занесенных туда безвестной прихотью природы.
кто несмотря ни на что ощущал себя полновластным хозяином Медового Берега.
-- Я чувствую шардевкатрана. Он в ста шагах к северу. Дальше ему ползти
нельзя, иначе он вернется в логово и погибнет вместе с остальными. Заводи
его под болото, Сорго.
с гнорром. Попросится еще в эрм-саванны, а когда ему откажут -- набьется к
Лагхе преподавать каллиграфию.
нот.
деле он с трудом сдерживал гнев. -- Шардевкатран поворачивает на запад. А
нам нужно -- на восток.
остановить.
дальноглядную трубу юго-восточный предел моря.
своей превеликой радости обнаружил в Сером Холме, куда она, насколько он мог
понять, попала в качестве трофея южанина после нападения костеруких на Ваю.
Эгина признался Авелир, передавая трубу Лагхе.
домом градоуправителя, где еще каких-то четыре недели назад спокойно пил
сельх с Есмаром и скучал в размышлениях над загадочным делом об убийстве
рах-саванна Гларта. Насколько понимал Эгин, именно здесь и нигде больше
должен был обосноваться южанин. Хотя бы уже потому, что в доме есть
прекрасная наблюдательная вышка. И единственный на весь Медовый Берег, не
считая дома Багида Вакка, добротный каменный фундамент, в котором есть
подвалы, где можно спрятать от солнца хоть сотню костеруких.
показался из своей норки. Открылась крохотная, игрушечная на таком
расстоянии дверь, и из дома вышел человек в блестящих доспехах и шлеме, на
котором красной черточкой выделялся гребень из крашеного конского волоса.
Расстояние не позволяло определить истинное качество доспехов, но Эгин не
сомневался в том, что южанин облачился в этот судьбоносный день во все
лучшее. И если костерукие, конечно, не могли оценить по достоинству роскошь
его убранства, то вот начальство южанина, маячащее сейчас на горизонте...
Впрочем, это может быть еще Свод Равновесия или аютцы, -- подумал Эгин,
более всего уповая на первое.
опуская трубу.
Предвечным.
том, что "черепахи" на подходе, слезть вниз, а их шардевкатран все еще
топтался на краю болот.
губу. -- Слушай, Сорго, он, кажется, не хочет лезть под болота, а толком
принудить ты его, похоже, не умеешь. Прикажи ему подкопаться под холм, прямо
под нас.
слова, которые дочь Хены произнесла после выхода из Серого Холма.
два зажженных факела.
ладонями.
Ужицы, потом он возник на улице, ведущей на восточную окраину Ваи, в сторону
дома Люспены, и в его руках оставался лишь один факел.
неяркая в свете солнца вспышка, саженей на сорок вверх поднялся фонтан земли
и грязно-серых водяных брызг, взметнулись обломки чьего-то деревянного дома.
"Гремучего камня", судя по всему, в Сером Холме было заготовлено за эти годы
преизрядно. Эгин, уже имевший свой собственный крошечный опыт обращения с
этим воистину хуммеровым зельем, прикинул, что такие последствия должны
давать не меньше четырех мешков "камня". У аррума перехватило дух при мысли
о том что будет, если эту дрянь применять при осаде крепостей. Какая уж там
магия!
удовлетворенно кивнул сам себе -- Эгин видел, как качнулась его голова,
меченая красным гребнем -- и пошел дальше.
вода Ужицы теперь заполняла свой новый рукав вплоть до дома градоуправителя,
проходя, впрочем, одной улицей севернее.
дворе Люспены. Вслед за этим он пошел обратно к дому градоуправителя,
предусмотрительно держась на два квартала ближе к морю.
испуганным и восхищенным одновременно.
землю переворачивает. Кончим его -- и в горы! -- обратился он к Эгину через
Авелира.
вовсе не один.
Эгин насчитал около тридцати, причем среди них попались несколько двойных и
даже четверных) подошла с запада к дому Люспены и закончилась там, где зияла
черная рана первого взрыва из второй серии. Очередные взрывы теперь гремели
совсем близко -- строго к югу от холма, шагах в трехстах. Начали обнажаться
куски шардевкатрановых туннелей, образуя целые котлованы подчас весьма
причудливой формы. Земля превратилась в исполинский срез куска источенной
червями древесины.
Они шли по каналу, пересекающему всю Ваю, и исчезали под землей -- там, где
взрывы второй серии обнажали верхнюю часть главного логовища шардевкатранов.
Зрелище было жутковатое, но Эгин, покосившись на Лагху, подумал, что год
назад в Хоц-Дзанге было куда страшнее. Впрочем, тогда он находился в самом
сердце сокрушительного Танца Садовника, а теперь -- вовне, за границей
разрушительной работы "гремучего камня" и воды. А вот шардевкатраны,
пожалуй, сейчас полагают иначе.
следил Авелир. Из дома градоуправителя, сгибаясь едва ли не до земли и
прячась в тени уцелевших домов, к свежему каналу устремилась цепочка темных
фигур, замотанных в невзрачное тряпье. Фигуры добегали до спасительной
непроглядно мутной воды и исчезали в ней.
и обращая внимание Эгина и Лагхи на эту бредовую картину.
весьма заметно вздрогнула.
действительно рядом, но он-то как раз внял игре Сорго и бездействует.
звучит!
костерукие, -- сказал Авелир. -- И, судя по всему, зашевелились не на шутку.
уровня моря логовища шардевкатранов, затопляя и самих тварей, и их коконы.
Несмотря на всю свою чудовищную измененность, шардевкатраны нуждались в
воздухе и боялись воды не меньше, чем обычные дождевые черви. А солнца они
боялись еще больше чем воды. Ибо солнце сжигало их кожу за несколько
коротких колоколов.