Чтение 64–й страницы книги ~Галактический Консул~

Он вспоминал об этом, покидая центральный пост и идя по коридору в
направлении шлюзов. У дверей каюты Варданова он задержался и даже поднял
руку, чтобы постучаться. Но опустил ее и даже выругал себя за колебания.
Ему нельзя было медлить. Потому что там, за бортом, оставался Маони. А он
сам подспудно искал хоть какой-то поддержки своему решению. И, не найдя
ее, вполне мог повернуть назад.

"Ничего не изменить".

Он неторопливо, без излишней суеты, влез в "галахад" - никогда,
кажется, не проделывал это с такой частотой, как в этот день. Опустил
забрало, набросил светофильтр, полностью отгораживая себя от внешнего
мира. Включил кондиционирование внутри и полную защиту снаружи.

"И не будет обратной дороги".

Он сдвинул шторку, за которой в стенной нише хранилось оружие. На
мгновение испытал неуверенность: а вдруг Фрост и вправду забрал то, за чем
приходил?..

Но фогратор был на месте.

Едва только диафрагма люка раскрылась настолько, чтобы можно было
видеть происходящее снаружи, как он с ужасной остротой осознал, что творит
нечто невозможное, в иных, нормальных условиях положительно недопустимое.
Ему даже захотелось зажмуриться - в последнее время он особенно часто
испытывал такое постыдное желание, и это отчасти объясняло поступок
Варданова, когда тот ни с того ни с сего отправился к себе в каюту,
подальше от событий, "прятать голову под подушку". Но тут ему в голову
втерлась мало уместная в данной ситуации пословица: назвался-де груздем,
так и полезай куда следует... "Ничего не изменить", - снова подумал он и,
по-прежнему испытывая сильнейшее душевное рассогласование между тем, чего
ему хотелось, и проистекавшими из этого - а правильнее, вопреки этому,
действиями, начал стрелять.

Первый залп пришелся в клокотавшую подле самого люка красно-бурую
массу, многолапую, многоголовую и предельно омерзительную, при виде
человека мгновенно распавшуюся на отдельные составляющие, которые с хищным
интересом прянули ему навстречу. Но через весь этот содом уже пролегла
широкая черная проплешина, и от нее вслепую расползались обожженные и
изувеченные тела.

Ужаснувшись содеянному, он тем не менее не остановился, а не медля ни
секунды направил изрыгающий смертоносное свечение раструб фогратора в
зенит, в самую сердцевину буйствовавшего Роя. И серое, звонко гудящее
облако расселось безобразной прорехой, куда с величественным равнодушием
заглянуло Старшее Солнце.

Лишь тогда он опустил оружие, пригнул голову и, будто нашкодивший
мальчишка, замер, ожидая наказания.

Если предать забвению их в общем-то либеральное с ним обхождение
после того, как он врюхался в улей, а судить по тому, что они учинили с
кораблем, то наказание должно было последовать скорое и суровое.

Но вот уж минула вечность, а Рой все бездействовал.

Кратов неловко отпихнул ногой изувеченного шипоноса, пытавшегося
ухватить его оплавленными культяпками. Превозмогая громадную усталость,
повел вокруг себя взглядом в поисках причины нечаянной отсрочки приговора.

В самом деле, что-то изменилось.

Ему потребовалось немалое физическое усилие, чтобы понять, что же
именно.

Красные пчелы.

Как и в прошлый раз, они плыли вереницей, пристроившись друг дружке в
хвост через равные промежутки, совсем низко над песком, густо усеянным
бронированными телами "эффекторов". Их было не более десятка. Огромные,
спокойные, отстраненные. Словно происходящее не имело к ним никакого
касательства.

Рой предупредительно расступался перед ними. И бронированная нечисть
по мере их приближения замирала и даже как-то оседала разом на все лапы.

"Вот они - астрархи. Хозяева хозяев. Явились полюбопытствовать, как
идут дела. Сейчас убедятся, что без них Рой потерялся, и в два счета
покончат с этой нелепо затянувшейся разборкой. А заодно и с кораблем. И со
мной - тоже. Но, честное слово, это будет нелегко".

Костя поднял оружие, выцеливая головную пчелу.

До нее было метров пятьдесят. Но в глаза лупило весьма некстати
взошедшее Младшее Солнце. Кратов опустил фогратор и зажмурился, чтобы
привести зрение в норму. Под сомкнутыми веками плясали зеленые пятна на
оранжевом фоне, понемногу расплываясь в сплошную бурую пелену.

