Чтение 64–й страницы книги ~Щит и меч~

Лансдорф поручил купить ему соляно-хвойных таблеток для ванн. Легкого
слабительного. Поискать в магазинах книги, изданные не позже девяностых
годов прошлого века. Пояснил;

- Я люблю только то, что связано с моей юностью. - Прикрыв глаза
бледными веками, добавил; - Она была прекрасна.

Дитрих попросил купить ему пирожных на Маршалковской в кондитерской
"Ян Гаевски", а Штейнглиц - кровяной колбасы. Денег майор не дал, но зато
дружески посоветовал Вайсу для профилактики зайти после посещения Варшавы
в санитарную часть.

Чин ефрейтора и медаль открыли перед Иоганном новые возможности.

Он остановил первую же попутную грузовую машину, приказал солдату
пересесть из кабины в кузов, дал шоферу пачку сигарет и велел гнать в
Варшаву "со скоростью черта, удирающего от праведника".

Настроение у Иоганна было отличное. Этакое залихватское
жизнерадостное ощущение удачи и, как после экзаменационной сессии в
институте, жажда праздности в награду за труд. И он позволил себе
"распуститься", запросто поболтать с шофером о том о сем... Что бы там ни
было, с делом, которое ему поручено, до сих пор он, пожалуй, справлялся, а
ведь ничто так не бодрит человека, как сознание исполненного долга.

И он уже считал себя настолько закаленным, неуязвимым, что даже
бесстрашно высказывал презрительные суждения о русских, не испытывая при
этом отвращения к самому себе.

И он задорно спросил шофера, сутулого, пожилого солдата с лицом,
изборожденным грубыми продольными морщинами:

- Ну что, скоро возьмем Москву - и конец войне?

Шофер, не поднимая усталых глаз, заметил угрюмо:

- Ты считаешь, что война с русскими уже кончается, а они считают, что
только сейчас начинают воевать с нами.

- А сам ты как думаешь?

- Хайль Гитлер! - сказал шофер и, не отрывая правой руки от баранки,
приподнял указательный палец.

По произношению Иоганн угадал в нем южанина.

Шофер подтвердил это предположение.

- Есть немцы, которые пьют только пиво, другие - только шнапс, но
есть и третьи - они любят вино. - Покосился на Вайса; - Да, я из Саара, а
ты, сразу видно, прусак.

- Да, я прусак, - в свою очередь подтвердил Иоганн. - Знаешь, как в
одной умной книге написано о Пруссии: "Пруссия не является государством,
которое владеет армией, она скорее является армией, которая завладевает
нацией".

Шофер сказал подозрительно:

- Для прусака ты что-то слишком образован.

- Это потому, что я племянник Геббельса.

- Правильно, - согласился шофер. - Только для полного сходства не
хватает, чтобы тебе ногу перешибли.

- Не теряю надежды.

- Русские тебе помогут.

- Не успеют: скоро им конец.

- Ты что, из похоронной команды, как твой дядя? Он их давно всех
похоронил.

Вайс сделал вид, что не понял опасного намека, осведомился:

- Ты, видно, старый солдат? В первую мировую сражался?

- Да. До Урала дошел.

- Ну! - удивился Иоганн. - Да ты герой!

Шофер спросил:

- А ты лесорубом когда-нибудь работал?

- Нет.

- Ну ничего, русские научат. Они нас на Урале научили лес валить. В
первую мировую не весь вырубили, на вторую оставили. Лесов там много, на
всех хватит.

- Ты что-то глупо шутишь, - строго заметил Иоганн.

- А я поглупел, - глухо сказал шофер. - Поглупел со вчерашнего дня,
как открытку поздравительную получил: по поводу смерти героя моего
последнего - младшего. А было у меня их трое. Три поздравительных на
одного отца - многовато.

- Кури, - Иоганн протянул пачку.

Шофер взял сигарету, сказал печально:

- Курю. Но не помогает.

Иоганн посоветовал:

- Просись на фронт, отомстишь за смерть сыновей.

- Кому?

- Русским.

- У меня их в шахте завалило, - сказал шофер. - Понял? В шахте!
Личная собственность рейхсмаршала Геринга эти шахты. Был приказ экономить
крепежный лес в связи с военным временем. Вот костями моих сыновей и
подпирали кровлю.

- Ради победы приходится приносить жертвы.

- Господину Герингу? Моих детей?

- Ты рассуждаешь как коммунист!

