Чтение 64–й страницы книги ~Последняя империя 1~

армии.

-- Слушай, Оля, -- сказал Сизов жене. -- Я что-то не пойму, журналисты
не то боятся ментов, не то их жутко любят? Одни панегирики. Если судить по
этим статьям, то преступность у нас должна быть искоренена в корне и
навсегда. Под каждым фонарем стоит по милиционеру, и любая кража
раскрывается через пять минут.

-- А кому охота искать на свою шею приключений? -- ответила Данилова,
закуривая и располагаясь с бокалом шерри на другом конце памятного дивана.
-- Ты дал ментам столько полномочий, что они заткнут рот всякому, кто хоть
слово скажет против.

-- Ты это серьезно?

-- Вполне. Только из моих близких знакомых пять человек были избиты,
один совсем пропал без вести, -- Ольга закурила и, после небольшой паузы,
продолжила: -- Признаться, он был мне небезразличен, поэтому я все это
восприняла так болезненно.

-- Как его звали?

-- Игорь Никитский. Он работал в "Труде", раскопал что-то о
злоупотреблениях на городских рынках, говорил, что есть интересный материал,
а потом исчез без следа.

-- Это интересно. Надо натравить на это дело внутреннюю полицию.

-- Не верится что-то.

Сизов внимательно взглянул на жену. Эта женщина действовала на него,
как наркотик. Он не мог на нее спокойно смотреть, а сама Ольга, хоть и жила
с ним под одной крышей, все-таки оставалась на некотором отдалении от него,
как сейчас, на одном диване, но на другом краю. Он сделал приглашающий жест
рукой:

-- Иди сюда.

Взгляд Сизова, характерное выражение его лица безошибочно подсказали
Ольге, что именно Диктатор подразумевал под этими словами. Она поднялась и,
расстегивая халат, со вздохом сказала:

-- До сих пор у меня в наших журналистских кругах была репутация
ненасытной бабы. Но, кажется, ты обломал и меня.

На следующий день Сизов лично прибыл в Останкино. Он любил такие
неожиданные визиты, они открывали порой много интересного. Сизов не раз
слышал о своеобразных методах правления Фокина. За первые полгода он
умудрился разогнать половину персонала Останкино, сортируя его по двум
принципам: долой "голубых" и евреев. Почувствовав свою власть и ответное
сопротивление своеобразной "голубой" оппозиции, Андрей просто-напросто
озверел и натравил на них спецотдел ФСБ с тогда еще мало кому известным
полковником Жданом. Тот быстро пересажал на длительные сроки с десяток
редакторов музыкальных программ, припаяв им статью за получение взяток. Из
эфира навсегда пропали певцы, активно проповедовавшие нетрадиционную
ориентацию. Иголка, воткнутая Сазонтьевым в обтянутый колготками зад
"голубого принца", вызвала последнюю лебединую песню этого направления
искусства.

-- Стране нужны воины, а не педерасты, -- коротко и емко заявил Фокин
на одном из своих еженедельных брифингов. Сизов не мог понять, откуда у
рафинированного, в третьем поколении интеллигента, выпускника МГИМО
появилась эта манера изъясняться грубоватым солдатским стилем. Но надо было
отдать Андрею должное: его брифинги получали рейтинг не ниже, чем
многочисленные развлекательные передачи. Сарказм и остроумие Фокина порой
имели больший пропагандистский успех, чем многочисленные газетные статьи и
нудные передачи официальных аналитиков.

Еще на подходе к кабинету Фокина Владимир услышал интонации явного
разноса. Чуть приоткрыв дверь, Сизов с интересом наблюдал за всей сценой.
Андрей орал во всю глотку, и таким Сизов его никогда не видел. Жертвой
главного идеолога был маленький человек с несуразно большой и абсолютно
лысой головой.

-- Это у тебя не Потемкин, а какой-то Казанова! Конь в штанах!

-- Но он же такой и был.

-- Может, он такой и был, но мне нужен фильм о покорении Крыма и
строительстве Черноморского флота, а не о покорении всех б... от Петербурга
до Стамбула. И Хохлов эту роль не тянет!

-- Я понимаю, но зато какая фактура!

-- Плевать мне на фактуру! Ты бы еще Шварценеггера пригласил на эту
роль. Пересними все, на главную роль возьми Титова.

-- Но он же в "Екатерине" играл Григория Орлова?

-- Не важно, загримируй, он сыграет все что угодно, хоть саму
Екатерину.

В этот момент Фокин заметил, что кто-то подсматривает в приоткрытую
дверь. Сгребя со стола папку, он запустил ее в сторону любопытствующего, но
не попал.

-- Закрой дверь, мерзавец! -- крикнул Андрей.

