Чтение 65–й страницы книги ~Основание и Земля~

тени.

- Его нужно сфокусировать, - сказал Тревиз.

- Я знаю, - ответил Пилорат, - но это лучшее, что я могу сделать.
Вероятно, поврежден сам фильм.

Тени исчезали и появлялись вновь, а иногда возникало что-то отдаленно
похожее на текст. Потом через мгновение все снова исчезало.

- Вытащите его обратно и вставьте снова, - сказал Тревиз.

Пилорат уже и сам делал это. Он подвигал фильм в гнезде взад-вперед,
а затем стал придерживать его.

Тревиз нетерпеливо попытался читать, а потом недовольно сказал:

- Можете вы разобрать это, Яков?

- Не все, - ответил Пилорат, глядя на экран. - Это об Авроре. Думаю,
здесь речь идет о первой гиперпространственной экспедиции - "первом
излиянии" так сказать.

Он снова подал диск вперед, и все снова исчезло. Наконец, Пилорат
сказал:

- Все куски, которые я разобрал, касаются миров космонитов, Голан. О
Земле я не нашел ничего.

Тревиз горько заметил:

- Ничего и не должно быть. Все упоминания убраны с этого мира, как и
с Трантора. Выключайте эту штуку.

- Но это не имеет значения... - начал Пилорат, выключая визор.

- Потому что можно попробовать в другой библиотеке? Там тоже все
будет уничтожено. Везде. Вы знаете... - Он взглянул на Пилората, и вдруг
уставился на него со смесью страха и отвращения. - Что с вашей лицевой
пластиной? - спросил он.

Пилорат автоматически поднял руку в перчатке к лицевой пластине
шлема, затем отнял ее и осмотрел.

- Что это? - удивленно спросил он. Потом взглянул на Тревиза и
продолжал почти визгливо: - Что-то странное происходит и с ВАШЕЙ лицевой
пластиной, Голан.

Тревиз машинально осмотрелся, ища зеркало. Однако, ничего подобного
вокруг не было, да если бы и было, для него требовался свет.

- Идемте на солнце, - буркнул он.

Наполовину ведя, а наполовину таща, он вытолкнул Пилорат в луч
солнечного света из ближайшего окна и тут же почувствовал его тепло на
спине, несмотря на изолирующие свойства скафандра.

- Закройте глаза, Яков, и посмотрите на солнце.

И тут же стало ясно, что неладно с лицевой пластиной. В местах, где
стекло пластины соприкасалось с металлизированной тканью собственно
скафандра, пышно разросся мох. Пластина была окаймлена по краю зеленью, и
Тревиз знал, что так же выглядит и его собственная.

Он провел пальцем в перчатке по мху на лицевой пластине Пилората.
Часть его отвалилась, оставив заметный след на перчатке. Пока он смотрел
на него, поблескивающего в солнечном свете, мох казалось стал более
жестким и сухим. Он снова коснулся его, и на этот раз мох сломался. Цвет
его изменился на коричневый. Тревиз еще раз потер край лицевой пластины
Пилората, нажимая сильнее.

- Помогите мне, Яков, - попросил он, а через некоторое время спросил:
- Ну что, я выгляжу лучше? Вы тоже. Идемте. Думаю, здесь вам больше нечего
делать.

Солнце уже здорово припекало пустынный безвоздушный город. Каменные
здания сверкали так, что глазам было больно. Тревиз искоса поглядывал на
них и, насколько возможно, двигался по теневой стороне улиц. Около трещины
на фасаде одного из зданий он остановился. Она была достаточно широка,
чтобы просунуть туда палец в перчатке. Он сделал это, потом осмотрел
палец, буркнул: "Мох" и неторопливо направился к краю тени, где некоторое
время подержал палец под солнечными лучами.

- Все дело в двуокиси углерода, - сказал он. - Везде, где можно
получить двуокись углерода - разрушая породы - будет расти мох. Мы с вами
хороший источник двуокиси углерода, вероятно, более богатый, чем что-либо
еще на этой почти мертвой планете. Видимо, какая-то часть газа
просачивается сквозь соединения лицевой пластины.

- Поэтому мох и растет там?

- Верно.

Возвращение к кораблю показалось им более долгим и, конечно, более
горячим, чем прогулка на рассвете. Однако, когда они подошли к кораблю, он
все еще оставался в тени - по крайней мере это Тревиз рассчитал правильно.

- Смотрите! - сказал Пилорат, но Тревиз заметил это и сам.

Границы наружного люка обросли зеленым мхом.

- Тоже утечка? - спросил Пилорат.

