колониально-лесорубском стиле.
взволнованной подозрительностью сам Уэбб, как всегда смахивающий на
второго могильщика, счетовода или собирателя бумажных ярлыков и резиновых
ленточек - недоуменно безмолвного и постоянно объятого тревогой, как бы у
него не отняли его сокровища.
бокалы, вид у него был неестественно напряженный, словно он боялся, - а
вдруг эта черномазая деревенщина кусается. Он веками играл с отцом Вестл в
бридж, но на лице у него, казалось, было написано: "Я так мало имел дела с
вами, цветными, что даже не знаю, принято угощать вас коктейлями или нет".
выкрашенными в пурпур и золото, и пестрым плиточным полом. Подавала к
столу пожилая горничная-шведка, которой, очевидно, было сделано
соответствующее предупреждение, и она подносила блюда Нийлу и Вестл с
таким видом, как будто держала в руках корзинки с горячими угольями. Меню
состояло из разных окаменелостей, залитых мучными соусами. Гостей, кроме
них, не было. Отсутствие Экли и его супруги, о которых подчеркнуто не
упоминалось, было ощутимее самого назойливого присутствия.
вдруг решительно дернула занавес:
будто я вдруг, как по волшебству, превратилась в цветную - да, да,
представьте себе, и это наши знакомые, люди, у которых как будто хватает
ума подписывать чеки и ходить с маленькой. Бедняжки из Лиги Образованных
Молодых Женщин в полном смятении, такого еще не бывало по эту сторону
Большого Каньона. Просто взять и выставить дочь Мортона Великолепного они
не решаются, и, пожалуй, самым безболезненным выходом будет распустить
лигу. Вы со мной не согласны, мистер Уоргейт?
знающего себе равных в искусстве сбыта сухой штукатурки и щеток из
пластмассы в Чикаго, в Венеции и на горе Каймакишалан, всегда начиналось
головокружение и боль в глазах при малейшем намеке на шутку. Однако у него
были свои обязанности, как у одного из руководителей Национальной
Ассоциации Промышленников, и раз уж эти морские свинки сами затронули
щекотливый вопрос о вивисекции, он счел своим долгом поддержать этот
разговор, чтобы получить Информацию о Новых Веяниях. Он повернулся к Нийлу
и сказал доверительным тоном:
значительно ли усиливается сейчас стремление к политической деятельности
среди - э-э, гм - цветного населения?
прийти к такому заключению?
сказала Нийлу:
дом? - сказал Нийл.
брюссельской капустой... Милый, ты не думай, Уэбб даже не хотел принизить
тебя. Он просто надутый невежественный дурак. И это неважно, все вообще
неважно, кроме того, что есть ты и я.
47
работы. Вестл с Бидди и Принцем ушли к Тимберлейнам - один из немногих
домов, где их принимали охотно и без елейной приветливости, которая хуже
издевки. Он стоял у западного окна веранды и думал.
Нет, Вестл и Бидди (и Принц) слишком привыкли к обществу, их не загонишь в
лесную глушь, а Нью-Йорк и Чикаго для них слишком суровы, прямоугольны,
мрачны. Всякая квартира покажется тесной после этого дома, где можно и
потанцевать и покричать во весь голос, где из окна виден холм Эйзенгерца в
последних всепрощающих лучах морозного мартовского вечера.
стрельчатыми окнами и плоской, обведенной балюстрадою крышей вместо
уоргейтовских шпилей и башенок. Силуэты сосен чернели на ярко-зеленой
полоске неба, над которой повисли оранжево-лиловые облака. Закат и сосны
напомнили ему юность и путешествия в лодке по Северным озерам, так близко
отсюда, от его родного города. Если прежние друзья и ненавидят его, все же
это знак внимания с их стороны, а в Нью-Йорке некому даже послать его к
черту. Нет, нужно выстоять здесь, в Гранд-Рипаблик.
