Чтение 65–й страницы книги ~Счастливая звезда (Альтаир)~

Дрожащей рукой Вадим отстегнул ремешок и молча протянул часы в окошко.

Приемщик поднял бровь, тем самым сбрасывая лупу в подставленную ладонь,
мельком взглянув на часы, вежливо сказал:

- Прошу вас, обратитесь в "Точное время", рядом.

- "Победа"... Хорошие... - лепетал Вадим. Меньше всего ему хотелось
второй раз испытывать подобную неловкость. - Минута в минуту. Точные...

Анкерный ход... Пятнадцать камней...

- Кому вы это говорите, молодой человек?

Чувствуя, что сморозил глупость, Вадим поспешно извинился и, сунув в
карман точные, анкерные, на пятнадцати камнях часы, вышел на улицу.

Когда за ним закрылась дверь, лысый приемщик обернулся к заведующему
мастерской.

- Николай Иванович, как у "Точного" с планом по скупке? Можно к ним еще
посылать?

- С планом? У нас перерасход, а у них - не знаю.

Через минуту Багрецов уже протягивал часы приемщику из "Точного
времени". Мастер вскрыл их, внимательно осмотрел, что-то пробурчал насчет
чистки, назначил даже цену, но вдруг неожиданно поднялся и ушел.

Вадим застыл в недоумении. Откуда ему знать, что мастер решил
справиться у заведующего о выполнении плана! Не следует ли посылать
клиентов в "Верное время"?

Мастер возвратился и занялся часами Вадима. Не спеша щеточкой почистил
циферблат, покрутил стрелки, поставил их поточнее, предварительно
сверившись с другими часами, и, щелкнув крышкой, сказал:

- По соседству с нами "Верное время". Туда и отнесите.

Багрецов хотел было спросить, чем объясняется столь непонятное и,
пожалуй, даже неуважительное отношение к честным гражданам, обладателям
лишних часов. Почему его посылают в мастерскую, где он только что был?

Но вопрос этот застрял в горле: интересно - как здесь расценивается
подобная настойчивость? И потом - не ясно: зачем уходил приемщик, о чем и
с кем он советовался? Наконец, этот вежливый отказ. Какие были к тому
соображения? Уйти бы поскорей, а то еще милиционера позовут.

По старой привычке, которая еще сидит в некоторых из нас, мы часто
объясняем неожиданные поступки дурными побуждениями, хотя жизнь поправляет
нас на каждом шагу. Жизненный опыт Багрецова не велик, легче всего
обезопасить себя от разочарований, заранее предугадывая самое плохое. К
тому же общение с таким представителем человеческой породы, как Толь
Толич, заставило Багрецова все время оглядываться - а не куснет ли тебя
кто из-за угла, как это случилось с ним перед отъездом из Москвы.

Застегнув ремешок часов уже за дверью мастерской, Вадим устало поднял
чемоданчик и; пошатываясь, побрел вдоль улицы.

На каждом столбе расклеены были правила уличного движения, по-видимому
присланные из большого города. В них строго запрещалось виснуть на
подножках трамваев и троллейбусов. В Новокаменске не было ни того, ни
другого вида транспорта. Ходил один автобус, несколько архаических
извозчиков стыдливо ютились у вокзала, а правила категорически советовали
переходить улицу только на перекрестках. "Переходя улицу, - рассеянно
читал Вадим, - посмотри сначала налево, потом направо..."

"Пойду направо - очень хорошо", - подумал он словами Маяковского и
пересек улицу.

Свернув за угол возле аптеки, обрадовался. Неподалеку высились две
мачты, между ними поблескивали новенькие антенны, подвешенные на разной
высоте. Здесь были антенны всевозможных систем: Г-образные, Т-образные и,
как шутят любители, "безобразные", то есть путаница проводов, в которой
сразу и не разберешься, для какой, собственно говоря, цели они служат.

Вадим заторопился. Он, конечно, знал, что не обязательно подниматься на
крышу, башню, вышку или антенную мачту. Надо присоединить "керосинку" к
антенне, и все будет в порядке. Кстати, сколько сейчас времени? До начала
передачи оставалось двадцать минут. Какое счастье, что он не расстался с
часами! Придется точно следить за пятиминутками. Неизвестно, куда тебя
забросит судьба - в степь ли, в горы? Там о времени спросить не у кого и
часы не висят на столбах.

Но вот и здание, куда спускались провода, тонкими змейками лезли во все
окна, еле протискивались сквозь эбонитовые втулки в рамах.

"Новокаменский радиоклуб ДОСААФ", - прочел Багрецов, и сердце его
заколотилось от волнения. Он знал, что здесь ему помогут.

В комнате, куда он вошел, сидели чем-то недовольный парень в белой
косоворотке - пиджак его висел на спинке стула - и девушка с непроницаемым
выражением лица, подчеркнутым гладкой прической, строгим костюмом и черным
галстуком на кофточке.

Вадиму подумалось, что до его прихода у них был серьезный разговор,
прерванный на самом ответственном месте. Смотрели они на гостя хмуро и
выжидательно. "Поскорее говори, что тебе нужно, и убирайся", - читал он в
глазах, и Новокаменск ему не нравился все больше и больше.

