Чтение 64–й страницы книги ~Узы крови~

взгляде, ужаснуло ее.

- Но мне никто ничего не говорил, - сказала она.

Он стоял, внимательно прислушиваясь к звукам за запертой дверью.
Тишина. Тогда он снова обернулся к фрау Мендлер.

- Убирайтесь отсюда. Чтобы я вас здесь больше не видел.

Ее не надо было долго упрашивать. Он забыл с ней расплатиться, но у
нее в кармане была золотая коробочка для пилюль и кое-какая мелочь. Ей
было жаль бедную женщину, оставшуюся взаперти в спальне. Она бы очень
хотела ей помочь, но не смела ввязываться в это дело, так как уже давно
состояла на учете в полиции.

В Цюрихе инспектор Макс Хорнунг читал полученный из главного
управления Интерпола в Париже телекс:

"Счет на пленку, использованную для съемок фильма-"гасилки",
перечислен на банковский счет главного оперативного управляющего "Роффа и
сыновей". Непосредственный покупатель больше в концерне не работает.
Пытаемся выяснить его местонахождение. Сообщим немедленно. Конец
сообщения".

В Париже полиция выудила из Сены голое тело утопленницы. На вид ей
было 18-19 лет. Она была блондинкой, и вокруг ее шеи была повязана красная
лента.

В Цюрихе Элизабет Уильямз была взята под круглосуточное наблюдение
полиции.

Ярко вспыхнула белая лампочка, означавшая, что звонят по личному
телефону. Номер этот знали всего несколько человек. Рис поднял трубку.

- Алло.

- Доброе утро, милый.

Четкий, с хрипотцой голос трудно было не узнать.

- Тебе бы не следовало мне звонить.

Она засмеялась.

- Раньше тебя не очень беспокоили эти вещи. Никогда не поверю, что
Элизабет сумела приручить тебя за столь короткое время.

- Что тебе от меня нужно? - спросил Рис.

- Хочу повидаться с тобой сегодня вечером.

- Это невозможно.

- Не зли меня, Рис. Мне приехать в Цюрих или...

- Нет, только не в Цюрихе, - он замялся. - Я приеду сам.

- Так-то оно лучше. Тогда на старом месте, как обычно, cheri.

И Элена Рофф-Мартель повесила трубку.

Рис медленно опустил трубку на рычаг и задумался. С его стороны это
было только краткое увлечение красивой и зажигательной женщиной. Все это
уже в прошлом. Но избавиться от Элены было не так-то просто. Шарль ей
надоел до чертиков, и теперь она хотела Риса.

- Мы прекрасно подходим друг другу, - говорила она.

Элена Рофф-Мартель всегда знала, чего хочет. И перечить ей было
небезопасно. Рис решил, что правильнее будет все же съездить в Париж. Надо
дать ей понять, что между ними все кончено.

Несколькими минутами позже он уже входил в кабинет Элизабет. При виде
его глаза ее просияли. Она обвила его шею руками и прошептала:

- Я как раз думала о тебе. Давай улизнем с работы и поедем домой.

Он улыбнулся.

- Ты становишься сексуальным маньяком.

Она теснее прижалась к нему.

- Знаю. Правда, здорово?

- Боюсь, что сегодня вечером должен лететь в Париж, Лиз.

Она даже не сумела скрыть своего разочарования.

- Хочешь, я полечу с тобой?

- Нет смысла. Маленькая деловая встреча. Чуть позже вернусь. И мы
вместе поужинаем.

Когда Рис вошел в знакомую крохотную гостиницу на Левом Берегу,
Элена, усевшись за столиком, уже ждала его в ресторане. Сколько Рис
помнил, она никогда не опаздывала. Всегда собранна, деятельна, удивительно
красива, умна, превосходная любовница, и все же чего-то ей недоставало.
Элена не ведала чувства сострадания. В ее безжалостности просматривался
холодный расчет неумолимого убийцы. Она сметала всех и вся со своего пути.
Рису вовсе не хотелось попасть в список ее жертв. Он подсел к ней за
столик.

