сперва огромный, с широченным плавником рыбий хвост. Успел удивиться - ну и
здоровенная рыбина! А потом на него взглянуло со дна тонкое девичье личико в
окружении зеленоватых, развевающихся в воде волос. Девушке было на вид лет
пятнадцать-шестнадцать; она медленно плыла навстречу Владу, лопасть ее
хвоста размеренно двигалась, тонкие прозрачные кисти волнообразно
покачивались, будто в танце. Pyсалка подплыла вплотную к стеклянной стенке,
прижалась к ней ладонями, подбородком и грудью; Влад только теперь заметил
крохотные носовые фильтры с подсоединенными к ним тонюсенькими трубочками.
Рядом кто-то ахнул. Кто-то игриво гладил стекло; еще штук семь русалок
приплыли из темноты и приблизились вплотную к людям.
глаза. На секунду поверилось, что носовые фильтры были всего лишь
наваждением, что тот, кто построил подводный дворец, в состоянии был завести
себе и русалок в аквариуме...
человек в тонких очках был совсем рядом. В двух шагах.
сегодня... подарили.
очках. - Пусть хоть у моего сына будет... Смотрите, сейчас будет интересно.
- откуда-то сверху обрушились бородатые тритоны с трезубцами наперевес.
Русалки, испуганные, брызнули кто куда; тритоны затеяли битву, их трезубцы
извергали красный лазерный огонь, и в свете этих сполохов невесть откуда
явилась чудовищная рыба, в чьей пасти поместился бы поставленный стоймя
эскортный автомобиль, и проглотила сразу двоих или троих бойцов. Прочие
рассеялись; на смену им со всех сторон двинулись, ведомые уже знакомыми
русалками, разнообразные и колоритные существа: гигантские спруты со
сверкающими глазами, водолазы в старинных костюмах, танцующие трупы
утонувших моряков, морские черти с острыми извивающимися хвостами, чудища,
роботы, каракатицы - все настолько настоящие с виду, что многие из гостей
почли за благо отойти ближе к центру подводного зала.
Артур, познакомься, это тот дядя, что написал про твоего любимого
Гран-Грэма...
блистающих вечерними нарядами, неновые джинсы парня казались особенно
потрепанными, трикотажный свитерок - особенно растянутым, а белые кроссовки
- особенно растоптанными.
смотрел на Влада так же, как сам Влад недавно смотрел на невесть откуда
взявшуюся субмарину.
***
это доставило ему большое удовольствие; Влад боялся этого мальчишку почти
мистической боязнью. С его точки зрения, ребенок, выросший в подводном
дворце (а сколько еще таких дворцов, надводных, подземных, лесных и
небесных, настроил для него его чадолюбивый и чудовищно богатый папаша?!),
просто не может вырасти нормальным ребенком. И то, что Артуре виду почти
ничем не отличался от любого мальчика на городской улице, пугало и
настораживало Влада, вместо того чтобы успокоить.
только это было возможно. Артур помнил истории о Гран-Грэме в мельчайших
деталях; его интересовали такие подробности из жизни тролля, которых не знал
сам Влад и которые поэтому приходилось в срочном порядке выдумывать. В
десять вечера, когда за Артуром явилась улыбчивая женщина с тонким властным
лицом и увела надувшегося мальчика спать, Влад испытал такое облегчение, что
на радостях пообещал "юному читателю" новую встречу.
пьяные без вина, ошалевшие, одновременно счастливые и растерянные.
прием был приурочен к твоей с Артуркой встрече.
биографии... У него тоже мать умерла в раннем детстве. И тоже мачеха. И
алкоголик-отец. И после всего этого... после всего этого! Он сам! Все это!
Ты понимаешь?!
удобства; Влад с ужасом понимал, что отказаться трудно, почти невозможно. Он
видел, как близко стоят, разговаривая, человек в очках и Анжела. Иногда,
увлекшись разговором, Анжела слегка касалась его руки; Владу казалось, что
он видит первые, робкие, пау - л тинные ростки уз, обнимающие шею
изобретательного миллиардера.
недостаточно. И двух недостаточно. И трех. Если только...
доверительный тон. Заставлял удерживать на лице добрую, чуть лукавую улыбку
профессионального сказочника. Артур верил ему и иногда, увлекшись
разговором, осторожно касался его руки, лежащей на подлокотнике кресла...
знаю, у меня не было опыта... Но мне кажется, что дети должны привязываться
быстрее.
кивнул прежде, чем узнал свою же фразу, когда-то сказанную Анжеле во время
"теоретической беседы".
только подумай, какие деньги. Какие колоссальные бабки. Это уже не богатство
даже, это иное качество... Это - властелин мира.
можно было бы истратить куда более...
шестеренками в пластиковом чреве.
темный потолок; теперь ему было жаль, что он дал себя уговорить и согласился
на эту поездку. В мире, где реален подводный дворец с русалками, многие вещи
меняют свой смысл... - А некоторым людям нечего есть. Нету денег, чтобы
вылечить ребенка... - Дворец от этого не становится хуже, - все так же
мечтательно проговорила Анжела. - Впрочем...
***
зовут Захар Богорад, он частный детектив. Конечно, тебе его услуги не
понадобятся никогда (я очень на это надеюсь!), но адрес не помешает. Если
что - скажешь ему, что ты моя давняя знакомая; я ему полностью доверяю. Это,
пожалуй, второй человек после тебя, кто знает обо мне правду...
***
Полы шелкового халата - длинного, яркого, в желто-розовых разводах - реяли,
будто знамена.
детстве. Тебе-то этого не понять, тебя любящая мать воспитала, хоть и
приемная... Так вот. Он готов проплатить программу помощи беспризорным
детям. Он и без того постоянно что-то проплачивает - клиники, институты,
медицинские исследования... Он благотворитель, в его положении иначе нельзя.
Он еще не знает... Но знакомство со мной переменит всю его жизнь. И
множество жизней изменит в лучшую сторону.
которые ночуют под заборами, девчонки, которых отчимы насилуют по средам и
воскресеньям. Послушай и не вороти лицо. Люди наводняют мир закусочными
своего имени, компьютерами своего имени, игрушками своего имени... Мы с
тобой устроим сеть детских домов "Гран-Грэм". С высококлассным персоналом. С
врачами и педагогами. С блестящим образованием. Так, чтобы эти ребятишки,
когда вырастут, вошли в элиту. Чтобы они составили элиту. Сироты,
беспризорники. Как?
хочу, чтобы за моим именем что-то стояло. Чтобы у любого обывателя,
прочитавшего в газете "Анжела Стах", тут же возникал целый ворох ассоциаций.
Вот как слушают - "Влад Палий", а слышат - "Гран-Грэм, тиражи, деньги,
слава"... Только это ненадолго. Пройдет десять лет, и о тебе будут помнить