- Здесь есть у вас, - смущенный суровым приемом, неуверенно начал
Багрецов, - ну... какой-нибудь начальник или...

- Почему "какой-нибудь"? - неприязненно перебил его парень. - Я
начальник радиоклуба.

Вадим опустил глаза. Неприятно встречаться взглядом с человеком,
которого ты пусть случайно, но все же обидел. А тут еще эта девица упорно
смотрит на тебя, наверно изучает отживающие типы, обломки капитализма.
Вполне возможная вещь, коли ты похож на горьковского босяка.

- Где же я вас видела? - наконец сказала она.

Хотел было ответить Вадим, что не иначе как в пьесе "На дне", но
постеснялся и пробурчал невнятные, пустые слова, вроде "не могу знать"

или "не имею счастья вспомнить". Помолчал немного, затем обратился к
начальнику радиоклуба с вполне конкретной просьбой: нельзя ли
воспользоваться одной из антенн?

Хмурый начальник застегнул косоворотку на все пуговицы и потянулся за
пиджаком.

- Особых возражений не имеется. Понятно? - сказал он, накидывая пиджак
на плечи. - Но желательно знать, с кем я разговариваю.

Вадим крепко вытер губы платком.

- Видите ли... я москвич-радиолюбитель. Еду в экспедицию...

- Одну минуточку! - Начальник радиоклуба указал на свободный стул. -
Присядьте, мы скоро закончим. Так как же вы узнали, что передатчик
находится в Новокаменске? - обратился он к собеседнице, как бы продолжая
прерванный разговор. - Мне звонили насчет него со станции под Куйбышевом.
А вам?

- Никто не звонил. Услышала в воздухе.

- На самолете?

- Вот именно. Я уже рассказывала, что решила добраться домой попутным
самолетом. Волна пропавшего передатчика мне была известна, время работы
тоже. Договорилась со знакомым бортрадистом, чтобы попробовал принять.

Вот и услышала. Хорошо, что поблизости оказался аэродром.

- Неужели сели из-за этого ящика?

- Такого вопроса от вас не ожидала, - сдержанно ответила девушка. -
Простите за дерзость, но все ваше хозяйство, - она обвела взглядом комнату
радиоклуба, уставленную всевозможными передатчиками и приемниками,
увешанную карточками-квитанциями коротковолновиков, - не стоит этого
ящика. Кроме того, как вы понимаете, ребята потеряли не только аппарат, но
и доверие коллектива. А это пострашнее.

Прислушиваясь к разговору, Багрецов нервно ерошил волосы и чувствовал,
что здесь кроется какая-то связь между пропавшим передатчиком и
невыключенной радиостанцией, оказавшейся среди грузов экспедиции.

Зина Аверина - а что это была она, читатель давно догадался, -
рассказывая о цели своего посещения радиоклуба, изредка посматривала на
худощавого студента с вытянувшимся, изможденным лицом, небритого, с
всклокоченными, давно не мытыми волосами и мучительно вспоминала: где же
она встречала его? Ей и невдомек, что этого парня, постепенно теряющего в
трудном путешествии свою франтоватую внешность, видела она совсем недавно
на экране телевизора.

Когда-то Багрецов был другим - курчавым, независимым, говорил
убедительным, сочным баритоном, а не шептал какие-то жалкие слова - и,
главное, где? По существу - у себя дома, в радиоклубе. Здорово подкузьмила
его дорога до Новокаменска. Все тут было: шаткая экономика, тощий желудок,
неудобства в пути - вот и не хватило выдержки. Заскучал, растерялся герой.

Зина посмотрела на часы, висевшие над клубным передатчиком.

- Скоро включится "Альтаир". Может быть, услышим.

- В том и беда, что не услышим, - искренне огорчился представитель
новокаменских радиолюбителей. - Нету приемника на ультракороткие волны.

Понятно? Ребята, конечно, сделают. Обещали, но не раньше, чем дня через
три. Знаете ли, конец месяца, - оправдывался он, - все работают кто - на
фабрике, кто где... пора горячая.

Серьезное осложнение. Зина этого не предвидела. Неужели напрасно
отстала от самолета? Теперь жди оказии, не каждый день она случается.

- Но ведь вам звонили со станции? - настаивала она. - Вы же знаете о
письме комсомольцев Московского радиоинститута?

Начальник радиоклуба только разводил руками.

- Пионеры сделали приемничек. Но пока ничего не добились. Волны для них
новые. Понятно? Он то рычит, то свистит, никак не налаживается. Понятно?

- Взяли бы человека поопытнее. Пусть поможет ребятам. - Зина повернулась
к Багрецову, заметив, что тот все время порывается вступить в разговор.

- Вам приходилось заниматься ультракороткими волнами?

Этого вопроса будто и ждал Вадим. Что там скрывать, любил он удивить
людей каким-нибудь неожиданным эффектом. Блеснет острым словцом, забавной
выдумкой - и наслаждается: вот, мол, я какой, я еще и не то умею!

Даже сейчас Вадим остался верен себе. Не отвечая на вопрос Зины, молча
подошел к столу, раскрыл чемоданчик, вытащил радиостанцию, затем небрежно