с себя одежду парней. Ему приходится раздеваться дольше; они ждут его, а
потом пропускают вперед, на почетное место. Обрадованный обнаженностью и
анонимностью, ведомый смеющейся компанией собственных копий, Ваун бежит к
двери и попадает в корыто с ледяной водой. Он бросается назад, чтобы
отомстить, но виновный исчезает в парном тумане и толпе.
раскрепощаются братья, стоит им избавиться от своего цветового кода. Все
душевые в улье - место вакханалий, где градусов больше, чем на винокуренном
заводе. Даже взрослые не отказывали себе в удовольствии поучаствовать в
возне подростков, последние бесились, а малышня визжала, вопила и хулиганила
без удержу.
детеныши других видов животных, а посему у ребят на попках были проставлены
порядковые номера. Теперь он узнал, что взрослый брат со следами зубов на
этом месте был мишенью для шуток. Лицо нового брата было покрыто синяками,
так что он тоже не мог спрятаться. Стоило ему выкарабкаться из-под кучи
малышни, как его тут же заметили старшие. Это напоминало то, как за Вауном
гонялась стая деревенских потрошителей, но здесь было весело и очень
трогательно. Около пятидесяти братьев всех размеров хотели повозиться в душе
с новым братом, а когда он упал в бассейн - бывшую шахту, с водой -
холодной, как сердце старшины на плацу, - их стало вдвое больше.
шизофреническом прибое, пока не посинел, и, выбираясь на сушу, он уже не
помнил ни о войнах, ни о конкуренции видов, ни о страшном Q-корабле, ни о
чем. Еда и сон, решил он, а планета пусть опустит ставни до его возвращения.
Он повесил свое полотенце на поручень рядом с другими и схватил из корзины
ботинки и одежду - совсем, разумеется, впору. По привычке он выбрал белую
рубашку, но это была просто какая-то тряпка. Лучше, чем та, что он носил в
детстве, но адмиралы носят другое.
него набросился подросток с мокрыми после душа волосами. Рубашка у него была
серая, и улыбка знакомая.
больше не привлекал внимания встречных. Но впервые в жизни он был одним из
них.
сообщил Серый, срок инкубации сокращен теперь до двухсот двадцати дней,
делают больше одного ребенка в неделю. От дальнейшего исследования Вауна
спасло трескучее объявление, что птомаиновый пирог готов для всех
проголодавшихся.
первоначально не шахтой, а чем-то другим, но казался старым, существовавшим
до появления здесь Братства. Пара сотен братьев ели здесь за длинными
столами, на длинных скамьях, и мощные запахи вызвал у Вауна мощное
слюноотделение.
понравился больше. Набрав тарелку с горкой, он двинулся к свободному месту в
конце стола, сел рядом с Зеленым, не забыв потолкаться по моде, бытующей в
Братстве. Потом молодой Серый втиснулся рядом с ним, как стихия.
понимает, что перед ним некто необычный, потому что он тут же отворачивается
к парню напротив, другому Зеленому.
сосед продвигает вперед пешки, можно сказать, что он изворотлив. А Серый
понимающе хихикает, напоминая, что тупиц среди братьев нет.
по-настоящему голодным. Даже радость встречи с братьями вянет под натиском
измождения. Ему, конечно, придется вернуться назад, в Вэлхэл, в Хайпорт, к
омерзительным обязанностям всенародного шута. Жутко, но неизбежно. На этот
раз он больше, чем пешка, в игре Братства. Q-корабль приближается - через
одиннадцать недель все погибнут, так что ж?
улей, а может, и не один. Но на посадочной полосе братья говорили об
Армагеддоне. Они обучали пиподов атаковать по команде.
Стоило ему открыть рот - он начинал зевать. Он постоянно ловил себя на том,
что голова падает, и поднимал ее. Стоило ему встретиться с кем-нибудь
глазами, ему улыбались. Не только ему. Они улыбались друг другу, они сидели,
тесно прижавшись друг к другу, они касались друг друга. По меньшей мере
треть взрослых была занята детьми, их часто передавали друг другу. Было
что-то чудовищно привлекательное в этой простой дружбе, в этой огромной
семье. Ни жалоб, ни споров, ни драк, ни ревности.
улыбку.
и плотно прижатые друг к другу сидящие напротив каким-то образом нашли место
для него.
появилась тревога.
мы давным-давно плыли на корабле.
все-таки это лучше, чем то, что случилось с Раджем...
остальные... Всякий раз, встречая нового брата, Ваун сравнивал его со своими
воспоминаниями о Дайсе. И теперь, когда он видел, что Дайс совершенно такой
же, как и все, он чувствовал себя как будто обманутым. Когда они встретятся
в следующий раз, Ваун его не узнает.
ведь всего лишь инженер-генетик самоучка, помнишь?
потому, что Сессии мог быть где-то еще. Возможно, и в каком-нибудь из других
ульев. Это может подождать до - зевок - завтра.
Вауном Зеленый открыто слушал и улыбался. Он сказал:
сидел за столом, замолчали, чтобы послушать.
свои тарелки.
каратиста. Собеседник встал и грустно улыбнулся.
после улыбнулся Вауну и похлопал его по плечу:
возвращаешься?
иногда я Епископ. Иногда другие, понятно? Что еще ты говорил "мне"?
сплоченная семья, как эта, должна быть очень чувствительна к необычным
событиям, а сегодня в центре был он. Молодые, чтобы посмотреть, влезли на
столы, некоторые до сих пор ели, держа в руках тарелки. Другие взбирались,
словно на деревья, на взрослых и устраивались у тех на плечах и головах.
и положил его на столе перед собой. Он немного повысил голос.
тишина.
Николаев Андрей
Ковальчук Вера
Перумов Ник
Володихин Дмитрий
Фазиль Искандер
Никитин Юрий