исидора, то никому другому вы тоже не будете принадлежать
-- так я решил.
конечно, не Морис-мустангер.
встретитесь с ним, или вы не уйдете с этого места!
Посняков Андрей
Маккарти Кормак
Круз Андрей
Панов Вадим
Гуль Роман Борисович
Корнев Павел