считалось, что его ждет блестящее будущее сверхбанкира. Бидди приезжала бы
домой из Фармингтон-колледжа или из Брин Мора, и в Хилл-хаузе вечно
толпились бы ее сверстники - молодые Пратты, Уоргейты, Спарроки, Дроверы.
Да, как странно, когда-то он мечтал обо всем этом! Что же, теперь его ждут
дела поважнее! Хорошо, если удастся отстоять свой коттедж. И он поклялся
отстаивать его с упорством и свирепостью своих предков чиппева, чьи
вигвамы всего сто лет назад стояли на этих самых склонах.
После ужина Нийл стал рассказывать Бидди о том, как давным-давно жили
необыкновенные люди - назывались они оджибвеи, или чиппева, и устраивали
свои становища вон там, на нашем холме, а здесь, где мы сейчас сидим, они,
может быть, прятались между скал и стреляли из лука. Бидди пришла в такой
восторг, что усадила в кружок всех своих кукол, трехколесный велосипед и
слегка упиравшегося Принца, чтобы они тоже слушали.
он снова вышел на веранду. В ярком лунном свете ветви деревьев отбрасывали
иссиня-черные тени на снег, испещренный следами Бидди. Все это его
собственное, его, и Вестл и их дочки. Здесь им и оставаться из вечера в
вечер, всю жизнь.
в целях пропаганды расовой терпимости, который Дайанта Марл устроила в
студии Брайана Энгла. После этого они окончательно засели дома.
выходившие в Гранд-Рипаблик, Дайанта была видной фигурой. Независимо от
мужа, она в сорок пять лет считалась авторитетом по части Китая, где
никогда не бывала, Джемса Джойса, которого никогда не читала, а также по
части пригодности разных кандидатов на политические посты, в особенности
тех, которые были совершенно непригодны, и сульфамидов, которые она иногда
путала с витаминами. В качестве Говорящей Женщины она умела расправиться с
аудиторией не менее энергично, чем любая лидерша в Нью-Йорке или
Вашингтоне.
завтракала за одним столом с цветной женщиной и так ободрила бедняжку, что
та даже заговорила, и притом вполне разумно. (Кроме них, присутствовало
еще шестнадцать гостей, а объектом милосердия Дайанты явилась
высококвалифицированная лекторша из Антропологического института по
изучению Нигерии.) Стоило заговорить о неграх, как Дайанта рассказывала об
этом эпизоде, подтверждающем широту ее взглядов; она рассказывала о нем
раз сто, не меньше.
неграм, в передовых неоднократно проводилась мысль, что нет никаких
оснований отказывать неграм в какой бы то ни было работе, лишь бы они
сумели ее выполнить не хуже белых.
безо всякого вреда встречаться в обществе, однако она была не столь
опрометчива, чтобы устроить его у себя в доме. Она вторглась в студию
Энгла, который воплощал в себе местный мир искусства и все еще не терял
надежды, что Дайанта когда-нибудь закажет ему свой портрет.
а посему не пригласила никаких негров низкого звания, вроде Джона
Вулкейпа, служившего всего-навсего дворником в "Таверне наяды" - том самом
здании, где была студия мистера Энгла и где помещались также фотоателье,
нотный магазин, несколько преподавателей дикции и книжная лавка Ритф
Камбер.
могла твердо рассчитывать. То были Аш Дэвис и Нийл Кингсблад.
отклонила приглашение, чем и доказала, какой, в сущности, неблагодарный
народ эти чернокожие. Дайанта мужественно снесла отказ и потом объясняла
всем, кто соглашался ее слушать:
подцепить такой полуобразованный цветной карьерист, как этот Дэвис.
личной неприкосновенности (лат.)], Дайанта горячо взялась за дело. В свою
бытность белым дельцом он не пользовался ее вниманием, но теперь
Корнев Павел
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Махров Алексей
Афанасьев Роман
Соломатина Татьяна