Чтение 65–й страницы книги ~Мессия очищает диск~

Финал неизменно встречался взрывом восторга. Любопытные люди, эти
ханьцы...

Часть шестая

ШАОЛИНЬ ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН

Воинское искусство - это важное государственное дело, основа рождения и
гибели, путь жизни и смерти, и его нельзя не изучать.

Из поучений мастеров

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лошадь испуганно заржала, кося недоверчивым лиловым глазом, и мальчишка
поспешил отойти в сторонку - еще лягнет копытом, с нее станется!

- Это что за город? - Оборвыш поправил котомку, откуда торчал гриф
восьмиструнного цина, весь в облупившемся лаке, и повернулся к заржавшему
почище лошади конюху.

- Тунцзин, - булькнул конюх, всласть отсмеявшись над пугливым пареньком.
- Тоже скажешь - город! Крепостца окраинная...

- А почему столько солдат? - Мальчишка попался на редкость любопытный.

- А потому, что кончается на "У"! - И конюх снова заклокотал горлом.

- Для кого кончается, - с достоинством ответил юный бродяга, - а для меня
только начинается. И подсказывает, что это - войска генерала Чи Шу-чжао по
прозвищу Стальной Хребет. А еще подсказывает, что ты в следующей жизни
непременно будешь драным мерином. Готовься, учись ржать. - С этими словами
он проследовал мимо обалдевшего конюха к ближайшему костру, на котором
солдаты как раз готовили свой нехитрый ужин.

Подойдя, мальчишка молча уселся на единственное свободное место и под
обстрелом недоуменных взглядов извлек из котомки цин.

- "Легенда о кулаке", - во всеуслышание объявил он и, выдержав паузу,
заставил струны весело вскрикнуть, подобно певичке, ухваченной за ляжку
богатым гостем.

Солдаты придвинулись поближе, и мальчик запел.

Со всех сторон к костру уже спешили заинтересованные слушатели, кто-то
тугоухий спрашивал у стоявших рядом, что за песню поет удивительный
пришелец. Те принимались объяснять, на них шикали, грозя надавать тумаков, -
а мальчик пел, и даже самые тупые и лишенные слуха наконец поняли, что это -
знаменитая "Легенда о кулаке", а оборвыш с цином... Яшмовый Владыка, неужели
он - именно тот, кому приписывается авторство песни?! Глядите, а ведь точно
- все приметы сходятся!

И когда в финале монах наконец доблестно оторвал "башку баранью",
последовал взрыв одобрительного хохота, а солдат, помешивавший в котелке
аппетитно пахнущее варево, щедро насыпал в плошку добрую горку риса с
прожилками говядины.

- Ешь, парень, заработал! - Кашевар, протягивая еду, одобрительно хлопнул
мальчишку по плечу. - Неужто сам сочинил? -

- Угу, - кивнул мальчишка, уплетая рис за обе Щеки,

- Ну да! - не поверил молодой пехотинец с мосластыми руками-оглоблями,
нелепо торчащими из куцых рукавов. - А где ж тогда еще один куплет?

- Какой? - чуть не подавился мальчишка.

- А вот такой! - И солдат, немилосердно фальшивя, пропел:

Коль монаху плохо спится,

Бьет ладонью черепицу;

Коль монах намерен спиться -

Крошит гальку кулаком!

А приспичит утопиться -

Схватит боевую спицу,

Ткнет во вражью ягодицу -

И с хандрою незнаком!

- Не было такого, - категорично заявил мальчик. - Это народное
творчество. Хотя и неплохо.

- Как тебя хоть зовут-то, парень? - Хлебосольный кашевар явно проникся к
юному певцу симпатией.

- Так, как тебе и не выговорить, - невесело усмехнулся оборвыш. - А
прозвали в свое время Маленьким Архатом. Если хочешь - так и называй.

- Ишь ты! - усмехнулся усатый толстяк со шнуром тунлина. - Архат, он
брюхат, а ты тощ, как хвощ!

Мальчишка не обратил внимания на перл тунлинского остроумия, поглощая
честно заработанный ужин.

Интерес к странному пареньку постепенно угасал, песен пока не
предвиделось (с набитым ртом не очень-то попоешь!), часть слушателей
разбрелась к своим кострам, а оставшиеся затеяли игру в "тройные" кости -
где перебор ведет к проигрышу еще вернее, чем недобор.

Закончив трапезу, Маленький Архат некоторое время внимательно следил за
игрой, а потом достал из котомки пару медяков и решительно бросил их на кон.

