Чтение 64–й страницы книги ~Санго из Чегема книга2~

на его поминки!

Выпив по последнему стакану за домашний очаг старого охотника Тендела,
гости стали подыматься из-за столов. Тимур, выбрав удобное мгновенье,
подошел и тихо сказал Кязыму:

-- Поговорим.

-- Ладно, -- ответил Кязым, -- только жену отправь вперед.

Светила луна, и ночь была ясной и тихой, когда они вышли на
верхнечегемскую дорогу. На дороге стоял Бахут, ожидая Кязыма. Им было по
пути.

-- Ты куда? -- спросил Бахут, внимательно вглядываясь в Кязыма, а потом
так же внимательно в Тимура.

-- Нам нужно поговорить, -- ответил Кязым просто.

-- Может, подождать тебя? -- спросил Бахут. Он что-то почувствовал.

-- Нет, -- сказал Кязым, -- ты иди домой, я тоже скоро вернусь.

-- Ну как знаешь, -- сказал Бахут, глядя вслед Кязыму, уходящему вместе
с Тимуром. Высокая, легкая фигура удалялась рядом с бритоголовой,
коренастой, долго белеющей чесучовым кителем.

-- Что тебе надо? -- тихо спросил Тимур, косясь на Кязыма. Сейчас они
были одни на всей дороге. В лунном свете круглая, бритая голова Тимура с
теменью глазниц казалась страшноватой.

И вдруг Кязым вспомнил из рассказов людей, сидевших в тюрьме, что
арестантов бреют. "Господи, -- подумал Кязым, -- если все правильно пойдет,
его и брить не надо будет. А ведь он всю жизнь ходил бритоголовый, так что в
любой год можно было сажать, а лучше всего сразу, семнадцать лет назад. Он
уже тогда был бритоголовый", -- мелькнуло в голове у Кязыма и погасло.

-- Пойми меня хорошенько, -- сказал Кязым, не глядя на Тимура, -- если
б моему брату не грозила беда, я бы за это дело никогда не взялся. Ты мне
дашь пятьдесят тысяч, я выручу брата, и мы забудем об этом деле. Как видишь,
я не лучше тебя, а какой ты, мы с тобой знаем оба.

-- Ты сначала покажи свою карту, -- выдавил Тимур.

-- Моя карта у меня в кармане, -- ответил Кязым и тут же поправил себя,
-- твоя карта у меня в кармане.

Тимур остановился на дороге и уставился на Кязыма своими темными
глазами, и круглая, бритая голова его в лунном свете казалась странной,
потусторонней.

-- Только без глупостей, -- строго предупредил Кязым, глядя на Тимура.
Он сунул правую руку в карман, вытащил ее, отвел в сторону и раскрыл ладонь.
В ладони его сверкнул ключ от сейфа.

-- Где взял? -- с трудом выдохнул Тимур, не сводя цепенеющего взгляда с
ключа, тускло поблескивающего в руке Кязыма.

-- Я же говорил, что заходил к тебе, -- сказал Кязым, внимательно следя
за Тимуром.

-- О! -- рыкнул Тимур и, вцепившись ему в руку обеими руками, стал
вырывать у него ключ. Он был все еще сильным человеком, но Кязым был
сильней.

Несколько долгих секунд шла беззвучная борьба, и Кязым едва удержался
от желания ударить левой рукой по ненавистному жилистому затылку Тимура,
когда тот, не сумев расцепить его пальцев, стал пытаться зубами поймать
кисть его руки.

-- Я же говорил -- без глупостей, -- с брезгливым раздражением напомнил
Кязым, отводя руку от зубов Тимура и поняв, что тот рано или поздно поймает
его кисть своими челюстями, с такой силой вывернул ему руки, что тот,
застонав, повалился.

Кязым, с трудом переводя дыхание, положил ключ в карман.

-- Вставай, не маленький, -- сказал он и, подхватив Тимура, поставил
его на ноги.

Сейчас они молча стояли друг против друга, тяжело дыша. Кязым дышал
тяжелей, хотя был моложе Тимура.

-- А чем я буду уверен, что ты не донесешь? -- сказал Тимур, выравнивая
дыхание.

-- Я же сказал, -- помолчав и отдышавшись, ответил Кязым, -- что я не
лучше тебя. Как же я донесу властям, если деньги нужны мне для брата?

-- Ладно, пошли, -- сказал Тимур, и они снова двинулись по дороге.
Поглядывая на круглую, бритую голову Тимура, странную в лунном свете, Кязым
напряженно думал, что тот еще может выкинуть. "Да, я сломал его, -- думал
Кязым, -- но он и сломанный на все способен".

Они подошли к воротам дома Тимура.

-- Вот что, -- сказал Кязым, останавливаясь, -- если ты попытаешься
выстрелить из дома, тебе это не поможет. Бахут видел, что я ушел с тобой. Ты
будешь в тюрьме, куда бы ты ни оттащил мой труп. И деньги твои пропадут.
Все! И вот что еще. Если ты быстро не выйдешь из дому, я буду считать, что
ты вынес деньги с заднего крыльца, чтобы перепрятать их в лесу. Тогда я, не
дожидаясь тебя, иду к председателю и отдаю ему ключ. К утру тебя заберет
кенгурийская милиция.