- Конечно. Я уверен, что в незначительных количествах, но этот мох,
похоже, лучший индикатор малых количеств двуокиси углерода, чем все, о чем
я до сих пор слышал. Его споры должны быть везде и найдя несколько молекул
двуокиси углерода - прорастают. - Он настроил передатчик на корабельную
волну и сказал: - Блисс, вы меня слышите?

- Да, - откликнулась Блисс. - Вы готовы войти? Снова неудача?

- Мы у корабля, - сказал Тревиз, - но НЕ ОТКРЫВАЙТЕ шлюз. Мы откроем
его сами, отсюда. НЕ ОТКРЫВАЙТЕ шлюз.

- Но почему?

- Блисс, делайте, как я сказал, хорошо? У нас будет время для
разговоров после.

Тревиз вынул свой бластер, тщательно уменьшил мощность до минимума,
потом неуверенно посмотрел на него. Он никогда не использовал его на
минимуме. Тревиз осмотрелся, но вокруг не было ничего, подходящего для
испытания.

В полном отчаянии он направил ствол на каменистый склон холма, на
котором лежала тень "Далекой Звезды"... Мишень не покраснела. Машинально
он коснулся этого места. Было ли оно теплым? Через изолирующую ткань
скафандра он не чувствовал ничего.

Тревиз вновь заколебался, а потом решил, что корпус корабля должен
быть не менее теплоупорным, чем склон холма. Он направил бластер на край
шлюза и, затаив дыхание, коротко нажал на спуск.

Несколько сантиметров похожего на мох растения сразу же стали
коричневого цвета. Тревиз повел рукой дальше и даже слабого дуновения в
разреженном воздухе, возникшего от этого движения, оказалось достаточно,
чтобы разбросать легкие скелетные останки коричневого материала.

- Помогает? - обеспокоенно спросил Пилорат.

- Да, - ответил Тревиз. - Я переключил бластер на луч малой
интенсивности.

Он провел лучом по границе шлюза и там, где он проходил, зелень
исчезала. Целиком. Потом он стукнул по внешнему люку, чтобы возникшая
вибрация стряхнула оставшуюся коричневую пыль на землю. Эта пыль была
настолько тонка, что висела даже в разреженной атмосфере планеты,
поднимаемая потоками газа.

- Думаю, теперь можно открывать, - сказал Тревиз и, пользуясь
переключателем на запястье, послал в эфир комбинацию радиоволн, которая
привела в действие механизм, открывающий шлюз снаружи. Люк начал
открываться, и не успел он раскрыться даже наполовину, как Тревиз сказал:

- Не зевайте, Яков - залезайте. Не ждите ступеней, а поднимайтесь
так.

Сам он последовал за ученым, обведя края шлюза лучом бластера. Как
только опустились ступени, он облучил и их, а затем дал сигнал
закрываться, продолжая излучать тепло, пока люк полностью не закрылся.

- Мы в шлюзе, Блисс, - сказал Тревиз. - И останемся здесь на
несколько минут. По-прежнему ничего не делайте!

- Хотя бы намекните мне, - произнес голос Блисс. - У вас все в
порядке? Как там Пил?

- Я здесь, Блисс, - откликнулся Пилорат, - и со мной все в порядке.
Ничего страшного не случилось.

- Ну, если ты так говоришь, Пил... Но объяснение все равно
потребуется.

- Это я вам обещаю, - сказал Тревиз и включил в шлюзе свет.

Две фигуры в космических скафандрах повернулись лицом друг к другу.

- Мы выкачаем наружу весь воздух планеты, какой сможем, так что
подождите, пока это будет сделано.

- А как насчет воздуха корабля? Мы впустим его сюда?

- Не сразу. Я хочу убедиться, что мы избавились от всех спор, которые
попали сюда вместе с нами... или на нас.

Недовольный освещением, Тревиз направил бластер на стык шлюза с
корпусом и методично облучил его теплом вдоль пола, потом вверх и снова
вниз.

- Теперь вы, Яков.

Пилорат беспокойно шевельнулся, и Тревиз сказал:

- Вы можете почувствовать тепло, но это не причинит вам никакого
вреда. Однако, если будет плохо, скажите.

Он провел невидимым лучом по лицевой пластине, особенно по краям,
затем мало-помалу обработал и остальную часть скафандра.

- Поднимите руки, Яков, - буркнул он, потом сказал: - положите руки
мне на плечи и поднимите одну ногу... Я обработаю подошву... Теперь
другую... Вам не слишком жарко?

- Видите ли, Голан, нельзя сказать, что меня обдувает прохладный
ветерок, - ответил Пилорат.

- В таком случае дайте мне попробовать вкус моего лечения.
Обработайте меня.