Чтение 64–й страницы книги ~Ревизор 007~

- Другие - нет.

Что за чертовщина!

- Как погиб Селиверстов?

- Проникающая черепно-мозговая травма. И у жены тоже черепно-мозговая.

- А кто третий?

- Их ребенок. Мальчик двенадцати лет.

- У него тоже?..

- Нет, мальчика задушили. Подушкой.

- Какие мотивы убийства?

- Пока не понятно. Из вещей ничего не пропало. Деньги и ценности на месте.
Бизнесом Селиверстов не занимался, врагов у него не было.

- Может, это маньяк?

- Тоже не похоже. Следов насилия или издевательств нет. Он просто убил их.
Маньяки действуют иначе. Более спонтанно, оставляют следы.

- А этот?

- Этот не оставил. Ни одного. Дверь вскрыта ключом или отмычкой. Отпечатков
пальцев и других следов не обнаружено. Все ручки, полированные поверхности,
орудие убийства тщательно протерты. Собака след не взяла... Такое
впечатление, что действовал профессионал высокого уровня. Только непонятно,
с какой целью профессионалу убивать простых людей...

Глава администрации слушал внимательно. И одновременно рассеянно. Потому
что думал о своем. О вчерашнем звонке...

Неужели он?..

Неужели это тот псих, который звонил и предлагал свои услуги? И просил
обратить внимание на милицейские сводки, посмотреть школьный альбом.
Выпускную фотографию. На которой там, на месте убийства, черный фломастер
обвел два портрета и нарисовал рядом череп и кости...

Не может быть! Ну не может...

Вот так запросто, ради доказательства своих возможностей убить трех
человек, в том числе женщину и мальчика-подростка!

Это каким надо быть!..

Или он такой и есть? Готовый на все псих...

Нет, не псих. Псих бы наследил. А этот нет. И даже милицейской собаке
никаких шансов не оставил. Наверное, он действительно профессионал. И когда
звонил - не шутил. И чтобы подтвердить, что не шутил, представил три трупа.

Что, конечно, доказательство. Страшное, кровавое, выходящее за рамки, но...
доказательство! Наглядное свидетельство уровня профессиональной подготовки
и готовности убивать. Нормальная реклама. Буклет, написанный кровью. Что
впечатляет. И доказывает серьезность фирмы...

А раз так... Когда вечером раздался звонок прямого телефона, Первый был к
нему готов.

- Хочу выразить вам свои соболезнования по поводу безвременной кончины
вашего друга детства и одноклассника. Вы уже, конечно, знаете?

- Знаю.

- Тогда я хочу вернуться к нашему недавнему разговору. Надеюсь, вы
убедились в серьезности моего предложения?

- У меня есть некоторые сомнения...

- Я вас понимаю. Вы можете посчитать это случайностью. Там, на столе,
должна быть фотография. И в ней выделены два портрета. Вы знаете, какие.

- Знаю.

- Я мог узнать о них только в одном случае. В том случае, если я там был. Я
там был.

- Можно задать вопрос?

- Слушаю.

- Вы занимались подобной практикой раньше?

- Занимался. В других регионах.

В "других регионах" прозвучало многозначительно. И зловеще. Как будто это
работа такая - ездить по стране, звонить первым руководителям и вручать им
верительные грамоты в виде тел убитых одноклассников. Как коммивояжер.
Торгующий смертью.

А может, действительно ездит?

- Если вам нужны еще доказательства?..

- Нет! - быстро ответил Глава администрации, вспомнив свою выпускную
фотографию. - Я верю вам. И готов с вами сотрудничать.

- Тогда до встречи.

- Но как я смогу?..

- Я найду вас. Сам.

Контракт был подписан. Стороны проставили свои росписи. Не чернилами.
Кровью ни в чем не повинных жертв. Сделка состоялась. Сделка Главы
региональной администрации с дьяволом...

Глава 34

Он родился в рубашке. Потому что в отличие от многих других родился в
"блатной" профессорской семье. Ожидавшая его жизнь была безоблачна и была
расписана по годам. Как график движения поездов по железной дороге.

