Чтение 64–й страницы книги ~Джин Грин - неприкасаемый: карьера агента ЦРУ №14~

Ночью их подняли по тревоге.

- Живей, живей! Не у мамы в гостях, - торопил Дик. - Что это у тебя? -
спросил он Грина, глядя на его вспухшее лицо.

- Аллергия.

- Что?

- Есть такая болезнь - аллергия. Невосприимчивость...

- К военной службе? - Дик с любопытством разглядывал обезображенное лицо
Джина.

- У вас можно достать свинцовую примочку? - мимоходом спросил он у Дика.

- А ты кто, врач? - Без диплома.

- Здесь получишь диплом... Веселей, ребята. Приходи утром в санчасть,
скажи: "Дик прислал, только Чаку. ни звука. Он не отходчив...

Команда собиралась на построение в полусне. Все еле держались на ногах.
Дик скомандовал:

- Смир-р-рна-а!

Строй замер.

- Сообщаю следующее - начал было мастер-сержант; он прошелся вдоль строя
и остановился около Берди. - Вы плохо себя чувствуете, Стиллберд? -
безучастно спросил он.

- Напротив! Я в отличной форме, сэр, - бодро произнес Берди. - Я просто
всегда плохо выгляжу.

- Так вот... Завтра, - оставив без внимания реплику Стиллберда, продолжал
Дик, - вы получите винтовки системы "гранд М-13" и штыки. В полдень начнем
подготовку к прыжкам с парашютом. Подъем в пять ноль-ноль. Разойдись!

Джин уснул сразу же, так, словно провалился в бездну.

Его дважды будил Берди.

- Что? - вскидывался Джин.

- Ты кричишь.

- А-а-а... - бурчал он, засыпая.

Ему снилось, как на него, лежащего на голой земле, с горы катилась
огромная винная бочка, та, которую он видел когда-то на выставке
калифорнийских монахов-виноделов. Затычка из бочки выскочила на ходу, и
вино, расплескиваясь красными обручами, катилось рядом с бочкой, а та,
стремительно надвигаясь, катилась бесшумно.

- Джамп! - слышал он чей-то знакомый голос. Он хотел подняться, но не
мог.

А потом бочка превратилась в огромный дребезжащий барабан, а затем
появились четыре барабанщика. Два впереди, он в центре, а два - сзади. Чуть
поодаль - караульный начальник Тэкс. А он, Джин, без погон, без шапки и
почему-то с ремнем в руке.

Он шел по треку ипподрома Лорел. В ложах сидело множество знакомых. Среди
них Хайли и Ширли. Ширли машет ему, подбадривая, Хайли жестом показывает:
мол, выше голову, малыш. А он боится встретиться глазами с матерью и Натали
и мучительно пытается вспомнить свою вину. И вспомнить не может. Вот
наконец-то он поравнялся с балконом знакомого ему двухэтажного здания. На
балконе, в центре, на месте, где когда-то стоял Трой Мидлборо, красуется Чак
Битюк.

Толстая красная морда, толстые, мясистые щеки, толстый курносый нос
картошкой, тяжелый подбородок с нижним прикусом.

А потом он упал, и его начало заливать водой. Он попытался как можно выше
поднять подбородок, так, чтобы успеть набрать много воздуха, и... проснулся

- Что с тобой? - спросил Берди.

- Пить!..

Горели губы. Ныло разбитое нёбо. Хотелось пить, и не было силы встать.

Берди принес ему воды и сел на край кровати.

- Я его убью! - сказал Джин, с трудом напившись, ему было больно
разжимать челюсть.

- Убить стоило бы, - согласился Берди, - но..

- Завтра же...

- Завтра - это ни к чему... У нас еще будет время - во Вьетнаме, или в
Конго, или еще где-нибудь. Хочешь покурить сигарету с марихуаной? - утешал
Джина друг.

- Не хочу.

- Почему? - ?

- Тебе от себя никуда не нужно уходить? - покровительственно похлопал
Берди по руке. - Значит, главное в тебе самом, - не унимался он.

Джин промычал что-то невразумительное.

- Ну ладно... - Берди наконец-то умолк, но потом все же не удержался: -
Тебя любили женщины?

- Спи.

- Нет, правда, любили?

- Иногда.

- А меня нет. Но я своего добьюсь. Вот увидишь. Я приеду в Квебек в
зеленом берете, со скрещенными молниями над левой бровью. И мой берет будет
когда-нибудь лежать под стеклом в университете, как спортивная фуфайка
Джонни Мастерса.

Джин заскрипел от боли зубами.

- Ты любишь джаз, Джин? - спросил вдруг Берди.

- Да.

- Кого предпочитаешь: Эллу, Сэчмо или Брубека? Джин одобрительно кивнул
головой.

- А старые ньюорлеанцы тебе нравятся? Когда они умолкли, чья-то тень
скользнула по стене и скрылась за дверью.

- Начинается, - сказал Берди.

Джин повернулся лицом к двери.

Вскоре тень обрела плоть. Это был итальянец Доминико. Он подкрался к Кэну
и, положив ему на плечо руку, как ни в чем не бывало сказал:

- Пойди к "джону".

Кэн не рассердился. Он молча поднялся, а когда вскоре вернулся, то
разбудил Мэта с теми же словами:

- Сходи к "джону".

Мэт чертыхнулся, но встал и, возвратившись, разбудил Сонни.

- К "джону"! - начал было Мэт.

- Знаю! - перебил его Сонни. - Я уже играл в эту игру в дивизии
"Олл-америкэн", - он закрыл глаза и тотчас же уснул.

Вот тут-то и сыграли подъем.

Удары о стальную рейку чугунной битой были настолько внушительными, что
даже царица унылых земель Северной Каролины - гадюка и та с любопытством
высунула из расщелины свою плоскую голову. Чак вошел и грохнул:

- Джамп!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ИЗ ДНЕВНИКА ДЖИНА ГРИНА, ДОСТАВЛЕННОГО МАЙОРУ ИРВИНУ НЕЮ, НАЧАЛЬНИКУ
СПЕЦОТДЕЛА ОБЩЕСТВЕННОЙ ИНФОРМАЦИИ8

1 августа

...Удивительное дело - я начал писать дневник. С чего бы это? От
одиночества? А может, это желание познать себя или... поиски опоры в себе?!

Берди как-то сказал: "Сфотографируй свое плечо и опирайся на него до
последних сил".

Как-то Ч. заставил нас с Берди вырыть саперными лопатками по окопу и
наблюдать из него за "приближающимся противником".

Мы просидели в касках в щели окопа около четырех часов. В помещении в
этот день было 100 градусов по Фаренгейту. Мы чуть не рехнулись... Откуда
было брать силы? Собственное плечо?

Берди - удивительное существо. Внешне - расслабленный, хилый, рассеянный,
сентиментальный. Внутри - семижильный. Он, как подлодка, состоит из отсеков.
Затопят один - задраит люки и переборки - живет. Затопят второй - снова
перекроет все ходы сообщения.

И вместе с тем он очень уязвимый, особенно в мелочах. Бастер его донимает
одними и теми же вопросами.

- Ты бы убил Мэта?

- Нет... Не знаю... Не думаю.

- А Сонни?

- С чего бы это?

- А если бы тебе приказали?

- Все равно.

- Значит, ты не будешь носить зеленый берет.

- Буду.

- А Ч. убил бы?

- Убил...

- То-то.