неугодна Высшим Силам?
вновь обратившийся в изысканного благообразного джентльмена, развлек своих
сотрапезников свежим анекдотом, посетовал на дела. вынуждающие его оставить
сие очаровательное общество ("Нет-нет, у барон, провожать меня не надо, ни в
коем случае; поскучайте-ка лучше вдвоем с милейшим Альгали еще минут
десять"), на прощание наполнил бокалы из плоской серебряной фляжки ("За нашу
удачу, барон! Это настоящее эльфийское вино -- не чета той дешевке, которой
торгуют в "Эльфините", верьте слову") и, залпом выцедив густую
темно-рубиновую жидкость, вернул на лицо полумаску и направился к выходу.
нетронутые бокалы стояли посреди стола как пограничные столбы. "Дражайший
Эландар страхуется -- как бы я его не повел, выскользнув на улицу сразу
вслед за ним, -- лениво размышлял барон. -- Интересно, а знает ли господин
младший секретарь, что при желании я мог бы немедленно выбраться из этой
"Макрели" через окошко в туалете? Вообще-то может знать, хотя навряд ли...
Главное -- мне это уже ни к чему.
он, встретив по-детски открытый взгляд "носителя информации не своего
уровня". -- Может, оттого и отвернулись от меня Высшие Силы? Отвернулись --
и оказалось теперь, что во всем этом неотмываемом дерьме -- и с тобою, и с
тем парнем на Фонарной, 4, -- я купался совершенно зазря. Я подшутил над
тобой, а они -- надо мною; все верно -- боги всегда смеются последними..."
-- линяй-ка отсюда со скоростью ветра: твои кореша-эльфы приговорили тебя к
смерти. Рекомендую воспользоваться сортирным окошком -- человек твоей
комплекции пролезет в него без проблем.
все равно не принял бы избавление от смерти из ваших рук.
каждое ваше слово ложь, а каждый поступок -- зло по определению.
темных и не на стороне светлых; я, если уж на то пошло, на стороне
разноцветных.
полыхнули огнем. -- Грядет Битва битв, Дагор-Дагорад, и каждому -- слышите,
каждому! -- придется сделать выбор между Светом и Тьмой. И кто не с нами,
тот против нас...
больше не улыбался. -- Если я за что и сражаюсь--так это за то, чтоб милый
вашему сердцу Дагор-Дагорад не настал вовсе. Я сражаюсь за право
разноцветных оставаться разноцветными, не вляпываясь в эту вашу "всеобщую
мобилизацию". А насчет Света и Тьмы... Силы света, как я понимаю,
олицетворяет твой хозяин?
кармана белый, похожий на кварц камешек на серебряной цепочке. -- Это
эльфийский индикатор ядов -- встречался с таким?
зловещим фиолетовым свечением.
полчаса... Ладно, я -- враг, обо мне речи нет; но подносить яд собственному
Ученику -- это как, тоже в традициях Сил света?
к нему бокал, мигом поднес к губам и, прежде чем барон успел перехватить его
руку, выпил до капли.
какого-то неземного восторга. -- А если нет, то что ж с того: значит, так
надо для дела. Для Нашего Дела...
минутного оцепенения. -- Ты даже не представляешь, как ты мне сейчас
помог...
бросить взгляд на обреченного фанатика: "Страшно подумать, что будет со
Средиземьем, если эти детишки возьмут верх. Может, я провел свою партию не
лучшим образом, но по крайней мере я играл за правильную команду".
макрель", положившись на специалистов из группы наружного наблюдения. Ни
факт контакта Тангорна с эльфийским подпольем, ни личность его собеседника
вице-директора ДСД сейчас не занимали -- не до того. Он знал, что и судьба
Республики, и его собственная всецело зависят от единственного
обстоятельства -- куда направится барон по выходе из "Макрели": направо или
налево, к порту или в Новый город. Знал -- но сам тут изменить ничего не
мог, а потому лишь молился всем известным ему богам: Единому, Солнцеликому,
Неназываемому, даже Эру-Илюватару северных варваров и Великому змею Удугву.
