Чтение 64–й страницы книги ~Противостояние~

- Алло, борт двадцать два тринадцать, вы движетесь в направлении
госграницы, срочно уходите на пятнадцать градусов вправо.

- Вас понял, ухожу на пятнадцать градусов вправо...

- Я тебе уйду, - усмехнулся Кротов и п о щ е к о т а л дулом седой
висок командира. - Прямо!

- Я не знаю, что впереди... Может, горы...

- Опускайся вниз.

- Не буду я гробиться, - озлился пилот и чуть заметно нажал на
педаль; самолет повело вниз, Кротов почувствовал, что его отрывает от
пола, он вцепился рукой в ворот командирской куртки,закричал:

- Ты что, сука?!

- Яма это, - ответил пилот и выровнял самолет, взяв еще круче вправо.

- Алло, алло, борт, вы следуете в направлении границы, говорит служба
погранзоны, дайте вашу волну, выходите на связь по двенадцать сорок, как
слышите, прием?

- Что отвечать? - спросил пилот.

- Молчи.

- Алло, алло, борт, вы в пяти километрах от границы, немедленно
поверните назад, алло, как слышите?!

- Молчи, - повторил Кротов шепотом, - молчи, пилот, молчи...

...И вдруг в наушниках возник жесткий голос с иностранным акцентом:

- Со стороны России в воздушное пространство вторгся самолет,
пассажирский, типа АН-2. Команда, вы слышите нас?

- Отвечай, что слышим, - сказал Кротов.

- Да, мы слышим вас.

- В связи с чем отклонились от курса и нарушили воздушное
пространство? Ложный ответ позволит нам применить особые меры.

Кротов перехватил воздух, только сейчас почувствовал, как тяжело
дышать:

- Отвечай: мы просим посадки.

- Я так не отвечу.

- Отвечай, гад, как я говорю!

- Ну, сволочь, ну, гад, - ответил командир. - Я им скажу, что меня
принудили так лететь. Силой.

- Хорошо, ответь, что на борту пассажир, выбравший свободу.

Командир покашлял, сказал в микрофон:

- На борту находится пассажир, вынудивший меня пересечь границу. Наш
борт принадлежит Аэрофлоту Советского Союза.

- Если на борту есть убитые, мы не разрешим посадку и не примем
вас...

- Отвечай, что ни убитых, ни раненых нет.

- На борту убитых нет, - ответил командир.

- Предупредите того господина, который заставил вас пересечь границу,
что он предстанет перед нашим судом - в любом случае.

- Хорошо, я передам. Да он сам все слышит.

Кротов сказал:

- Я готов предстать перед их судом, передай им, но прошу гарантии,
что я не буду выдан Советам.

- Он готов предстать перед вашим судом, но требует, чтоб вы не
выдавали его Советам.

- Ждите нашего ответа.

- Сколько ждать, у меня горючее на исходе...

- Ждите нашего ответа, - монотонно повторили с земли.

- А мне куда идти? - устало, безликим голосом спрашивал молчащую
землю командир. - Вперед или круги давать? В каком радиусе, направление
дайте, эшелон, высоту, параметры.

- Кружите, не спускаясь к земле, из облачности не выходить, в случае,
если пойдете самовольно по курсам сорок три или сорок пять, вынуждены
будем открыть огонь...

- База, - вслух сказал командир, - боятся.

Кротов стремительно обернулся, почувствовав на себе взгляд; штурман
действительно пытался подняться, завороженно глядя на спину Кротова. Тот,
выругавшись, снова ударил парня.

- Ну скотина, - сказал командир, - ну, нелюдь... Если убил - отдадут
тебя там, под расстрел отдадут, гадюку, как такого земля носит.

- Не убил, - ответил Кротов, оглянувшись, - дышит. Я оглушил его.

- Борт русского самолета, в случае если у вас нет жертв и человек,
желающий просить политическое убежище, не применял огнестрельное или
холодное оружие, он будет судим, но выдан России не будет. Берите курс
двадцать четыре и начинайте снижение, не уходя из того сектора, в котором
сейчас находитесь.

Когда облака кончились, Кротов увидал горы, одни горы, а в горах две
узкие взлетно-посадочные полосы. У левой, в самом ее конце, стояло два
маленьких аккуратных коттеджа, увитых виноградом.

- У девки оружие есть? - спросил Кротов, кусая губы.