Появление Сизова он никак не ожидал, но смутился по минимуму, на
какую-то секунду.

-- А-а... это вы, Владимир Александрович. Я думал, кто-то из наших
балбесов подсматривает.

Режиссер будто растворился в воздухе. Пожав руку главному идеологу
страны, Сизов, усаживаясь в кресло, спросил:

-- Лютуешь?

-- Да, приходится. Поголовье дураков в России, несмотря на все
стерилизации, неуклонно растет.

-- Кстати, тебе не кажется, что ты перекармливаешь зрителя этими своими
историческими эпопеями? Я вчера видел их по всем четырем каналам, в голове
аж все смешалось, Екатерина, Елизавета, графья и князья.

-- Ну, мы вообще-то заказали десять таких сериалов, по пятнадцать серий
в каждой. Пока готовы шесть. Надо же воспитывать страну в гордости за свое
прошлое. Особенно молодежь.

-- Все верно, только вот как раз о молодежи я и хотел с тобой
поговорить. Что ты думаешь о Союзе молодежи? Я посмотрел хронику прошлого
года, это просто гитлер-югенд какой-то.

Фокин тяжело вздохнул, закурил сигарету.

-- Я сам не могу спокойно смотреть на это все. Особенно новогоднее
факельное шествие по столице. Прямо Нюрнберг тридцать восьмого. Но сделать
ничего не могу. Прямые патроны Союза Ждан и Малахов. Создавалось-то все с
хорошей идеей -- помочь молодым в подготовке к службе в армии. Ну, а
вылилось все вот в это. В союз пошли пацаны из неимущих слоев населения, тем
у кого не было денег на шикарные дискотеки и клубы. Соответственно они себя
и повели. Погромы кислотных дискотек, отлавливание проституток с последующим
купанием в дегте и перьях. Уличную шпану они почти ликвидировали, но какими
методами!

-- Да, перегибы серьезные.

-- Просто в Союз ринулись и те, кто раньше примыкал к фашистам и
националистам. Союз их всех устроил.

-- Значит, ты к его созданию не причастен?

-- Нет. Я только подал идею.

-- Ладно, и это уже хорошо. Теперь скажи, не кажется ли тебе, что у нас
слишком много передач, восхваляющих офицерство, армию?

Фокин с изумлением посмотрел на Диктатора.

-- Но два года назад вы наоборот говорили, что надо поднять престиж
армии! Мы это сделали. Конкурс в военные училища больше, чем в ГИТИС, когда
такое было?

-- Нет, все это хорошо, но... -- Сизову не хватало слов, и он по
привычке поднялся и начал расхаживать по кабинету, -- понимаешь, это уже как
переслащенное варенье, до приторности. Не боишься обратного эффекта?

Андрей пожал плечами:

-- Пока нет. Главное, что мы сумели оторвать большую часть молодежи от
поклонения западной культуре, да и просто вырвать из плена наркотиков.

-- Ладно, пока оставим это. Меня больше волнует другое. Ты что-то
сильно перегнул с национальным вопросом. Соломин говорил, что ты хотел
закрыть в Татарии и Башкирии все газеты на национальных языках, медресе и
чуть ли не запретить местное вещание?

Фокин упрямо насупился.

-- Все эти медресе просто кузница кадров для боевиков-исламистов. А
предлагал я это сделать во время той зачистки в Чечне, на всякий случай.

-- Пойми, Андрей, присматривать за экстремистами -- дело ФСБ, а тебе
нельзя разжигать ненависть в сердцах. Так что не свирепствуй. Нам не нужны
новые Чечни в центре России. С национальным вопросом будь поосторожнее, это
я тебе не приказываю, просто очень прошу.

-- Хорошо, посмотрим внимательнее, что у них хорошего и что -- не
очень.

В тот же зимний вечер в одном из московских районов на углу у
двенадцатиэтажной высотки стояли двое парней. Было холодно, и оба невольно
начали исполнять некое подобие странного танца. Одеты они были одинаково, в
короткие кожаные куртки на меху, джинсы и высокие армейские
полусапожки-берцы. Головы подростков прикрывали черные вязаные шапки типа
"горшок" плотной двойной вязки. Большой круглый значок-кокарда на груди с
цветами национального флага дополнял своеобразный наряд. Любой из жителей
столицы по этому облачению мгновенно приписал бы юнцов к дружинникам Союза
молодежи.

-- Где же этот твой Витек? -- спросил один из подростков, тот что
повыше.

-- Откуда я знаю, должен был прийти полчаса назад.

-- А позвонить ему нельзя?

-- Нет у него телефона.

-- Черт, Серый съест нас со всем дерьмом!

-- О, идет!

-- И не один.

Из-за угла действительно вывернулись двое, оба невысокого роста, в той
же молодежной униформе.