Чтение 64–й страницы книги ~Дитя эпохи~

пользовался. Мурзалев ежедневно ее мыл после того, как пил кофе. Удиви-
тельно, что ему еще давали общественный кофе.

Словом, волчьи законы. Бедные мрихцы не стали бы портить камней, если
бы предвидели такой оборот дела.

- Послушайте, - сказал я. - Вы что, хотите, чтобы все вам поверили?

- А как же? - удивился Роберт Сергеевич.

- Зачем?

- Это же истина! Научная истина! - заволновался Мурзалев.

- И Бог с нею, - сказал я.

- Вы думаете? - сказал Мурзалев с сомнением. - Нет! Как это - Бог с
нею? Я десять лет работал!

- Так что вам нужно - истина или ее признание?

- Покой, - вздохнул Роберт Сергеевич.

Ох, эти мне искатели истины! Бьются за нее годами. А за истину биться
не нужно. Ее достаточно показать и тихонько отойти в сторону. Что это за
истина, которую навязывают принудительно, как гипсовую статуэтку к
японскому зонтику? К своей истине должно относиться с уважением. Не те-
ребить ее понапрасну. Не хотите знать - и не надо! Вам же хуже... Вот
так, на мой взгляд, следует обращаться с истинами.

Жалко мне было глядеть на Мурзалева во время передачи. Даров посадил
его на бутафорский камень с письменами. Роберт Сергеевич сидел на камне
со словарем в руках. Он был похож на евангелиста Луку. Говорил он преи-
мущественно по-мрихски. Впрочем, тут же переводил и комментировал.

Взгляд его выражал надежду на то, что ему поверят. Только поэтому Ро-
берту Сергеевичу не поверят никогда. Трудолюбивые мрихцы зря долбили ка-
мень.

После передачи я вдруг придумал притчу. Вот она.

Прометей принес людям огонь. Люди в это время ели сырого мамонта.
Прометей дернул за рукав жующего человека и спросил:

- Огонь не нужен?

- Какой еще огонь? - спросил человек.

- Очень хороший, качественный огонь, - зачастил Прометей. - Может жа-
рить, варить и греть. Отдаю совершенно бесплатно.

- Надо поглядеть, - сказал человек, теребя бороду.

- Чего глядеть? - заволновался Прометей. - Самый настоящий огонь. От
Бога принес. В дар людям, можно сказать.

- А себе чего хочешь? - спросил человек.

- Ровным счетом ничего! - заявил Прометей, стуча себя в грудь.

- Жулик ты! - сказал человек. - Сразу видно, что жулик. Проваливай со
своим огнем. Не на такого напал.

Долго еще Прометей бродил по стойбищу, предлагая огонь. Никто так и
не взял огня. Вдобавок обругали его с ног до головы...

Недоверчивые все-таки у нас люди.

Кошка крупным планом

Следующая моя передача была о нейрофизиологии. А точнее, о высшей
нервной деятельности человека.

Тему я изобрел самостоятельно, а Прометея подобрала мне моя тетя. Это
был доктор биологических наук, профессор Ажуев Максим Трофимович. Тетя
сама договаривалась с ним о нашей встрече и умоляла меня не опаздывать.

- Петенька, если ты постучишь к нему в дверь с сигналом точного вре-
мени, то вы договоритесь, - сказала тетя по телефону. Я так и сделал.

Ажуев возглавлял кафедру в университете. Я пришел туда за пятнадцать
минут до встречи. В портфеле у меня был спрятан транзисторный приемник.
Я включил его и стал дожидаться сигнала точного времени. На двери была
табличка, перечисляющая звания Максима Трофимовича.

Я стукнул в дверь одновременно с шестым звуковым сигналом. Времени
было одиннадцать ноль-ноль.

- Входите! - раздался голос.

Я вошел и почтительно поздоровался. Ажуев оказался человеком лет пя-
тидесяти, приятной наружности. Причесан он был на пробор. В жизни не ви-
дал такого прямого пробора.

- Говорит Москва! - раздалось у меня из портфеля. - Московское время
одиннадцать часов. Начинаем производственную гимнастику.

Ажуев вопросительно поднял брови, однако снял пиджак, повесил его на
спинку стула и вышел из-за стола.

- Подтянитесь, товарищи! - донеся из портфеля радостный голос. -Пот-
рясите кистями... Так, хорошо!

Максим Трофимович потянулся и потряс своими полными кистями. Я поста-
вил портфель и тоже потряс кистями, как последний идиот.

- Бег на месте, - скомандовал портфель.

Мы побежали на месте. Я старался не смотреть на Ажуева. Однако про-
фессор, как ни в чем не бывало, сделал несколько приседаний и дополни-
тельно, сверх программы, отжался от пола на руках. После этого он вер-
нулся к столу, влез в пиджак и взглянул на часы.

- На разговор с вами я отвел пятнадцать минут. Время, затраченное на
гимнастику, я приплюсую.