"Теперь можно", - подумал Костя.

Руки его задвигались, зажили сами по себе. Плавно вскинули фогратор
на уровень плеча, утвердили его там и застыли мертвой, непоколебимой
опорой. Включились, отработали свое глаза, быстро и точно оценив
расстояние до мишени. Указательный палец правой руки улегся на спуск и
несильно, почти ласково прижал его.

"Кажется, я снова не то делаю", - вдруг подумал Кратов.

Но все, что должно было свершиться, свершилось.

Когда он набрался достаточно храбрости, чтобы открыть глаза, то
понял, что Рой уходит.

Маони неуклюже перевалился через бортик "гоанны" и тяжело спрыгнул,
сразу же увязнув в песке по колено. Его взгляд ошалело блуждал, натыкаясь
на головешки сожженных тел, которыми были густо усеяны склоны сеифов.

- Вам тут досталось, - пробормотал он.

Кратов кивнул, не имея сил отвечать. Он стоял, привалившись к
корабельной опоре возле разверстого люка, безвольно свесив руку с
фогратором, похожий на большую куклу, в которой поломались все пружины и
зубчатые колеса.

- Я умираю с голоду, - сказал Маони. - Надеюсь, вы не садились за
стол без меня? И почему ты один?

- А я и есть один, - пробормотал Костя.

Маони заглянул ему в лицо.

- Да что тут у вас происходит?! - удивился он.

- Уже ничего.

Картограф недовольно крякнул и пропал в тамбуре. Но не прошло и пяти
минут, как он снова появился.

- Там пусто! - воскликнул он.

Костя поднял голову.

- Варданов должен быть у себя, - сказал он.

- Его нет. Только это... - Маони разжал пальцы.

Квадратик "вечной" пластиковой бумаги. Несколько строчек, нанесенных
по-старинному аккуратным, ровным почерком. Костя поднес его к самому лицу,
вгляделся. "...Моя ошибка... всю ответственность беру на себя... члены
миссии действовали по моим распоряжениям, но вопреки своей воле..."

- Что это значит? - спросил Маони.

- Он вздумал снять с меня вину, - сказал Кратов. - То, что написано -
ложь. Никто не действовал вопреки своей воле.

Он тщательно скомкал записку - бумага сопротивлялась, снова и снова
разглаживаясь. Уронил ее себе под ноги и усердно втоптал в песок.

- Ты ответишь мне, наконец?.. - закричал Маони.

- Конечно, - сказал Костя ровным голосом. - Курт погиб. Его убило
чучело стрелохвоста, которым управлял пчелиный Рой.

- Курт - погиб?!

- ...Когда нам стало ясно, что мы действительно столкнулись с Чужим
Разумом, мы попытались рассеять Рой акустическим ударом. Мы не хотели
доводить дело до крайностей и применяли самые щадящие методы, что у нас
имелись, понимаешь?

- Я слышал этот рев, - потерянно сказал Маони. - И подумал, что вы
зовете меня.

- Мы поняли, что ты вернешься. У нас было два выхода: бросить тебя на
произвол судьбы или же атаковать Рой в слабой надежде, что он оставит
корабль в покое. Варданов, как мне показалось, выбрал первое. Я - второе.
И вот ты здесь. Больше я ничего не знаю.

- Подожди, - сказал Маони. - Дай сосредоточиться. Все так сразу... Я
вот-вот сойду с ума. - Он снова было сунулся в тамбур и тотчас же
отпрянул. - Курт погиб. Варданов исчез. Его "галахад" отсутствует.

- А фогратор?

- Не знаю. Зачем ему мог понадобиться фогратор?..

Кратов покачал головой.

- Он обманул меня. Он думал, что я не отважусь стрелять в Рой. И
разыграл свою роль так, чтобы я укрепился в своем малодушии. Наверное,
хотел уберечь меня... А потом решил сделать это сам.

- Зачем? - хрипло спросил Маони.

- Что - зачем?

- Зачем вообще нужно было стрелять, если уже было ясно, что это Чужой
Разум? Это же... Я не знаю, каким словом это назвать. Брать такой грех на
душу!

- Не знаю, что там себе думал Варданов. А я и так по самые уши в
грехах. Одним больше, одним меньше... Но ты-то почему должен был за нас
расплачиваться? Ты не крушил их ульи, не убивал. Если уж и уготовано было
возмездие, то в первую очередь оно причиталось мне.

- И ты, стало быть, решил меня оградить? - Маони зло сощурился. - Но