- Ты неплохо выглядишь, милый, - сказала она. - Женитьба тебе явно на
пользу. Хороша в постели Элизабет?

Он только улыбнулся, пытаясь сгладить ее бестактность.

- Тебя это не касается.

Элена наклонилась вперед и взяла его руку в свою.

- Ах, cheri, еще как касается. Это касается нас _о_б_о_и_х_.

Она начала мягко поглаживать его руку, и он мысленно представил ее в
постели. Тигрица, необузданная, дикая, искусная и ненасытная. Он тихонько
высвободил руку.

Глаза Элены стали холодными.

- Как тебе в роли президента "Роффа и сыновей", Рис?

Он почти забыл, какой тщеславной и жадной она была. Память вновь
воскресила их нескончаемые разговоры на одну и ту же тему. Она буквально
бредила идеей стать во главе концерна. "Ты и я, Рис. Если убрать Сэма,
какой у нас с тобой откроется простор для деятельности".

И даже в постели: "Это моя фирма, милый. В моих жилах течет кровь
Сэмюэля. Моя. Я так хочу. О, люби меня сильнее, Рис".

Власть была самым сильным половым стимулятором для Элены. И
опасность.

- Зачем я тебе понадобился? - спросил Рис.

- Мне кажется, настала пора подумать о будущем.

- Не понимаю, о чем это ты.

- Я тебя слишком хорошо знаю, дорогой, - сказала она со злобой. - Ты
так же честолюбив, как и я. Думаешь, мне неизвестно, зачем тебе
понадобилось столько лет быть только тенью Сэма, когда у тебя была масса
предложений возглавить любую фирму? Потому что ты был уверен, что в один
прекрасный день именно ты станешь во главе "Роффа и сыновей".

- А тебе не кажется, что я мог оставаться в фирме, потому что любил
Сэма?

Она ухмыльнулась.

- Конечно же, cheri. И потому ты теперь женился на его маленькой
очаровательной девочке.

Из своего кошелька она достала тонкую черную сигару и поднесла к ней
платиновую зажигалку.

- Шарль говорит, что контрольный пакет акций Элизабет оставила за
собой и что она против того, чтобы пустить акции в свободную продажу.

- Да, это верно, Элена.

- А тебе не приходило в голову, что, случись с ней что-нибудь
непредвиденное, именно ты унаследуешь все ее состояние?

Не отвечая, Рис уставился на нее долгим взглядом.

У себя дома на Олгиата Иво Палацци случайно выглянул из окна гостиной
и обомлел от ужаса. По подъездной аллее к дому медленно катила Донателла с
их сыновьями. Симонетта была наверху, отдыхала после обеда. Кипя от
негодования, готовый на все, даже на убийство, Иво опрометью выскочил
навстречу своей второй семье. Он был так щедр к этой женщине, так добр,
так любил ее, и вот теперь она намеренно пытается разрушить его карьеру,
расстроить его брак, испортить всю жизнь. Донателла вылезла из "ланча
флавиа", которую он собственноручно подарил ей. До чего же она все-таки
хороша! Вслед за ней из машины выскочили мальчики и бросились ему на шею.
О, как любил их Иво! О, как было бы здорово, чтобы Симонетта еще не успела
проснуться!

- Я приехала поговорить с твой женой, - решительно сказала Донателла
и, повернувшись к мальчикам, приказала: - Мальчики, за мной.

- Нет! - вспылил Иво.

- Как ты меня остановишь? Не увижу ее сегодня, увижу завтра.

Иво был прижат к стене. Все пути к бегству были отрезаны. И тем не
менее он понимал, что ни она, ни кто-нибудь другой не смеют уничтожить то,
что он с таким трудом добыл своими собственными руками. Иво считал себя
порядочным человеком и не желал делать то, на что его вынуждали
обстоятельства, и даже не столько ради себя, сколько ради Симонетты и
Донателлы, ради всех своих детей.

- Ты получишь свои деньги, - пообещал Иво. - Дай мне пять дней.

Донателла посмотрела ему прямо в глаза.

- Пять дней, - сказала она.