- Не лез бы ты... - попытался было отговорить мальчика кашевар, но
поздно: игра уже началась.

Паренек взвесил на ладони замызганный стаканчик, уверенно встряхнул
кости, коротко глянул на выпавшие очки...

- Бросай еще! - ожег ухо шепот усатого тунлина.

- Хватит, - отрезал Маленький Архат. И впрямь хватило, да еще с избытком:
не прошло получаса, как вся "облачная казна" перекочевала к юному певцу,
расчетливому не по годам, словно дух игорной удачи Син-тянь.

- Все, достаточно. - Вслушавшись в настороженное молчание, мальчишка
отложил кости. Затем отделил от выигрыша пять мелких монет, завернул в
платок и сунул в котомку, а остальное придвинул к растерявшемуся тунлину.

- Пошли кого-нибудь за корчагой-другой вина - я угощаю! А мне пусть
возьмут сладких колобков с маком и полцзиня чищеных орехов! Только не
перепутай - мне сладкое, а вам вино.

Солдатня радостно загомонила, и Маленький Архат улыбнулся тайком - в его
планы отнюдь не входило ссориться с людьми Стального Хребта из-за горсти
медяков.

Мосластый пехотинец, усомнившийся в авторстве "Легенды о кулаке", был за
свое неверие отряжен в Тунцзин, к лавочникам, а мальчик тем временем снова
взялся за цин.

"На подоле, сто жемчужин, никому подол не нужен..." - шутливо забренчали
струны.

- Под подолом лишь одна, не видна, но хочу достать до дна! - разом
откликнулся хриплый хор. День обещал быть удачным.

***

Вечерело. Выгоревшая голубизна неба наливалась фиолетовой глубиной,
мерцающей искрами первых звезд. Слегка захмелевшие солдаты сгрудились у
костра, предусмотрительно потеснившись, чтобы не помять своего гостя.

- Завтра придется брать в рот палочки, - вздохнул тунлин.

- Ну и что? - не понял мальчик. - Есть будем... Солдаты беззлобно
засмеялись.

- Выступаем завтра, - пояснил тунлин, топорща усы. - А палочки в рот -
чтоб не болтали на ходу, тишину соблюдали.

- А-а-а, - понимающе кивнул Маленький Архат. - На Нинго выдвигаетесь?

- Точно, - подтвердил мосластый, после щедрого угощения отринувший всякие
сомнения относительно авторства "Легенды...". - Пора поставить сукина сына
Чжоу на место!

- Ты погляди, как заговорил, - вызывающе хмыкнул тунлин. - Давно ли сам
принцу-мятежнику служил?

- Давно, - согласился мосластый. - Три дня назад. А как понял, к чему
дело идет, так и решил уйти, пока не поздно! Что я, петухом клюнутый?!
Почитай, треть ванского гарнизона здесь - кому охота потом под государевыми
батогами выть! У Стального Хребта тысяч тридцать войска, если не больше, а у
Чжоу-вана - и семи не осталось! Кто к генералу свалил, а кто вообще в бега
пустился...

- Так ты что же, три дня как из Нинго? - Слова мосластого явно
заинтересовали Маленького Архата. - И что слышно в городе? Говорят, Чжоу-ван
кучу народу арестовал?

- Точно, арестовал, еще в первый день мятежа, - подтвердил мосластый
перебежчик.

- А кого именно?

Подобный интерес мальчишки мог бы показаться подозрительным, но
разомлевших после выпивки солдат переполняло благодушие.

- Ну, перво-наперво начальника уезда, потом главного казначея... Да, еще
ванского распорядителя - дескать, в сговоре был; дальше кого-то из
судейских... Хотели и генерала Чи Шу-чжао схватить, только шиш лапшовый - не
вышло!

- А из судейских - кого?

- Кого, кого... судью городского и арестовали! Бао или Лао - запамятовал!
Я не нингоусец, меня за неделю до мятежа из Хаоляна перевели.

- Судья Бао по прозвищу Драконова Печать, - тихо проговорил Маленький
Архат.

- Точно! - обрадовался солдат. - А откуда ты его знаешь? Может,
родственник тебе?

- Родственник. Дальний, - глухо подтвердил бледный мальчик. - А что с
ними... ну, с арестованными - не знаешь? Живы?

- Вот уж чего не знаю, - покачал головой мосластый. - Может, живы еще, а
может, и померли в ванских-то темницах! Но казнить их не казнили - это
точно. При мне, по крайней мере.