- Передаем арии из оперетт, - не унимался портфель.

- Арии мы слушать не будем, - твердо сказал профессор.

Я полез в портфель и выключил транзистор. Потом у нас началась науч-
ная беседа. Ажуев говорил со мною так, будто я был крупным специалистом
в нейрофизиологии. Вероятно, ему не могло прийти в голову, что передачу
о функциях мозга может делать физик. То и дело мелькали термины: первая
сигнальная система, рефлекс, доминанта какая-то и цереброспинальное
что-то. Я кивал.

На стене кабинета были вывешены диаграммы. Там были нарисованы разные
мозги -мышиный, кошачий, собачий, лошадиный, обезьяний и мозг человека.
Было видно даже непосвященному, как разум шагает по ступенькам вверх. У
мышки мозг был маленький, как горошина. А у кошки уже побольше. Он напо-
минал фасоль. Следовательно, кошка была умнее. Поэтому она и ловила мыш-
ку, а не наоборот.

Ажуев воспринял приглашение на передачу как должное. Мы обсудили с
ним план сценария. В одиннадцать пятнадцать в кабинет пулей влетела ка-
кая-то сотрудница. Профессор посмотрел на часы и одобрительно улыбнулся.

- Галина Михайловна, еще восемь минут. Простите, - сказал он.

Галина Михайловна испарилась. Мы проговорили еще восемь минут
ноль-ноль секунд.

- Максим Трофимович, а как мы условимся относи... - сказал я, но
внутри профессора пискнул сигнал точного времени, и окончить фразу мне
не удалось.

- Все на сегодня, - сказал Прометей, и в кабинете возникла Галина Ми-
хайловна. - Я попрошу вас заняться с товарищем из телевидения, - сказал
он ей.

- Сколько вы мне уделите времени? - спросил я сотрудницу, когда мы
вышли из кабинета. Это был какой-то зарубежный стиль общения. Я к нему
не привык, но мне он нравился.

- Сколько хотите, - ответила Галина Михайловна, зевая. За пределами
кабинета время, оказывается, теряло свою ценность.

Галина Михайловна была аспиранткой Ажуева. Она исследовала какие-то
центры в мозгу. С виду обыкновенная женщина. Полная и несколько ленивая.
По-видимому, ей трудно было с профессором.

Мы пришли в лабораторию. Там стояли приборы и лабораторный стол. На
столе помещалась кошка, лохматая, как мочалка. Ее мордочка была перетя-
нута бинтами, из которых торчали провода. Вид у кошки был грустный. Она
почему-то напомнила мне известный автопортрет Ван-Гога с отрезанным
ухом.

- Гоша! - позвала аспирантка.

Я думал, что так зовут кошку. Но на этот зов из соседней комнаты при-
шел молодой человек в белом халате. Кошка встретила его неприветливо.
Она выгнула спину и зашипела.

- Гоша, покажите нам реакцию на раздражение центров, - сказала аспи-
рантка.

Гоша подошел к приборам, включил ток и начал планомерное издева-
тельство над животным.

- Сейчас она голодная, - давала пояснения Галина Михайловна.

- Она всегда голодная, - проворчал Гоша. - Ужасно прожорливая кошка
попалась.

- Подождите, Гоша... Мы даем раздражение в центр удовольствия от пи-
щи. Дайте, Гоша!..

Гоша дал кошке порцию удовольствия. Кошка сыто прикрыла глаза, потя-
нулась и выразила намерение улечься. Но улечься она не могла. Ее фикси-
ровали ремни. Иначе кошка давно бы сбежала. И правильно бы сделала.

- Видите? Не получив пищи, кошка тем не менее испытывает состояние
сытости,

- сказала Галина Михайловна. - Ей хорошо сейчас.

Кошка повернула голову в проводах к Галине Михайловне. Кошкин взгляд
ясно давал понять, что она не разделяет этого мнения.

- Здорово! - сказал я. - Можно, значит, вообще ее не кормить?

- В разумных пределах, - улыбнулась аспирантка.

- Пока не подохнет, - мрачно резюмировал Гоша.

Он передвинул какой-то рычажок, и кошка начала протяжно мяукать.

- Имитация сексуальной недостаточности, - пояснила аспирантка.

- Кота зовет, - перевел Гоша.

Эта кошка была сущей находкой для Дарова. Я уже предвкушал его удо-
вольствие. Такой кошкой можно заполнить полчаса экранного времени. Пови-
нуясь импульсам тока, кошка танцевала, зевала, умывалась лапками и виля-
ла хвостом, как собака. "Зрители будут в восторге", - подумал я.

Прямо из университета я помчался в библиотеку. Там я набрал книг по
нейрофизиологии и углубился в чтение. Сеченов, Павлов, памятник собак
е... Памятника кошке не было, но, судя по всему, скоро будет.

Через три дня я принес профессору сценарий для просмотра. Максим Тро-