- У кого?

- У проводницы?

- Нет.

- Если есть - пристрелю, и меня оправдают, самооборона.

- Нет у нее оружия.

Когда самолет, вздрогнув, остановился и Кротов увидел, как высокий
мужчина в элегантном костюме неторопливо отделился от группы и двинулся к
самолету, счастье сделало его горячим, словно вошел в парную с мороза.

- Подними руки, - сказал он командиру.

Тот послушно руки поднял. Кротов, не выпуская из левой руки пистолет,
достал из кармана веревку с заранее заготовленным кольцом, продел обе руки
командира в это кольцо, затянул его, обмотал кисти еще несколько раз,
сунул пистолет в карман, завязал веревку своим особым узлом, парашютным,
геленовским, надежным; пятясь, подошел к двери, распахнул ее, резко
обернулся: навел пистолет на пассажиров, не вынимая левой руки из кармана.

- Граждане, сейчас вы улетите домой. У кого из мужчин есть ножи,
встаньте.

Поднялся старик, который уступил место женщине с девочкой.

- Брось на пол, - сказал Кротов.

Старик достал из кармана перламутровый перочинный ножик, бросил его и
сказал:

- Пес!

Кротов медленно, тяжело ступая, пошел сквозь замершую тишину салона в
хвост, взял свой чемодан, где под инструментом хранилось золото и
бриллианты из магазина с е с т р и ц ы, открыл дверь.

Внизу, улыбаясь, стоял мужчина.

- Спрыгните? - спросил он с каким-то странным акцентом.

Кротов ответил:

- Спрыгну. Только сначала покажите мне свой паспорт.

- Военнослужащие сдают свой паспорт, - ответил мужчина. - А вы свой
паспорт бросьте мне, я хочу его внимательно посмотреть.

Кротов, не опуская пистолета, достал из кармана паспорт и бросил его
к ногам мужчины.

Тот поднял, раскрыл: Милинко...

- Прыгайте, господин Милинко, - он протянул ему руку, - прыгайте.

- Все равно покажите ваш документ. Любой.

- Хай! - крикнул кто-то из тех, что стояли поодаль.

Кричали не по-русски. Кротов ничего не понял, но он часто слушал их
радио, голос подействовал на него завороженно, как и
р а с к о в а н н о с т ь людей, стоявших неподалеку от длинной машины. За
рулем сидели рослые парни и, лениво жуя резинку, смотрели на происходящее.

Мужчина пожал плечами, повернулся и пошел, бросив паспорт Кротова на
теплые плиты взлетной полосы.

- Эй! - крикнул Кротов. - Вы чего?!

- Ультиматум - не для меня, - не оборачиваясь, ответил мужчина.

- Эй! - снова крикнул Кротов. - Да стойте, я шуткой!

Спрыгнув, он поднял паспорт и побежал следом за мужчиной. Тот
обернулся, усмехнувшись, достал из кармана пачку "Мальборо", протянул
Кротову. Тот потянулся трясущимися руками к коробке.

- Вообще-то я не курю, - сказал он, - разве что после пережитого...

Сигарета никак не доставалась, он опустил глаза на пачку, и вдруг
холод сковал его.

"Производство табачной фабрики "Ява" и объединения "Филипп Морис", -
успел прочитать Кротов, и, не раздумывая, отбросив тело назад, он
выстрелил в мужчину, в сердце ему выстрелил: тот обрушился на землю.
Кротов вскинул пистолет, чтобы перещелкать тех, кто был возле машин, все
сразу понял - и г р а, но выстрелить не успел, пуля пробила ему руку,
пистолет выпал на землю.

...Костенко склонился над Тадавой:

- Ну что, дед? Больно?

- Снова вы правы, - ответил он, - даже как-то противно: я ведь
поначалу не хотел кольчугу надевать.

- Мцыри, - усмехнулся Костенко. - А мне еще одного хоронить?

Он поднял простыню, увидел страшный, черный кровоподтек на груди
Тадавы, разорванную кожу, простыню опустил, покачал головой, вздохнул.

- А что это вы меня "дедом" величаете? - спросил Тадава.

- Да так, - ответил Костенко. - "Дед" - хорошее слово, очень нравится
мне, когда человека можно назвать "дедом".

Из госпиталя Костенко поехал в тюрьму. Кротова допрашивали бригадой.