Он должен был с золотой медалью закончить школу, с красным дипломом
престижный вуз, пойти работать в закрытое НИИ, стать мэнээсом, сдать на
камэса по волейболу или классической борьбе, поступить в аспирантуру,
защитить кандидатскую диссертацию, потом докторскую, получить квартиру с
двадцатью дополнительными, положенными докторам метрами, запатентовать
несколько изобретений, съездить в Штаты и Париж на научные конференции,
получить Государственную премию, Звезду Героя Социалистического Труда и
закончить жизнь членкором АН СССР и заведующим кафедрой в окружении любящих
учеников и внуков.

Но он не стал членкором и Героем Соцтруда. Потому что времена изменились.
Членкоры и Герои труда перестали быть государственной элитой и перестали
быть кому-нибудь интересными. Оборонные НИИ закрылись или
перепрофилировались на выпуск вакуумных, по технологиям космических
челноков, кастрюль. Расположенные в черте города выживали тем, что сдавали
под магазины производственные площади, выходящие окнами на улицу.
Поступление в аспирантуру перестало быть престижным и зависело только от
наличия баксов. Кандидатские корочки можно было купить в любом пешеходном
переходе по цене втрое ниже, чем если поступать в аспирантуру. Докторам
наук и даже академикам дополнительную жилплощадь давать перестали. И вообще
перестали что-либо давать.

Жизнь сошла с рельсов.

Он успел закончить с золотой медалью школу и успел поступить в институт. Но
в институте почти не учился, потому что не видел в этом смысла. С его
ориентированной на оборонный заказ специальностью трудоустроиться было
невозможно. Даже по знакомству. Даже с помощью родителей профессоров.

Надо было перестраиваться. Вместе со страной. Вначале он писал за деньги
курсовые. Потом шабашил на строительстве свиноферм. Подрабатывал в
кооперативе... Все это было не то.

"То" подвернулось совершенно неожиданно, когда однажды к нему пришли его
институтские приятели и предложили подработать.

- Ты нам подходишь.

- Чем?

- Комплекцией.

- А что нужно делать?

- Ничего. Постоять в сторонке.

Комплекция нового рекрута здесь была ни при чем. Дело было в его родителях,
которые, в случае чего, могли отмазать своего отпрыска и заодно его
приятелей от милиции.

Компания студентов отправилась в кооперативное кафе. Где прошли в подсобку,
в кабинет директора.

Взглянув на заполнившие помещение фигуры, директор открыл сейф и вытащил
пачку денег.

- В следующий раз придем через две недели, - предупредили студенты и ушли.

За трехминутное стояние в проеме двери профессорскому сынку полагалась
сумма, равная полуторагодовой стипендии.

- А за что? - удивился он, принимая деньги.

- За наши красивые глазки! - расхохотались студенты. И пошли в библиотеку
готовиться к очередному зачету.

Потом той же веселой компанией они ходили в другие кооперативные кафе и еще
видеосалоны. И тоже получали деньги.

Но не всегда...

Один владелец видеосалона уперся.

- Слушай, мужик, зачем тебе эти неприятности? Давай лучше договоримся
по-хорошему...

Но мужик договариваться не хотел.

- Ну тогда пеняй на себя...

Один из студентов прошел в зал, где крутилась какая-то заграничная порнуха,
и, ухватив видеомагнитофон, рванул его на себя, с корнем выдирая шнуры.

- Эй! Ты чего?! - возмутились из зала.

- А я вот сейчас в милицию позвоню, чтобы ваши фамилии переписали и
сообщили на производство, чего вы тут смотрите, - злобно сказал студент.

В темноте зала послышался стук отодвигаемых стульев и быстрые, в сторону
выхода, шаги.

Видик показали хозяину.

- Не передумал?

- Вы чего, чего!.. Он же таких денег стоит...

Но было поздно. Магнитофон уронили на пол и несколько раз ударили сверху
каблуками по корпусу.

- Сволочи! - громко заорал хозяин видеосалона. Но тут же заткнулся, получив
удар в зубы.

- Тока вякни!

Студенты забрали выручку и ушли.

На следующий день всю компанию забрали в милицию.

На суде прокурор затребовал пять лет каждому. Дали год. По причине того,
что дочь судьи училась в пединституте и через месяц должна была сдавать
госэкзамены матери одного из обвиняемых.