-- Нет, -- сказал Тимур, -- я быстро выйду, они у меня разложены по
тысяче рублей. Считать недолго.

-- Вот и умница, -- сказал Кязым, -- всегда так раскладывай.

-- Хорошо, -- предложил Тимур, -- я тебе даю деньги, а ты мне
возвращаешь ключ.

-- Не пойдет, -- сказал Кязым.

-- Почему?

-- Потому что года через два, когда все успокоится, я сам открою
железный ящик и возьму деньги. Вот тогда я тебе верну твои.

-- Хитрый, -- процедил сквозь зубы Тимур, -- так я тебе и поверил...

-- Но не хитрей тебя, -- сказал Кязым, -- это же надо спрятать ключ,
когда сам был председателем, а первый раз взять деньги уже через одного
председателя. Ловко!

-- Я его случайно нашел в доме, -- сказал Тимур.

-- Это ты оставь на случай суда, -- ответил Кязым, -- но ведь мы решили
обойтись без суда...

Тимур открыл ворота, пересек двор и поднялся в дом. Кязым подумал, что
не мешает обезопасить себя от выстрела, если Тимур вдруг все-таки вздумает
избавиться от него. Он отошел от ворот и стал в тени алычи, росшей возле
изгороди. А если он выйдет с ружьем? Навряд ли. А если все-таки выйдет?
Метрах в сорока слева от усадьбы Тимура густой, заколюченньш лес,
спускающийся до самой верхнечегемской дороги. "Если он все-таки выйдет с
ружьем, придется бежать туда, -- подумал Кязым. -- Нет, навряд ли он решится
на это".

Минут через десять из дому вышел Тимур. В руках он держал белый
сверток. Больше ничего у него не было. Он пересекал двор, издали тревожно
вглядываясь в то место, где стоял Кязым и где его сейчас не было.

-- Эй, -- окликнул он Кязыма, озираясь. Кязым вышел из тени и подошел к
воротам. Тимур стоял с той стороны ворот, держа деньги, увязанные в
полотенце. Кязым взял в руки сверток и, раздвинув узлы, убедился, что там
деньги.

-- Не считать? -- спросил Кязым, хотя знал, что теперь это не важно.

-- Все честно, -- угрюмо сказал Тимур.

-- А то ведь я приду завтра, если не хватит, -- сказал Кязым.

-- Я же сказал -- все честно, -- повторил Тимур.

-- Это на тебя похоже, -- сказал Кязым, с трудом впихивая в карман
огромный сверток.

Сделав несколько шагов от ворот, Кязым обернулся и сказал:

-- Да... Собаку не надо бить за то, что впустила меня в дом. Собака не
виновата...

-- Ну уж это мое дело! -- крикнул ему вслед Тимур.

Спускаясь на верхнечегемскую дорогу, Кязым думал: что еще может
выкинуть Теймыр? Он решил: если вскоре раздастся вой и плач избиваемой
собаки, значит, Теймыр решил на ней сорвать ярость. Если же все будет тихо
-- не исключено, что он, опомнившись, погонится за ним с ружьем и тогда
лучше всего идти не домой, а в противоположную сторону, к дому нового
председателя. Но ему сейчас лень было идти к дому Делана.

Он уже подходил к верхнечегемской дороге, когда сзади раздался визг
избиваемой собаки. Кязым вздохнул и только спустился на дорогу, как вдруг
сверху, с косогора, гремя осыпью камней, стал спускаться человек.
"Перехитрил! -- молнией пронеслось в голове. -- Жене поручил избить собаку,
а сам лесом погнался за мной!"

Через мгновенье Кязым облегченно вздохнул: на дорогу выскочил Бахут.

-- Ты что там делал? -- удивился Кязым.

-- Я пошел за тобой, -- сказал Бахут, -- бесноватый мне не
понравился... Что он тебе передал?

Кязым понял, что Бахут следил за ними из леса. Кязым ему все рассказал
и, вынув сверток из своего оттопыренного кармана, передал Бахуту.

-- Отдай председателю, -- сказал он, -- и скажи, чтобы сейчас же послал
кого-нибудь в Кенгурск за милицией.

-- А ты что? -- спросил Бахут, запихивая в карман сверток.

-- А я пойду спать, -- сказал Кязым и пошел своим легким, ленивым
шагом, по давней привычке засунув пальцы рук за оттянутый ремешок пояса.

Хотя Кязыму и в самом деле было лень идти к дому председателя, но
все-таки он поручил Бахуту это дело по другой причине. Как ни мал был риск
того, что Тимур, опомнившись, погонится за ним, он не хотел этот риск делить
с Бахутом. У него, как и у Кязыма, ничего, кроме крестьянского ножа на
поясе, не было. Так что он ему ничем не смог бы помочь, а риск он не хотел
делить с ним.

Когда утром председатель колхоза вместе с работниками милиции и Бахутом
пришли в дом Тимура, тому сначала хватило выдержки изобразить гневное
негодование. Но председатель раскрыл портфель и дал заглянуть в него Тимуру.

Увидев деньги, завернутые в полотенце, Тимур побледнел. Все же он не
сразу сдался. Вторую половину украденных в последний раз денег он вернул, а
об остальных сказал, что ничего не знает. Разумеется, ему никто не поверил.
После трехчасового обыска все деньги были найдены.