- Похоже? - Шофер склонился, что-то поправил на дверце, у которой
сидел Иоганн. Прибавил скорость, прижался к рулю и, не глядя на Вайса,
предложил: - Давай еще закурим.

Иоганн полез в кариан за сигаретами. И тут шофер, резко толкнув
Иоганна плечом, выбросил его из кабины. Машина, хлопая дверцей, помчалась
по шоссе.

Иоганну повезло: он упал в кювет рядом с дорожныи столбиком. еще
немного - и он разбился бы насмерть, ударившись об этот столбик.

Но хотя у Иоганна ныло все тело и в общем глупо было оказаться на
дороге в столь бедственном положении, настроение у него не испортилось.
Скорее даже наоборот. Такого немца, как этот шофер, он встретил здесь
впервые. Ай да шофер! Побольше бы таких немцев!

Иоганн отряхнулся, привел себя в порядок. Да, вид у него неважный, и
руку рассадил. Вот к чему может привести бесцельный "треп". Впрочем, разве
такой уж бесцельный? Нет, кое-что полезное для себя он извлек из этого
разговора, кое-что...

И, как ни печален был недавний урок, в следующей попутной машине, а
ею оказался бензовоз, Иоганн снова завязал оживленную беседу с водителем,
молодым парнем из Зальцбурга, бывшим ночным таксистом.

Посасывая эрзац-сигару, изготовленную из бумаги, пропитанную
раствором никотина, этот знаток злачных мест рассказал Вайсу, что и здесь,
в Варшаве, можно порезвиться не хуже, чем даже во Франции, были бы деньги!
С каждой поездки на его долю приходится десять литров первосортного
американского или английского горючего - это на черном рынке то же, что и
литр самогона, а с пол-литром можно смело стучать ногами в дверь любой
знакомой девочки.

- Да кто тебе поверит, что бензин американский! - рассмеялся Вайс.

Шофер обиделся, объяснил:

- Наша колонна авиацию обслуживает. Значит, бензохранилище фирмы
"Стандарт ойл Нью-Джерси" или "Ройял датч-шелл", и до самого последнего
времени они после каждого миллиона литров присылали премии: зажигалки,
электрические фонарики, часы, портфели... Конечно, шоферам эти премии не
достаются. Все начальству.

- Обходят?

- Закон природы.

Вайс сказал доверительно:

- Я ведь тоже шофер. Но на легковой не много возьмешь.

- А надо с умом. - Шофер достал засунутую за щитком над ветровым
стеклом карту, протянул вайсу.

Иоганн развернул ее у себя на коленях.

Шофер объяснил:

- Кружки - базы. Дорога видел как идет! А я спрямляю проселками - вот
и получается пять верных литров, помимо тех десяти.

Вайс долго смотрел на карту, запоминал. И когда отдал, еще несколько
минут, напрягая сознание, вынуждал себя видеть эту карту и видел ее,
словно она была нанесена незримыми красками на прозрачном ветровом стекле.
Он сосредоточенно уставился в это стекло, но не замечал ни темных от дожля
фольварков, ни прудов, как чешуей покрытых черной облетевшей листвой, ни
серых грузовиков, в которых сидели солдаты в серой форме, с серыми лицами,
не замечал он ни серого неба, ни серой дороги, ни серого дождя. Он видел
только карту. И очнулся от оцепенения только в тот момент, когда вдруг
отчетливо понял, что накрепко и очень точно запомнил эти кружки и
тоненькие линии дорог в сетке квадратов. И тут же, подхватив последние
слова шофепа, предложил:

- Масло я могу достать. Что могу, то могу. В гараже банок пять
есть...

- Чудак, - рассмеялся шофер. - Они же просят коровье!

До самой Варшавы Иоганн доехал в маленьком "Опеле", принадлежащем
толстому немцу с розовым, младенческим лицом. Немец этот был в новеньком
спортивном костюме, шея замотана пушистым вязаным шарфом, выглядел он
настоящим щеголем. Увидев на груди Вайса новенькую медаль, похвалил:

- Герой! - И, подмигнув, указал на фляжку, болтающуюся на крючке: -
Шнапс! И я тоже с вами выпью. - Видно было, что он очень дружески
расположен к Вайсу.

Иоганн налил себе в пластмассовую крыжечку. Немец взял у него фляжку,
выпил прямо из горлышка, сообщил:

- Формацевт концерна "ИГ Фарбениндустри". Еду в Аушвитц по
коммерческому делу.

- Там же концлагерь!

- Вот именно! Вы, господин ефрейтор не страдаете бессонницей? -
неожиданно осведомился он.