А что ему еще оставалось? И когда он наконец услыхал -- "Объект вышел из
ресторана, направляется в сторону Нового города", первой его оформленной
мыслью стало: "Интересно, кто из них внял моим молитвам? А может. Бог и в
самом деле един -- просто для разных стран и народов у него разные
оперативные псевдонимы и легенды прикрытия?.."
бригады наружного наблюдения, -- а объект крайне осторожен. Вести его будет
очень трудно...
него Джакузи: теперь-то вице-директор безошибочно чувствовал -- Удача на его
стороне; предощущение победы, более сладостное даже, чем сама победа,
переполняло все его существо. -- Снимайте наблюдение, совсем. Группе захвата
-- действовать по второму варианту.
неистребимо. Впрочем, усмехнулся про себя Тангорн, если его и вправду кто-то
ведет, филерам не позавидуешь: здесь не порт с его никогда не замирающей
толчеей, а солидный аристократический район, на улицах которого с
наступлением темноты остается столько же примерно народу, сколько и на
освещающей их Луне... Хотя, если вдуматься, кому он теперь нужен -- после
ареста болвана Марандила... Самое важное: нужен ли он теперь самому себе? А
-- Элвис? Что ему сейчас точно нужно -- так это тихая норка, сидя в которой
можно было бы вдосталь поразмыслить вот над чем: там, в "Зеленой макрели",
он не смог победить или не захотел? В последний миг испугался собственной
победы, ибо всегда помнил свой молчаливый уговор с Высшими Силами: с
завершением миссии завершится и его земная жизнь... И не то чтобы он там
струсил, нет -- просто в решающий миг поединка с Эландаром не сумел стиснуть
зубы до хруста и сделать "через не могу"; не сил, не мастерства ему там
недостало и даже не удачи, а упертости и куража...
Чакти-Вари (бронзовая змейка на входной двери извещала потенциального
грабителя, что охрану помещения тут, по вендотенийскому обычаю, несут
королевские кобры; может, и вранье -- влезь да проверь), затем пересек
мостовую и, еще раз проверившись, открыл своим ключом калитку в
восьмифутовой ограде из ракушечника. Двухэтажный дом Элвис стоял в глубине
сада, сквозь который вела усыпанная песком тропинка. Мазки сусального
серебра, щедро нанесенные луной на вощеную листву олеандров, еще резче
оттеняли непроглядную темень, царящую под кустами, цикады звенели на своих
кимвалах так, что просто закладывало уши... А те, кто поджидал барона в этом
лунном саду, с легкостью могли бы спрятаться в ясный полдень посреди
свежевыкошенной лужайки и абсолютно бесшумно пройти по рассохшемуся паркету,
усыпанному сухой листвой, -- неудивительно, что удар по затылку (полотняная
колбаска, набитая песком: дешево и сердито) застал его врасплох.
несколько фигур в черных балахонах, ни того, как вокруг них возникли, будто
бы соткавшись из мрака, еще фигуры -- тоже в балахонах, но несколько иного
покроя. Того, что произошло дальше, он не видел тоже, а если бы даже и
увидал, то вряд ли бы что-нибудь разобрал: схватка ниньокве -- не такая
штука, за которой может уследить глаз дилетанта. Больше всего это напоминает
воздушный танец сухих листьев, взмученных внезапным вихрем; бой идет в
полной, совершенно противоестественной тишине, нарушаемой лишь звуком
достигших цели ударов.
беспамятства выворачивающая наизнанку вонь нюхательной соли, все уже было
кончено. Стоило ему приоткрыть глаза, как человек в балахоне убрал склянку
от его лица и, не произнеся ни слова, отошел куда-то прочь: спине было
жестко и неудобно, и через пару секунд он сообразил, что его перенесли к
самым дверям особняка и усадили, прислонив к ступенькам крыльца. Вокруг
деловито и абсолютно бесшумно сновали "балахонники"; те, что угодили как раз
в обширное пятно лунного света, волокли характерной формы тюк, из которого
торчали наружу мягкие сапоги. Где-то за плечом Тангорна тихо
переговаривались двое -- у одного был тягучий выговор уроженца Полуострова;
барон, не поворачивая головы, напряг слух.
покалеченных -- такого на моей памяти не случалось...
следов.
Эриксон Стивен
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Белов Вольф
Плотников Александр
Шилова Юлия