раз, когда захотите проделать такую штуку, пустите в ход динамит -
сбережете много времени. Знаете, ребята, вы мне нравитесь, мне жаль, что я
должен учинить вам то, что учиню. Но да помогут вам все святые, потому
что, дайте только срок, и я вас отучу шутить с огнем.
становились слишком уж требовательны. Они признали Мартина и Леору такими
же вольнодумцами, как сами они, и очень занимательными, но у них решено
было также (задолго до того, как Эроусмиты с переездом в Наутилус
по-настоящему родились на свет), что их Группе принадлежит монополия на
вольнодумство и занимательность, и они настаивали, чтобы Эроусмиты
являлись к ним на коктейли и на покер каждую субботу и каждое воскресенье.
Они не могли понять, почему Мартин предпочитает проводить время в
лаборатории, корпя над какой-то ерундой, именуемой "стрептолизином" и не
имеющей ничего общего с коктейлями, автомобилями, стальными ветряными
двигателями или страховыми операциями.
Мартин засиделся в лаборатории. Он даже не производил опытов, которыми мог
бы развлечь Группу - показать, как от колоний бактерий мутнеет жидкость
или как вещества вдруг меняют окраску. Он просто сидел за столом,
углубившись в таблицу логарифмов. Леоры не было, и он бормотал:
Подворье. Они позвонили Мартину на квартиру и узнали, где он. С переулка
за Сити-холлом они заглянули к нему в окно и увидели его, мрачного и
одинокого.
коктейлей и привезем сюда - устроим ему приятный сюрприз.
нами, потанцуем. Живо! Шапку в охапку!
просто никак не могу.
принес папаша. Будьте паинькой. Опрокиньте два-три коктейля, и вы увидите
вещи в новом свете.
Тредголд не слушал никаких возражений. Мартин продолжал отнекиваться,
сперва ласково, потом немного жестко. Под окном Шлемиль нажал кнопку
автомобильного рожка и не отпускал. Настойчивый, выматывающий нервы рев
вырвал у Мартина крик:
меня в покое! Я сказал вам, что должен работать!
Извините за беспокойство!
укатил. На другой день и всю неделю он ждал, чтобы Тредголд позвонил ему,
а Тредголд ждал, что позвонит Мартин, и кольцо неприязни смыкалось все
теснее. Леора и Клара Тредголд виделись раза два, но обеим было не по
себе, и через две недели, когда у Тредголдов обедал самый видный врач
города и нападал на Мартина, называя его самонадеянным молодым человеком с
узким кругозором, Клэй и Клара Тредголд слушали и соглашались.
бесплатное лечение, но и потому, что он редко искал их помощи и никогда -
совета. Мэр Пью считал его бестактным. Клопчук и Ф.Кс.Джордан обвиняли его
в подкупности. Репортеры его не любили за скрытность и резкие выпады. А
Группа перестала его защищать. Мартин более или менее замечал рост
враждебных сил, и ему рисовалось, как сплачиваются за ними сомнительные
дельцы, продавцы фальсифицированного молока и мороженого, владельцы
антисанитарных лавчонок и грязных доходных домов, люди, всегда
ненавидевшие Пиккербо, но не смевшие на него нападать по причине его
популярности, - они сплотятся и общими усилиями сокрушат Отдел Народного
Здравоохранения... В эти дни он оценил Пиккербо и, как солдат, полюбил
свой Отдел.
подать в отставку. Мартин не желал подавать в отставку. И не желал он
также искать поддержки у сограждан. Он исполнял свою работу, опираясь на
неколебимое спокойствие Леоры, и старался не замечать гонителей. Но не
мог.
тиранию, невежество, неопытность. Умерла, после того как полечилась в
больнице, старуха, и следователь стал поговаривать, что виноват "этот
птенец - помощник нашего всемогущего блюстителя здоровья". Кто-то пустил
прозвище "Школьник-падишах", и оно прилипло к Мартину.
Родителей и Педагогов, в присланном мэру единственном протесте с
откровенной подписью Мартину ставили в вину слишком строгую проверку
молока и недостаточно строгую проверку молока; попустительство в отношении
лиц, не убирающих мусор, и травлю не знающих отдыха метельщиков и
мусорщиков; а когда в Чешском квартале появился случай натуральной оспы,
высказывалось и такое суждение, что Мартин самолично пришел и привил
болезнь.
утратив веру в него, они ее утратили бесповоротно и с упоением подхватили
самопроизвольно возникший слух, что он предал своего благодетеля, их
любимого доктора Пиккербо, обольстив Орхидею.
все почтенные церкви. Пастор церкви Джонатана Эдвардса оживил свою
проповедь "Греховность в капищах Ваала" упоминанием о человеке, "который,
подобно падишаху, каковым он себя возомнил, охраняет якобы город от
воображаемых опасностей и в то же время заигрывает с тайным пороком,
гнездящимся в сокровенных местах; который заключил союз с темными силами
зла и мерзости и с грабителями, жиреющими за счет честных, но обманутых
тружеников; который не может подняться, мужественный среди мужей, и
сказать: я чист сердцем и руки мои чисты".
мэра Пью, другие же отнесли ее в адрес Ф.Кс.Джордана, но более прозорливые
граждане увидели в ней смелое нападение на чудовище вероломства и
разврата, на доктора Эроусмита.
Костелло из ирландской католической церкви и раввин Ровин. Они,
оказывается, были между собою в дружбе и оба недолюбливали пастора церкви
Джонатана Эдвардса. Они старались вразумить свою паству. Каждый из них
утверждал:
Если вы хотите кого-нибудь обвинить, выступайте открыто. Я не желаю
слушать трусливых намеков. И позвольте сказать вам: счастье для нашего
города, что блюстителем народного здоровья он имеет честного и знающего
человека!
непопулярности.
подхалимстве Пью. Я сам во всем виноват. Я не умею обхаживать людей, и
умасливать, и вытягивать у них обещания помочь мне заботиться об их же
здоровье. И не могу я говорить им, как чертовски важна моя работа,
уверять, что я один спасаю их всех от неминучей немедленной смерти.
Очевидно, чиновник демократического государства должен поступать именно
так. Все равно не желаю! Но мне необходимо что-нибудь измыслить, или они
сокрушат весь Отдел.
ласково задушить - оппозицию. Он вспомнил прощальные слова Пиккербо: "Ну,
мой мальчик, хоть я уезжаю в Вашингтон, но эта работа всегда остается так
же близка моему сердцу, как была, и если вам действительно понадобится моя
поддержка, пошлите за мною - я брошу все и приеду".
его гласил:
никакой возможности уехать из Вашингтона, однако я уверен, что, привыкнув
смотреть на все чересчур серьезно, вы преувеличиваете силу оппозиции.
Пишите мне без стеснения в любое время".
крышка. Мэр Пью выставит меня, как только вернется с рыбной ловли. Я опять
обанкротился, моя дорогая.
отбивную котлету. А что, нам теперь делать?.. Так или иначе, нам все равно
пора сниматься с якоря - я не люблю засиживаться на одном месте, - сказала
Леора.
Ханзикера. Или вернуться в Дакоту и взяться за частную практику. Больше
всего мне хотелось бы сделаться фермером и завести большую двустволку и
сгонять со своей земли всех почтенных христиан. Но пока что я намерен
остаться здесь. Я еще могу одержать победу, если произойдут два-три чуда и
Василенко Иван
Земляной Андрей
Трубников Александр
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Посняков Андрей